Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина

— Что случилось? — чуть расслабил напряженную позу антрацитовый. — Мы поняли, что что-то происходит, и вот — приготовились архив эвакуировать.

Архив.

В нем нужно все сохранить.

И его нужно сохранить.

Выпутываясь из липкого тумана, он подошел вслед за антрацитовым к прозрачному экрану. Говорить он все еще не мог — перехваченное горло не пропускало ни единого звука. Он просто перенес на экран — так, чтобы и миры могли видеть — все, что случилось с плодовым: от его решения освободить животный до последнего перед полным исчезновением шага по защитной полосе.

Когда он закончил, пушистый закрыл лицо руками, энергетический обхватил своими голову, а антрацитовый подошел к нему и крепко сжал его плечо.

— Вы все правильно сделали, — глухо добавил он. — Чем так жить, так лучше не жить.

Первый прикоснулся пальцами к экрану, вводя дополнительные настройки.

— Вам все это нужно? — спросил он миры, обретя, наконец, голос и кивнув на архив. — Лично вам?

Все они, не задумываясь, кивнули.

— Я только что привязал его к каждому из вас. — Он объяснил им принцип взаимной надобности. — Теперь — где бы вы ни находились — если почуете хоть малейшую угрозу, сможете перенестись прямо сюда. Все вместе или хотя бы один — кто сможет. Здесь берете архив и немедленно уходите с ним в мой мир. Доступ у вас есть, и ваши вас там укроют.

Упоминание о его мире подсказало ему еще одну мысль.

— За пределы башни вам выходить незачем, — задумчиво добавил он, — но я и здесь уже в полной безопасности не уверен. Вам нужно научиться менять внешность — особенно пригодится, если придется среди смертных в моем мире затеряться.

Антрацитовый с интересом подался вперед.

— Вот так? — Он закрыл глаза, и вдруг его лицо стало совершенно черным — на котором только сверкнули белки глаз и, через мгновенье, ослепительная улыбка. — Мои такими из-под земли вечно вылазили!

— Точно! — оживился и пушистый. — Мои в засаде на живность тоже и ветками, и листьями маскировались.

— Это, как защитный костюм на себя надеть? — сосредоточенно нахмурился энергетический. — Мои такие во время работы на установках носили.

— Можно и надеть, — согласно кивнул Первый. — А можно и нарисовать — тогда, если что, смыть легче будет. Одним словом, тренируйтесь.

Он ушел к себе, но почувствовал, что энтузиазм миров заразил и его. Что он только приветствовал — новая задача позволяла ему не думать о том, что только что произошло на защитной полосе.

Себе в качестве модели он выбрал одного из зверьков в своем мире. Мохнатый, пузатый, неуклюжий, косолапо переваливающийся хоть на двух, хоть на четырех ногах и не вызывающий особой опаски, пока его не разозлить — после чего он преследовал своего обидчика и по земле, и по воде, и на деревьях, без устали и до конца.

Очень подходящие для самого Первого отныне качества.

Но демонстрировать их вовсе незачем. Прямого нападения на себя Первый не опасался — Второй явно задался целью оставить его в полном сознании и заставить наблюдать — в полном же бессилии — за медленным, расчетливым, безжалостным уничтожением его мира и всего и всех в нем. И его новый облик отлично послужит для того, чтобы убедить Второго, что он действительно утратил любую способность к сопротивлению. А свой старый он прибережет до того момента, как найдет способ вернуться в свой мир.

С того дня Первый только этим и занимался. Проводя почти все время в макете — как правило, в инвертации, иногда в своем новом облике, чтобы привыкнуть к нему. Ему нужно было проанализировать все произошедшие события в обратном порядке — чтобы найти то из них, с которого начался раскол, упомянутый Творцом, и те, в результате которых этот раскол всякий раз углублялся. Только определив их, можно было начинать думать, как его остановить.

Иногда ему казалось, что от нахлынувших воспоминаний у него плавится мозг и вот-вот лопнет голова. Вначале, пытаясь отвлечься, он пару раз вызвал животного — чтобы убедиться, что у него все в порядке. В той мере, в какой это было возможно в его положении.

