Маг Стихий (СИ) - Головачёв

«Хех… А вед. Медичи знатно облажались!»

Мне не составило труда и проблем переместиться следом за своим наставником по его следу. В силу того, что мы были побратимами, я имел законное, пусть и опосредственное, формальное, но право на допуск к перемещению в домен Медичи. Глава рода одноименного рода наверное и предположить не мог, что кто-то может воспользоваться этой брешью в обороне. Впрочем, он скорее всего о ней даже не знал.

Итальянские патриции очень щепетильно относились к родственным связям, где существовала главная ветвь рода и все остальные, в число которых входил Матиус Белуссио, признанный бастард, которого ещё на момент его бессилия, когда тот был бесправным и слабым юнцом, опутали нерушимыми клятвами верности. Мой побратим ни при каких условиях и допущениях не мог прямо или же даже косвенно угрожать своими действиями старшей, главной ветви рода Медичи. Вот только это ни в коем разе не касалось меня лично. Сегодня допуск к аппарации на территорию закрытого домена рода Римских патрициев был открыт исключительно лишь для кровных родичей, которые, соответственно, были повязаны родовым кодексом и клятвами, чего нельзя было сказать обо мне. Уж не знаю почему и как, но для меня вход в домен рода моего побратима был беспрепятственным. То ли по недосмотру, то ли из-за халатного отношения, но глава рода Медичи, который являлся организатором и управленцем сегодняшнего мероприятия, не слишком строго обозначил параметры пропуска на свою территорию. Я же, будучи побратимом Матиуса, через связь с наставником косвенно оказался родичем всех Медичи, причем именно кровно, а не по магии. Но эти нюансы не были учтены Главой итальянского Рода самоуверенного в своём превосходстве над остальным плебсом. Прародитель и основатель дома Медичи — Веном, либо же Токсик (яд на латинском), являлся одним из первопроходцев, который первым вступил в союз с женой Марса (Ареса) Сильвией и который оказал ей всемерную поддержку, что в дальнейшем дало его потомкам право стать римскими патрициями. Он был у истоков основания Рима и тем, кто лично поучаствовал в воспитании Рома и Ремула. По крайней мере именно так гласят семейные предания рода Медичи. Увы, но Матиус не был в числе разумных, которого допустили до ознакомления с родовым кодексом и в котором можно было бы ознакомиться с достоверной историей рода Медичи. Мой побратим с самого раннего детства был шпыняем и нелюбим в приемной семье, куда его забрали после убийств матери, отчего он всегда находился где-то позади и сбоку от всего самого интересного и полезного. Сволочной древнейший и благороднейший род плевать хотел на потенциал, любознательность и стремление своего бастарда к знаниям. Но как бы там ни было, Матиус, после того, как осознал своё место, которое ему было уготовано его признанными Медичи родичами, которые даже не думали его ставить вровень с собой, легко и просто смог избавиться от розовых очков и самостоятельно добиться сперва всеевропейского признания, а затем мирового. Мой побратим всему вопреки смог выбиться в элиту магического сообщества и в этом ему помогло наследие матери. Дар интуита, который не только с действительностью, но и со временем был способен взаимодействовать, оказал Белуссио существенную поддержку и открыл ему пути к становлению и достижению звания магистра зельеварения. Тандем кровного наследия его отца и матери дали поразительный результат. Даже не взирая на пренебрежение своих воспитателей и отсутствие у них мотивации сделать из Белуссио сильного волшебника, дав тому хорошее образование, Матиус выцарапал себе всеми правдами и неправдами возможность оказаться в числе самых просвещенных, образованных и могущественных волшебников Европы.

Возвращаясь же ко мне, то у меня не оказалось преград к перемещению в закрытый домен Медичи следом за своим первым, после деда, наставником в этом перерождении. Будучи братом по крови Матиуса, защитные чары, которые защищали пространственную лакуну итальянского рода, без понукания и каких бы то ни было действия с моей стороны пропустили меня в анклав рода Медичи, куда я прибыл во все оружия.

Бывший глава рода Медичи и отец нынешнего, Фабио, был магистром менталистики и это до недавнего времени было для меня непреодолимой преградой. Даже не смотря на все мои знания, навыки, способности и неординарные таланты в мистических искусствах, мне было не под силу проскользнуть мимо обострённого восприятия и, соответственно, внимание этого престарелого мастодонта. Но так было ровно до тех пор, покуда в моём «желудке» не оказался Высший дух разума. Переваривая того в своём персональном измерении, я медленно, но верно, перенимал его силы и могущество завязанные на ментальную сферу души. Древняя астральная тварь была настоящим профи и кудесников в работе с чистой силой разума. И одной из его особенностей была возможность воздействовать на материальный мир, будучи находясь в верхних слоях астрала. В общем, только благодаря этой способности Высшему Духу удалось оставаться незамеченным аж до того самого момента, покуда по мне не прилетала сокрушительная ментальная атака, которая чуть было не стоила мне жизни. А так как я сам теперь, после всех тех метаморфоз, которые претерпела моя душа, являлся полудуховной, практически энергетической формой жизни, то и перенять эту способность Высшего Духа в достаточной мере, причём за короткий срок, дабы уверенно ей пользоваться, оказалось для меня вполне посильной задачей.

— Это и есть главная цитадель Медичи? — Обратился я к застывшему, словно каменное изваяние Матиусу, выходя из его тени.

— Да… И сейчас в ней находятся все те, кого я мечтаю уничтожить! — Ярость и ненависть клокотали в голосе побратима, а его взор застилала тьма.

«Хех… Чернила моего фамильяра творят чудеса».

Мой дед и побратим не прекращают поглощать суть тьмы и тем самым приобретая высокое сродство с Пустотой. Но данный способ собственной прокачки не проходили бесследно для их физиологии. И последствия употребления чернил я сейчас мог видеть. В момент пиковых эмоциональных скачков, тьма начиная вырываться из тел и первыми видоизменяются их глаза. Глаза ведь это зеркало души, а глядя в их наполненные тьмой, кажется, что в саму бездну заглядываешь.

— И не жалко тебе будет лишаться такого прекрасного замка? Я ведь собираюсь его с землёй сравнять.

Прибыли мы в домен Медичи в самый разгар торжества, но заведомо переместились не в сам манор, а на аппарационную площадку, расположенную в саду. Мне требовалось время для подготовки массированной атаки, а также безопасное расстояние. Мне-то ничем не грозило пребывания в эпицентре катаклизма, который я собирался сейчас устроить на месте замка. Но это ни в коем разе не касалось Матиуса. А