Цари. Романовы. История династии - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Книги и иконы посреди «мерзости и запустения» – вот это и был портрет свершившегося.
Но среди книг нашлось, быть может, самое важное…
Книги великой княжны Ольги… «Орленок» Ростана по-французски. Она взяла с собой историю жизни сына свергнутого императора Наполеона. Старшая дочь другого свергнутого императора перечитывала историю мальчика, который до конца оставался верен поверженному отцу.
Как и тот мальчик, она обожала отца. На груди носила образ святого Николая (скоро найдут его на дне грязной шахты). В Екатеринбурге у них было много времени для разговоров. И она, боготворившая отца, конечно же, была отражением его тогдашних мыслей. И эти мысли – в стихотворении, переписанном рукой Ольги и заложенном ею в книжку. Оно осталось в ней как завещание – его и ее завещание – тем, кто придет в ограбленный дом.
МолитваПошли нам, Господи, терпеньеВ годину бурных мрачных днейСносить народное гоненьеИ пытки наших палачей.Дай крепость нам, о, Боже правый,Злодейство ближнего прощатьИ Крест тяжелый и кровавыйС Твоею кротостью встречать.И в дни мятежного волненья,Когда ограбят нас враги,Терпеть позор и оскорбленье,Христос Спаситель, помоги.Владыка мира, Бог вселенной,Благослови молитвой насИ дай покой душе смиреннойВ невыносимый страшный час.И у преддверия могилыВдохни в устаТвоих рабовНечеловеческие силы —Молиться кротко за врагов.
«И Крест тяжелый и кровавый…» «Молиться кротко за врагов…» Мученический венец. И – Прощение…
Со второго этажа дома перешли на первый – в комнаты охраны. Здесь царил тот же беспорядок.
И только одна комната… Чтобы попасть в ту комнату со второго этажа из комнат Семьи, нужно было сначала спуститься по лестнице и выйти во двор, затем пройти по саду, войти в другую дверь и, пройдя через всю анфиладу комнат первого этажа, где жила охрана, попасть в маленькую прихожую.
В прихожей этой было окно в сад. В окне – деревья, радость летнего июльского дня.
Из этой прихожей дверь и вела в ту комнату. Это была маленькая комната, размером 30–35 квадратных метров, оклеенная обоями в клеточку, темная; ее единственное окно упиралось в косогор, и тень высокого забора лежала на полу. На окне была установлена тяжелая решетка.
В этой комнате был полнейший порядок: все было вымыто, вычищено.
Комната соседствовала с кладовой и была отделена от нее перегородкой. В перегородке находилась наглухо заколоченная дверь в кладовую. И вот вся эта перегородка и заколоченная дверь были усеяны следами от пуль.
Стало ясно: здесь расстреливали!
Вдоль карнизов на полу – следы от замытой крови. На других стенах комнаты было также множество следов от пуль, следы шли веером по стенам: видно, люди, которых расстреливали, метались по комнате.
На полу – вмятины от штыковых ударов (здесь докалывали) и два пулевых отверстия (тут стреляли в лежащего)…
Большинство пуль в комнате были от системы «наган», но были пули от «кольта» и «маузера».
На одной стене, как бы завершая всю картину, была нацарапана по-немецки строка из Гейне: «В эту ночь Валтасар был убит своими холопами».
К тому времени уже раскопали сад у дома, обследовали пруд, разрыли братские могилы на кладбище, куда особый подрядчик возил трупы из ЧК, но никаких следов проживавших в доме 11 человек не смогли найти. Они исчезли.
Действующие лица: СоколовНачалось следствие.
Но в новом Уральском правительстве были сильны идеи Февральской революции. И, затевая это расследование, правительство беспокоилось, не будет ли в нем «данных для реакционных начал… Не пища ли оно для монархических заговоров».
И первых два следователя – Наметкин и Сергеев, достаточно осторожны. Но Уральское правительство было сменено Колчаком. И тогда назначен был третий следователь – 36-летний Николай Соколов.
До революции он – следователь по особо важным делам. После Октябрьского переворота попытался раствориться в крестьянской среде, ушел в деревню. Когда в Сибири рухнула советская власть, в крестьянском платье добрался до Урала.
Назначенный Колчаком новым следователем по делу о Царской Семье, он повел следствие страстно и фанатично. Уже был расстрелян Колчак, вернулась советская власть на Урал и в Сибирь, а Соколов продолжал свою работу. В эмиграции в Париже он брал показания у уцелевших свидетелей. Он умер от разрыва сердца во Франции, продолжая свое бесконечное расследование…
Из письма Аминева П.М. (Куйбышев):
«В 1918 году я жил в городе Ирбите. Ирбит был занят белыми, и жизнь пошла по дореволюционному руслу. У нас выходили „Ирбитские уездные ведомости“ и там появилось сообщение, взволновавшее наш город. Посылаю вам вырезку из этой газеты (1918 г., номер 18):
«К судьбе Николая II.
Корреспондент «Нью-Йорк таймс» Аккерман сообщил в свою газету следующие сведения, написанные личным слугою отрекшегося царя:
«Поздним вечером 16 июля в комнату царя вошел комиссар охраны и объявил:
– Гражданин Николай Александрович Романов, вы должны отправиться со мною на заседание Совета рабочих, казачьих и красноармейских депутатов Уральского округа…
Николай Александрович не возвращался почти два с половиной часа. Он был очень бледен и подбородок его дрожал.
– Дай мне, старина, воды.
Я принес, и он залпом выпил большой стакан.
– Что случилось? – спросил я.
– Они мне объявили, что через три часа прибудут меня расстрелять, – ответил мне царь.
После возвращения Николая с заседания к нему вошла Александра Федоровна с царевичем, оба плакали. Царица упала в обморок, и был призван доктор. Когда она оправилась, она упала на колени перед солдатами и молила о пощаде, но солдаты отозвались, что это не в их власти.
– Ради Христа, Алиса, успокойся, – сказал Николай несколько раз тихим голосом. Он перекрестил жену и сына, подозвал меня и сказал, поцеловав:
– Старина, не покидай Александры Федоровны и Алексея. Царя увели, и никому не известно куда. Той же ночью он был расстрелян двадцатью красноармейцами».
Так представляли себе происшедшее в дни, когда еще верили: «Семья эвакуирована в надежное место».
Первые свидетельстваВскоре к военному коменданту явился поручик Шереметьевский.
До прихода белых скрывался поручик в деревне Коптяки – в 18 верстах от Екатеринбурга на берегу Исетского озера. Недалеко от этой деревушки, окруженные вековым бором, были старые, заброшенные шахты.
Поручик рассказал:
«17 июля несколько крестьян из этой деревни были задержаны, когда они шли через лес, заставой вооруженных красноармейцев и возвращены обратно.