Животный всякий раз отвечал ему — словно заученными фразами — что у него все по-прежнему, его уже расковали, никто его не беспокоит, вот только засов на выходе в макет сменили на громадный висячий замок. Ключ от которого выбросили в макет перед тем, как защелкнуть его. Но он явно давал понять, что одни и те же вопросы определенно тяготят его — и после нескольких попыток поддержать его Первый решил, что вспыхнувшая и тут же угасшая надежда стала для него слишком сильным испытанием, и оставил его в покое.

Поэтому, когда однажды … он даже не мог сосчитать, сколько времени прошло в бесконечных размышлениях … животный вызвал его сам, Первый сразу же встрепенулся. Как только услышал его оживленный, звенящий, почти ликующий мысленный голос.

— Прощайте! Спасибо, что изобрели эту штуку! Нам с плодовым всегда было по пути!

Глава 19.14

Вскочив, он перенесся почти мгновенно — но сразу же понял, что опоздал. От животного уже оставалось не больше половины, а он почему-то оказался перед защитной полосой. У него просто не было времени преодолеть ее — и ему оставалось только смотреть, как рассеивается животный. С улыбкой такого облегчения на лице, что Первый закинул голову и крепко сжал зубы, чтобы сдержать крик.

И там он вдруг заметил, что струйки мельчайших частиц, только что составлявших животный, не устремляются вверх, а в каком-то месте изгибаются и движутся к нему. Нет, ему за спину, в заросли, где снова опускаются к земле.

Ринувшись туда, он увидел целую группу из башни Второго — судя по явно незнакомым ему лицам. Они стояли вокруг какой-то пузатой емкости, в верхней части которой располагалась воронка. Втягивающая в себя струйки все еще мерцающих частиц.

— Что вы делаете?! — не сдержался на сей раз Первый.

— А тебе что за дело? — повернувшись к нему, пренебрежительно бросил один из группы.

Первый глянул вниз — оказалось, что он материализовался в своем новом облике.

— Ну … интересно, — взял он себя в руки, изобразив праздное любопытство.

— Темным отныне велено распылять всех недостойных, — раздувшись от важности, снизошел до ответа вожак группы. — А мы эту исходную субстанцию собираем. Чтобы она опять в негодную форму не сбилась. И чтобы наших посланцев в тот бесноватый мир кормить — там, говорят, пища любого ангела отравить может. А тут продукт здоровый, очищенный — не пропадать же впустую!

Все остальные в группе дружно заржали. Кроме одного. Он покосился на стоящих рядом, и на лице его промелькнуло отвращение — но он тут же опустил глаза и замер с непроницаемым видом.

Первый бросил взгляд в сторону аннигилятора, хорошо различимого в просвете деревьев. Управлявшая им фигура уже выпрямилась — и Первый узнал своего бывшего помощника.

— Направляй его сюда! — заорал он ему мысленно, подпрыгивая и хлопая над головой в ладоши, словно в восхищении от услышанного от вожака группы Второго. — Сноси здесь все! Плевать, что и меня вместе с ними!

Его бывший помощник повернул к нему голову и тут же дал знак другим, стоящим в стороне, поднимать аннигилятор и нести его в башню.

— Ну все, мы пошли, — бросил Первому вожак группы. — Ты с нами?

— Да нет, у меня тут еще дела есть, — совершенно искренне ответил тот ему. — Так что — задержусь. Наблюдение веду — скрытное. Вы меня не видели.

Небрежно кивнув им, он тут же инвертировался. И на этот раз перенесся прямо в башню. Где тут же материализовался — в своем обычном виде.

Его бывший помощник уже спускался к себе в кабинет. Двое из его команды несли аннигилятор вверх по лестнице. Еще один, очевидно, был приставлен к ним для охраны. Увидев Первого, он дал знак остальным продолжать движение, а сам стал, прищурившись, внизу лестничного пролета, чтобы не дать ему последовать за ними.

Смерив его презрительным взглядом, Первый пошел к своему бывшему помощнику. Когда он, однако, поравнялся с охранником, тот остановил его.