Стальное зеркало - Анна Оуэн

Удивления генерал скрыть не сумел, да и не пытался.

— Эта замечательная дама улыбнулась мне из окна сегодня утром, — пояснили из кресла. — Я решил, что это лучше, чем бросать монетку.

— Я ему три раза сказала, — вздохнула, впрочем, без особого возмущения, Мари. — Три раза я ему сказала, что я… по сердечной склонности, а не…

Завтра — и послезавтра, и через год, — почтенная вдова будет рассказывать соседкам, кто именно залез к ней в окошко, и какие чудеса добродетели она проявила, не соглашаясь на дерзкие предложения принца крови — ибо один любовник у молодой вдовы, это еще куда ни шло, а два — это уже публичный дом какой-то. Хоть и для титулованных особ. А сегодня она, конечно, будет вознаграждена за неслыханную стойкость, но — позже, позже…

— Мари, подай нам вина.

Про господина генерала Валуа-Ангулема говорили многое разного. О жестокости говорили, о злопамятности, о невероятной даже для принца гордыне и так далее. О том, что он не пропустит ни одной юбки. О том, что он не пропустит ни единой возможности показать, кто есть кто. И никогда — о том, что он имеет привычку оскорблять кого-то подобным образом.

Он не соблазнял жен неприятных ему людей — и не уводил у них любовниц, даже случайных. Ни раньше, ни, если верить слухам, даже теперь. И вряд ли он решил начать с де ла Ну. Ломота в костях снова напомнила о себе.

— Вы могли найти иное место для встречи. — Обращение он опустил, не мог пока выбрать.

— Наверное, но так, по-моему, смешнее. И выходов больше. — Незваный гость поднял голову. — Я подумал и решил, что события будут развиваться так: сначала вы меня похороните. Потом все же задумаетесь и начнете сопоставлять слухи и факты. К сожалению, если сопоставлять их тщательно, кое до чего докопаться можно. Вы — докопаетесь. После этого вы начнете искать встречи со мной. И уж этим наверняка привлечете… ненужное внимание. Поэтому лучше поговорить сейчас. А здесь — прекрасное место. И если выйдет шум, все легко превратить в анекдот. Или в что-то более серьезное, но тоже не имеющее отношения к политике.

Вот теперь все сошлось. Незваный гость был прав, де ла Ну докопался бы. Отошел от первого неприятного потрясения — и начал бы задумываться, а, натолкнувшись на странности, попросил бы уточнений. Лишний кусок дороги, который можно и нужно срезать. Они могли бы потратить на эту ерунду не меньше года…

Значит, бывший подчиненный затеял-таки большую игру. Для этого и маскировка, для этого и нужно прятать даже встречу с бывшим наставником и сослуживцем. Чтобы, если Его Высочество проиграет, король не принялся проверять все пересечения и связи. Определенно, этот молодой человек кое-чему научился.

Генерал опускается в кресло. Мари — очень разумная женщина. Никакого вина она, конечно, не принесет, пока ей об этом не напомнят. А напоминать придется громко, потому что дверь закрыта и дверь смежной комнаты тоже закрыта. Ничего не подслушаешь, даже если захочешь.

Очень толковая и рассудительная женщина, хотя, наверное, она слегка обижена тем, что в окно ночью лезли — не к ней. Впрочем, об этом никто не узнает, так что соседки все равно сгрызут локти от зависти. И генерал, и принц — и все к одной-единственной Мари… черти ей ворожат, что ли?

О существе дела незваного гостя спрашивать не нужно. Достаточно того, что он сидит в кресле напротив. Понятно, и зачем такая репутация, и почему такие слухи — и, главное, почему все в один голос твердят, что герцог Ангулемский — вернейший слуга Его Величества, ближайший сторонник и воплотитель всех королевских устремлений. Никто же не поверит, что Валуа-Ангулем пилит сук, на котором сидит…

Даже если вспомнить предысторию… Вернее, с какого-то момента и предыстория начнет работать на легенду, просто к множеству нелестных определений добавится еще одно: предатель.

— Вы неправильно меня поняли, — гость, кажется, двигает только губами. — Если бы не это случайное столкновение, я не искал бы с вами встречи. В том числе и потому, что то, что вы слышали — уже наполовину правда. И, вероятно, доля правды будет со временем увеличиваться.

— Это должно меня беспокоить? — усмехается де ла Ну. — Хорошо, что это пока еще беспокоит вас.

— Нет, это меня не беспокоит. Но я знаю, что вы придаете значение таким вещам.

— Если бы вы неверно оценивали производимое вами впечатление, вы не решили бы, что я вас похороню. А пока вы оцениваете его верно, вы вправе играть этим впечатлением как вам угодно. Хотя это — очередная глупость, которой можно не делать.

Гость смеется — вернее беззвучно раздвигает губы в слегка подрагивающей улыбке.

— Взбесившегося цепного пса будут рады пристрелить многие. Но я полагаю, что к тому моменту, когда пес бросится на хозяина, большинство моих врагов будет оценивать свои возможности здраво. Конечно, это риск. Но на другой чаше весов никакого риска нет. Ни малейшего. С тех пор, как я уехал на север, дядя сильно изменился к худшему. Или я стал видеть больше.

— Вы отталкиваете половину возможных сторонников. Это — непозволительная роскошь.

— А… вы просто не обратили внимания. Видите ли, в большинстве своем, это не возможные сторонники. Во всяком случае, не мои. Это возможные сторонники кузена Луи. Или точнее — господина коннетабля. Но они согласны ждать, пока время и пренебрежение Гиппократом возьмут свое. Я — нет.

— Видимо, юг учит разбрасываться людьми?

— Да.

— Ну что ж. Вам виднее, в конце концов. Но, надеюсь, вы не будете пренебрегать севером. — У этих слов два смысла. Север с вами. Не распространяйте на нас свои игры в плохого, очень плохого дознавателя.

— Я не пренебрегаю севером. Я полагаю, что мне не нужно обеспечивать его верность. Тут хватит и здравого смысла. Я уверен, что на севере в любом случае поддержали бы меньшее зло против большего.

Я не собираюсь признавать его злом, даже и меньшим, думает де ла Ну. Я не люблю бессмысленных и ни на чем не основанных суждений, а у меня нет ни одного повода — кроме той утренней неприязни, которую он вызывает по вполне понятному — теперь — расчету. Но я не имею возможности всем и каждому объяснять, что происходит. Это слишком опасно. Что ж, пусть так.

— Старый черт лучше нового ангела, господин генерал. И если уж север пережил вас тогда, переживет и сейчас, я надеюсь. Но вы по-прежнему ездите один. — Как минимум потому, что утренний эскорт больше похож на мебель, чем на спутников.

— Плохо у меня получается ездить одному, — морщится гость, — если вы хотите со мной.

— Видите ли, герцог, мне так будет спокойнее. — И довольно об этом. Даже здесь и сейчас не стоит обсуждать подробности, но мне не впервой вести тайную переписку, и едва ли люди Его Величества дотошнее и опытнее франконцев. — Что-то хозяйка задерживается с вином…