Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя - Василий Головачев

Выбрали наиболее живописные развалины, еще сохранившие кое-где геометрически правильные формы, направились к ним.

Идти было трудно, и чем дальше от дороги удалялись десантники, тем труднее становился путь. Ноги стали вязнуть в рыхлом грунте или проваливаться в скрытые песком трещины. Появились ямы, сначала сухие и мелкие, потом глубокие, как колодцы, с зеркалами черной воды. Антон сбросил ногой в одну из таких ям небольшой камешек, и это простое движение породило непредвиденные последствия.

Камень звучно шлепнулся о поверхность воды, которая оказалась вовсе не водой. Вверх рванулся фонтан капель, и каждая капля превратилась в некое крылатое существо, напоминающее летучую мышь. Поверхность колодца заходила ходуном, расплескиваясь на клочья черной жидкости, и через несколько мгновений вся «вода» превратилась в стаю «летучих мышей», бросившихся на людей.

Сначала десантники отбивались от них каждый сам по себе, потом Илья скомандовал:

– Становитесь спиной к спине! Прячьте лица! Эти твари кусаются!

Десантники повиновались, набросили на головы капюшоны.

Антон дал короткую очередь по мечущейся туче, но это не произвело на крылатых тварей никакого впечатления.

Тогда Илья достал уморь. Тотчас же атака «летучих мышей» захлебнулась, стая взлетела вверх будто под порывом ветра, «мыши» начали превращаться в жидкие капли и посыпались дождем в яму, пока не наполнили колодец почти до прежнего уровня. Поверхность жидкости еще какое-то время содрогалась, ходила волнами и, наконец, успокоилась.

– Вот дрянь! – выдохнул Ратников, опуская руки. – Кто-нибудь скажет, что это такое?

– Души умерших, – предположил Антон, оскалившись. – Всяких там бандитов, отморозков и убийц.

– Нет, – качнул головой Влад.

– Предложи свой вариант.

– Возможно, это мертвая вода.

– Какая же это вода? Эти твари кусаются, как настоящие крысы!

– Учитель предупреждал, что в Нави возможны любые трансформации и визуальные эффекты.

– Ты хочешь сказать, что мы видели не то, что здесь происходит на самом деле?

Влад отвернулся, давая понять, что ответа на вопрос он не знает.

– Ясно одно, – пришел ему на помощь Илья. – Что мы здесь – лишние и воспринимаем все в искаженном свете. Просто в силу ограниченнности сознания и отложенных в памяти стереотипов мышления. Все, что мы видим и ощущаем, порождено нашей фантазией.

– Что скажешь? – повернул голову к проводнику Антон.

Влад неопределенно шевельнул плечом.

– Понятно, зеро информации. Но в таком случае и Светогор выглядит иначе? Это лишь нам он кажется человеком, великаном, а на самом деле он какой-нибудь паук или циклоп с рогами. Нет?

– Все не так…

– А как?

– Все не так просто. Светогора видели и другие люди… и описали таким, каким он показался нам. Изредка он поднимается в наш мир, в Явь… поднимался раньше.

– Мужики, давайте не будем углубляться в тьмутараканские мифические дебри, – взмолился Ратников. – Нет смысла обсуждать, как выглядит Светогор. Для нас важнее – какими мы видим обитателей Нави, а не кто-то другой. Идем дальше?

– Не спеши, – качнул головой Илья. – Ты прав, нет смысла ни пытаться объяснить явления здешней природы, ни искать место для отдыха. Те развалины тоже могут оказаться вовсе не остатками какого-то замка.

Словно услышав его слова, огромные камни, обтесанные с виду человеческими руками и превращенные в каменные блоки, столбы и арки, вдруг начали «дышать», менять очертания, приобретать некие живые формы.

Отряд замер, хватаясь за оружие.

– Что я говорил?

– Вот дрянь! – сквозь зубы процедил Ратников. – Хорошо, что мы туда не дошли!

– Возвращаемся.

Стараясь не наступать на попадавшиеся на пути плоские камни и бугорки, обходя рытвины, канавы и ямы, десантники вернулись к дороге, все больше и больше напоминавшей поток лавы с язычками огня. Устроились на вершине увала, в полусотне метров от огненной реки. Развернули две палатки. Съели по галете, запили соком и водой. Женщины, утомленные долгим хождением по буеракам, улеглись в одной палатке, тихо переговариваясь. В другой палатке устроились Максим и Данила.

В силу молодости и природного оптимизма певец и художник уснули почти мгновенно, в отличие от полковника, которого мучила рана. Илья заставил его раздеться, оглядел рану, покачал головой.

– Что, плохо? – посмотрел на него Терентий.

– Тебе бы в больницу…

– Вы же вытащили пулю.

– Не нравится мне твоя дырка. Красная слишком. То ли здесь атмосфера такая, не способствующая исцелению, то ли мы инфекцию занесли.

Пашин потер ладонь о ладонь, накрыл ими грудь раненого, не касаясь кожи, закрыл глаза.

– Тепло… – пробормотал Ратников сонным голосом.

– Лежи смирно, постарайся уснуть.

Илья сосредоточился на передаче энергии. Но его хватило всего на две минуты. Он отнял руки, бледнея.

– Не могу… как в бочку утекает!

– Мне стало лучше, – поспешил успокоить его Ратников.

– Иди, отдыхай, – посоветовал Антон угрюмо, наблюдая за другом.

– Разбуди через пару часов. – Илья встал, пошатнулся, но справился с собой, дошел до палатки с женщинами, скрылся внутри.

Антон и Влад посмотрели друг на друга.

В глазах Громова стоял вопрос: дойдем ли?

В глазах Влада читался ответ: не знаю…

Глава 31

Погоня

Перо Финиста – Ясна Сокола в кармашке на груди грело, как тепловая батарея, и успокаивало душу. Но Георгий все же заставил себя остановиться, как только выпал из «колодца невесомости» в мир Кромки, и провести процедуру внутренней биополевой перестройки.

Для этого он выбрал посреди болота бугорок повыше и посуше, уселся на его вершине, скрестив ноги, выпрямил спину, закрыл глаза и настроился на глубокую медитацию. Затем превратил свой внутренний энергетический стержень (вдоль позвоночника) в крест и заставил этот крест вращаться в двух направлениях сразу.

Образовалось пространственное энергетическое яйцо с полупрозрачными зыбкими стенками.

Тогда Георгий с усилием раздвинул яйцо таким образом, чтобы его стенки отошли на расстояние одного метра от тела, и сделал их зеркальными, отражающими любые внешние биополевые излучения.

Защитный кокон был готов.

После этого он встал, огляделся и сразу увидел тропу, пересекающую болото. Приблизился к ней, настраиваясь на экстрасенсорное восприятие здешней «магической физики», прошелся вдоль тропы, кивнул сам себе.