Сальватор - Александр Дюма

— Кузен! — умильным голосом остановила она его. — Конрад! Возможно ли, что вы меня ненавидите?

— Повторяю вам, мадемуазель, — холодно улыбнулся Сальватор, — я ни к кому не питаю ненависти.

— Возможно ли, Конрад, — продолжала Сюзанна, с нежностью взглядывая на Сальватора, — чтобы вы забыли: детство и юность мы прожили бок о бок, у нас есть общее прошлое, мы носим одно имя, наконец, в наших венах течет одна кровь?

— Я ничего не забыл, Сюзанна, — хмуро возразил Сальватор, — я даже помню, какое будущее нам прочили наши отцы; именно поэтому вы и видите меня сегодня у себя.

— Вы говорите правду, Конрад?

— Я никогда не лгу.

— В таком случае, вы полагаете, что сделали достаточно для племянницы вашего отца, обеспечив, даже столь щедро, как это делаете вы, лишь ее материальное благополучие? Я одна в целом свете, Конрад, одна с сегодняшнего дня. Нет у меня больше ни родных, ни друзей, никакой поддержки.

— Это Божья кара, Сюзанна, — строго проговорил молодой человек.

— О, вы не просто строги, вы жестоки.

— Неужели вам не в чем себя упрекнуть, Сюзанна?

— Ни в чем серьезном, Конрад. Если, конечно, вы не считаете серьезным проступком девичье кокетство или женские капризы.

— Скажите: это из кокетства или из каприза, — сурово спросил Конрад, — вы приложили руку к отвратительным козням, результатом которых явилось похищение молодой особы из вашего пансиона, произведенное на ваших глазах вашим братом и при вашем участии? Вы полагали, что Бог рано или поздно не накажет за такой каприз? И вот, Сюзанна, день расплаты настал, Бог наказывает вас тем, что оставляет одну, лишает всех родных, — наказание строгое, но заслуженное и, следовательно, справедливое.

Мадемуазель де Вальженез опустила голову; краска стыда залила ей щеки.

Спустя мгновение она медленно подняла глаза и, тщательно подбирая слова, сказала:

— Значит, вы, мой самый близкий, единственный мой родственник, отказываете мне не только в своей дружбе, но и в поддержке. А ведь я не закоренелая грешница, Конрад. В глубине души я добра и могла бы, вероятно, исправить с вашей помощью ужасную ошибку — что верно, то верно, — хотя у меня есть смягчающие обстоятельства, если не оправдание. Ведь причина — моя любовь к брату, подтолкнувшая меня к этому дурному поступку. Где сейчас та девушка? Я припаду к ее стопам, я испрошу у нее прощения. Она была нищей сиротой, я возьму ее с собой, предложу ей свою дружбу, стану ей сестрой, дам приданое, найду жениха. Чтобы искупить несколько лет зла, я готова всю оставшуюся жизнь творить добро. Но прошу вас об одной милости: поддержите меня, помогите мне!

— Слишком поздно! — оборвал ее Сальватор.

— Конрад! — продолжала настаивать Сюзанна. — Не будьте карающим архангелом. Я часто слышала о Сальваторе как о хорошем человеке. Не будьте так же строги, как Господь, ведь вы лишь одно из его созданий. Протяните руку той, что умоляет вас об этом, но не толкайте в пропасть. Если не можете одарить меня своей дружбой, прошу вас о сострадании, Конрад. Мы оба еще молоды, еще не все потеряно. Понаблюдайте за мной, подвергните меня испытанию, попытайтесь уличить меня в неправедном поступке, и если я обращу во благо ту страсть, с которой творила зло, вы увидите, Конрад, какой верной и искренней умеет быть женщина, знакомая до сих пор лишь со злом.

— Слишком поздно! — печально повторил Сальватор. — Я взял на себя роль врачевателя душ, Сюзанна; я лечу раны, которые каждую минуту наносит общество. Время, которое я провел с вами, украдено у моих больных. Позвольте мне вернуться к ним и забудьте, что видели меня.

— Нет! — властно вскричала Сюзанна. — Никто не сможет сказать, что я не употребила все возможные средства, чтобы вас убедить… Умоляю вас, Конрад: попытайтесь стать моим другом!

— Никогда! — с горечью произнес молодой человек.

— Ну хорошо, — пробормотала Сюзанна, едва сдержав досаду. — Однако раз вам заблагорассудилось назначить мне столь щедрое содержание, я бы хотела знать, какую цель вы преследуете, обязывая меня таким образом.

— Цель та, о которой я уже сказал, Сюзанна, — оставался непреклонным Сальватор. — Клянусь вам в том перед Богом. Я, вероятно, не совсем понимаю, что вы подразумеваете под обязательствами. Может быть, вы хотите получить деньги за год вперед?

— Я хочу покинуть Париж, — ответила Сюзанна. — И не только Париж — Европу. Я хочу пожить в одиночестве где-нибудь в Америке или Азии. Я страшусь света. Мне, стало быть, нужно все состояние, которое вы любезно предоставляете в мое распоряжение.

— Где бы вы ни находились, Сюзанна, вам неизменно будет выплачиваться ваше содержание. На этот счет можете быть совершенно спокойны.

— Нет, — с сомнением покачала головой Сюзанна. — Мне необходимо иметь все деньги при себе. Я хочу их увезти, чтобы никто не знал о том, какое место я выбрала своим прибежищем.

— Если я вас правильно понимаю, Сюзанна, вы просите весь свой капитал, то есть миллион?

— Вы ведь, кажется, сами сказали, что эти деньги находятся у господина Баратто?

— И готов это подтвердить, Сюзанна. Когда вы хотите получить деньги?

— Как можно раньше.

— Когда вы намерены ехать?

— Я бы уехала сегодня же, если бы это было возможно.

— Сегодня вы уже не успеете получить деньги.

— Сколько для этого необходимо времени?

— Сутки, не больше.

— Значит, завтра в это время, — спросила мадемуазель де Вальженез, и ее глаза засветились счастьем, — я смогу уехать с миллионом в кармане?

— Завтра в это время.

— О Конрад! — воскликнула Сюзанна в порыве счастья. — Почему мы не встретились в другое время! Какой бы женщиной я стала в ваших руках! Какой горячей любовью окружила бы я вас!

— Прощайте, кузина! — Сальватор не в силах был слушать далее. — Да простит вам Господь зло, которое вы причинили, да хранит он вас от зла, которое вы, возможно, намерены причинить.

Мадемуазель де Вальженез невольно вздрогнула.

— Прощайте, Конрад, — сказала она, не смея поднять на него глаза. — Желаю вам счастья: вы вполне заслуживаете его. Что бы ни случилось, я никогда не забуду, что за четверть часа, проведенные в вашем обществе, я снова стала честной и доброй.

Сальватор поклонился мадемуазель де Вальженез и отправился, как мы сказали в начале этой главы, к Камиллу де Розану.

— Сударь! — начал он, едва завидев американца. — Мне передали дома вашу карточку, и я, как только освободился, пришел узнать, чему обязан вашим визитом.

— Сударь! — отозвался Камилл. — Вас действительно зовут Конрад де Вальженез?