Все приключения Шерлока Холмса - Джон Карр

Когда легкая двуколка доставила нас к дому миссис Меррилоу, мы увидели, что эта пышнотелая женщина подпирает дверь своего скромного жилища. Как оказалось, она опасалась потерять столь выгодную квартирантку. Она умоляла нас вести разговор как можно деликатнее, дабы дело не приняло нежелательный для нее оборот. Мы обещали удовлетворить ее просьбу, и лишь после этого миссис Меррилоу провела нас по лестнице, покрытой вытертым ковром, в комнату таинственной постоялицы.

Воздух в маленьком помещении был очень тяжелым – миссис Рондер почти не выходила из дома, и комната редко проветривалась. По злой иронии судьбы эта женщина, когда-то державшая в клетке зверей, теперь сама напоминала загнанное в клетку животное. Она сидела в углу в сломанном кресле. За долгие годы пассивной жизни ее фигура утратила прежнюю гибкость, но когда-то она, несомненно, притягивала взоры всех мужчин, да и теперь оставалась соблазнительной и привлекательной. Лицо ее скрывала густая темная вуаль, оставлявшая открытыми прекрасно очерченный рот и округлый подбородок. Говорила миссис Рондер красивым грудным голосом.

– Мое имя знакомо вам, мистер Холмс, – сказала она. – Думаю, поэтому вы и пришли.

– Это так, мадам, но откуда вам известно, что я знаком с вашим делом?

– Когда здоровье мое пошло на поправку, меня вызвали на допрос к мистеру Эдмундсу и он, помнится, сказал, что консультировался с вами по поводу этого странного происшествия. Тогда я обманула его. Возможно, для всех было бы лучше, если бы я сказала ему правду.

– Правда почти всегда лучше. Но почему вы обманули его?

– Потому что от моих показаний зависела судьба еще одного человека. Он не стоит моего участия, но мне все-таки не хотелось ломать ему жизнь. Мы были с ним так близки, так близки!

– А сейчас этого препятствия не существует?

– Человек, которого я пыталась выгородить, умер.

– Так почему бы вам сейчас не рассказать все полиции?

– Потому что есть еще один человек. Этот человек – я. А я не перенесу публичного скандала, который неминуем, если делом займется полиция. Мне не много осталось, мистер Холмс, и я хочу уйти спокойно. И еще мне хотелось бы поговорить с надежным человеком, который выслушал бы мою ужасную историю и освободил меня от тяжкого душевного груза.

– Вы мне льстите, мадам. Кроме того, я связан обязательствами и не могу обещать, что, выслушав вас, не пойду в полицию.

– Вы не сделаете этого, мистер Холмс. Я хорошо изучила ваш характер и методы работы, поскольку несколько лет следила за отчетами о вашей деятельности. Чтение – единственная радость, которую оставила мне судьба; признаться, я немного скучаю по оставленному мною миру. В любом случае я воспользуюсь возможностью изложить свою историю, а вы уж решайте, как вам поступить дальше. По крайней мере мне станет легче.

– Мы с другом будем рады выслушать вас.

Миссис Рондер встала с кресла и достала из ящика комода фотографию мужчины – судя по великолепной мускулатуре, профессионального акробата. Он стоял, скрестив огромные руки на широкой груди, и из-под черных усов сияла самодовольная улыбка – улыбка человека, одержавшего немалое количество побед.

– Это Леонардо, – сказала она.

– Силач Леонардо, который давал показания?

– Он самый. А это… это мой муж.

Это отвратительное лицо напоминало морду свиньи или кабана. Я почему-то сразу представил, как этот мерзкий рот чавкает и брызгает слюной, а маленькие злобные глазки источают ненависть ко всему, что попадает в поле их зрения. Грубый, нахрапистый зверь – вот первое определение, которое приходило в голову при взгляде на это мрачное лицо с тяжелым подбородком.

– Эти фотографии помогут вам лучше понять меня. Маленькая циркачка, я выросла в буквальном смысле на опилках. Мне не было и десяти, когда я начала прыгать через обруч. Потом я превратилась в красивую женщину, и этот человек полюбил меня, если грубое вожделение можно назвать любовью. Он женился на мне, не спрашивая моего согласия. С того злосчастного дня я жила как в аду – этот дьявол беспрестанно терзал меня. О моих страданиях знала вся труппа – он никого не стеснялся. Когда я пыталась урезонить его, он связывал меня и бил кнутом. Все сочувствовали моему горю, но что они могли сделать? Его боялись все до одного. Он наводил ужас одним своим видом, а пьяный был способен и на убийство. Сколько раз ему приходилось иметь дело с полицией за драки и жестокое обращение с животными! Но он всегда откупался. Хорошие артисты, которые находили работу в другом цирке, постепенно оставили нас, и наши дела пришли в упадок. Цирк держался только на Леонардо и клоуне Джимми Григгсе, ну, и, конечно, на нашем номере с Королем Сахары. Бедняга Григгс старался изо всех сил, пытаясь рассмешить публику, хотя ему самому было вовсе не до смеха.

