Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда она ласково взяла его за руку, на что он ответил слабой-слабой улыбкой.
— Тебе уже лучше, Булан, — сказала она. — Ты был тяжело болен, но скоро поправишься.
Она не верила тому, что говорит, но прозвучавшие слова всколыхнули в ней угасшую надежду.
— Да, — ответил тот. — Скоро я выздоровею. И долго я пробыл в таком состоянии?
— Два дня, — ответила она.
— И вы не отходили от меня все эти два дня? Не бросили? — недоверчиво спросил он.
— Пусть даже мне пришлось просидеть с вами всю жизнь, — тихо сказала она, — это вряд ли возместило бы мой долг благодарности.
Он ответил долгим взглядом, страстным и печальным.
— Как бы я хотел, чтобы это продлилось всю жизнь, — проговорил он.
Поначалу она не совсем поняла, что он имеет в виду, а когда увидела усталое и безнадежное выражение его глаз, тут же догадалась.
— О, Булан! — воскликнула она. — Не смейте и думать об этом. Почему вы хотите умереть?
— Потому что я люблю вас, Вирджиния, — ответил он. — И потому, что когда вы узнаете обо мне правду, то станете меня ненавидеть и презирать.
С уст девушки готово было сорваться признание в любви, но когда она нагнулась, чтобы прошептать слова ему на ухо, в джунглях раздался треск веток и топот ног. Посмотрев в ту сторону, откуда приближалась опасность, она увидела фон Хорна, а следом за ним своего отца и Синга Ли.
Булан тоже увидел их и, шатаясь, поднялся на ноги, тогда как Вирджиния побежала к отцу. Первым молодого гиганта заметил фон Хорн и, изрыгнув проклятие, подскочил к нему, выхватывая револьвер.
— Ты, скотина, — крикнул он. — Наконец мы тебя поймали.
При этих словах Вирджиния повернулась к Булану и вскрикнула от испуга. Профессор Максон стоял позади нее.
— Пристрелите монстра, фон Хорн, — приказал он. — Не дайте ему убежать.
Булан выпрямился в полный рост и, хотя его качало от слабости, с величественным видом богатыря посмотрел сверху вниз на человека со злым лицом.
— Стреляйте! — сказал он спокойно. — Смерть не заставит себя долго ждать.
В тот же миг фон Хорн нажал на курок.
Голова гиганта запрокинулась назад, он покачнулся, сделал несколько шагов и рухнул на землю. Подбежавшая в ту же секунду девушка обняла его.
Фон Хорн оттолкнул Вирджинию в сторону, приставил дуло револьвера к виску Булана, но не успел нажать вторично на спуск, как на фон Хорна с лету обрушился китаец, отшвырнул в сторону на дюжину футов и выхватил у него оружие.
Вирджиния с рыданием и стонами упала на тело человека, которого любила. Профессор Максон подбежал к ней, стремясь оттащить ее от бездушной вещи, монстра, которому некогда собирался отдать дочь.
Девушка тигрицей обрушилась на обоих белых.
— Вы убийцы! — закричала она. — Трусливые убийцы. Вы убили больного беззащитного человека, самого благородного из тех, которых когда-либо сотворил Господь.
— Ну-ну, успокойся, — сказал профессор Максон. — Полно, детка, ты не знаешь, о чем говоришь. Это не человек, а монстр, бездушный монстр.
Услышав это, девушка метнула на отца быстрый взгляд, и слабая догадка поразила ее, будто ее ударили по лицу.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она шепотом. — Кто он?
Ей ответил фон Хорн.
— Не Господь сотворил это, — сказал он, с презрением глядя на неподвижно лежащее возле его ног тело. — Он был одним из тех, кого сотворили безумные эксперименты вашего отца — бездушный предмет, в чьи объятия едва не толкнула вас его сумасбродная навязчивая идея. То, что лежит подле ваших ног, был Номером Тринадцать.
Жалобно всхлипнув, девушка шагнула к телу молодого гиганта, покачнулась, затем, к ужасу своего отца, опустилась на колени рядом с ним и, приподняв руками его голову, принялась осыпать лицо поцелуями.
— Вирджиния! — закричал профессор. — Ты что, с ума сошла, дитя мое?
— Еще не сошла, — простонала она, — пока еще нет. Я люблю его. Мне все равно, человек он или монстр, ибо я полюбила его.
Ее отец отвернулся, закрывая лицо руками.
— Боже! — пробормотал он. — Какое страшное наказание ниспослал ты мне за совершенный мною грех.
Последовавшую тишину нарушил Синг, который встал на колени напротив Вирджинии по другую сторону Булана и принялся нащупывать у гиганта пульс, а затем приложил ухо к его груди.
— Не плачь, Вини, — сказал добрый старый китаец. — Он не умер.
Затем Синг всыпал Булану в рот щепотку коричневого порошка, который хранил в крошечном мешочке в недрах рукава, и добавил:
— Он не монстр, Вини. Он белый человек, как и Максон. Синг знает.
Девушка посмотрела на него с благодарностью.
— Он не умер, Синг? Он будет жить? — воскликнула она. — Все остальное мне безразлично, Синг, только сделай так, чтобы он остался жить.
— Он жить. Мало-мало рана. Больсе нисего.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что он не монстр? — требовательно спросил фон Хорн.
— Твоя немного ждать, негодяй, — взорвался Синг. — Я все рассказать, все-все. Твоя подождать, пока я заниматься с ним, а потом, видит Бог, я заниматься с тобой.
Фон Хорн с потемневшим от ярости лицом угрожающе шагнул в сторону китайца, но тут вмешался профессор Максон.
— Дело и так уже зашло далеко, доктор фон Хорн, — сказал он. — Возможно, мы поторопились. Я, разумеется, не знаю, что имеет в виду Синг, но собираюсь выяснить. Он служит нам верой и правдой и заслуживает всяческого уважения.
Фон Хорн с хмурым видом отступил. Синг влил немного воды в рот Булану и попросил у профессора Максона фляжку с бренди. С первыми каплями огненной жидкости веки гиганта