Тогда-то я и сблизилась с Леонардо – вы видите, каким он был. Позже я поняла, что под этой великолепной оболочкой скрывалась низкая душа, но в сравнении с моим мужем он казался архангелом Гавриилом. Леонардо жалел меня и, чем мог, помогал. А потом наша близость переросла в любовь, глубокую, страстную любовь – такую, о какой я всегда мечтала, но не надеялась найти. Вскоре муж начал догадываться о наших отношениях. Подозреваю, что, несмотря на всю свою свирепость, в душе он всегда оставался трусом, потому и не решился вступить в открытое противоборство с Леонардо. Он просто боялся его. Зато Рондер имел возможность отыграться на мне, чем он не замедлил воспользоваться. Его издевательства стали невыносимыми. Однажды ночью Леонардо, не в силах слушать мои крики, пришел к дверям нашего фургона. Трагедия могла произойти уже в ту ночь. Тогда-то мы и поняли, что дальше так продолжаться не может. Мы составили план убийства.

Меня до сих пор удивляет, насколько изощренным был план Леонардо. Говорю это не для того, чтобы обвинить его, – я была готова пройти с ним весь путь до конца. Но сама никогда в жизни не додумалась бы до такого. Леонардо смастерил дубинку со свинцовым набалдашником, утыканным стальными когтями. Удар этой дубинки можно было принять за удар льва. Этой дубинкой мы собирались убить мужа, представив дело так, словно его убил освободившийся из клетки лев.

В ту ночь стояла кромешная тьма. Мы с мужем, как обычно, отправились кормить льва. В цинковом ведре мы несли ему сырое мясо. Леонардо ждал нас возле большого фургона, который нам предстояло миновать по дороге к клетке. Леонардо замешкался и не успел ударить мужа, когда мы проходили мимо него, и на цыпочках последовал за нами. Пройдя несколько шагов, я услышала, как он ударил мужа по голове. От радости сердце подпрыгнуло у меня в груди. Я рванулась к клетке и отодвинула засов.

И тогда случилось ужасное. Вы, наверное, слышали, что звери, почуяв запах свежей крови, впадают в ярость и перестают узнавать своих хозяев. Лев выпрыгнул из клетки и набросился на меня. Леонардо мог прийти мне на помощь, если бы подбежал и ударил льва своей дубинкой, но у него сдали нервы. Я слышала, как Леонардо в ужасе закричал, а потом увидела, что он бросился прочь. В ту же секунду зверь впился когтями в мое лицо. От его горячего мерзкого дыхания мой рассудок помутился, а от боли я чуть не потеряла сознание. Я пыталась оттолкнуть окровавленную, пышущую жаром пасть и взывала о помощи. Я слышала, как в лагере поднялась тревога, и смутно помню, что несколько мужчин, включая Григгса и Леонардо, отодрали наконец от меня ошалевшего зверя. Это мое последнее воспоминание, мистер Холмс. После этого я почти месяц провела в беспамятстве. Очнувшись и увидев себя в зеркале, я прокляла этого льва – о! как я его проклинала! – но не за то, что он сгубил мою красоту, а за то, что не загрыз меня до смерти. Тогда я испытывала только одно желание, мистер Холмс, и деньги позволяли мне осуществить его. Я спрятала свое лицо под вуалью, чтобы никто никогда не увидел его, и удалилась в глухую провинцию, где никто не слышал моего имени. Что мне еще оставалось делать? Жалкое израненное животное уползло в свою нору умирать – вот конец Евгении Рондер.

Она закончила, а мы еще долго сидели в молчании. Потом Холмс протянул свою длинную руку и похлопал миссис Рондер по руке с таким сочувствием, какое я редко замечал в своем друге.

– Бедная девушка! – сказал он. – Бедная девушка! Пути Господни и в самом деле неисповедимы. И если «там» не будет вознаграждения, жизнь действительно жестокая штука. Но что сталось с Леонардо?

– Я больше никогда не видела его и ничего о нем не слышала. Возможно, я слишком строга к нему. Да, он оставил меня в лапах зверя, бросил в беде, но любовь женщины не проходит в одно мгновение, и у меня не хватило сил отправить его на виселицу. Мне было все равно, что станет со мной. Что могло быть хуже моей участи? Но Леонардо я пощадила.

– Сейчас его уже нет в живых?

– В прошлом месяце он утонул, купаясь неподалеку от Маргита. Я прочитала сообщение о его смерти в газете.