Вторая мировая война - Анатолий Уткин

Рузвельт и военный министр Стимсон исходили из того, что атомное оружие будет применено в текущей войне. Но какова его дальнейшая значимость в международных отношениях? 15 марта, разговаривая с Рузвельтом, Стимсон обозначил два подхода к контролю в послевоенное время. Первый предполагал продолжение политики секретности, одностороннее американское вооружение, сохранение американо-английской монополии. Второй подход проистекал из осознания опасности вышеозначенного курса и был рассчитан на создание системы международного контроля, инспекции атомных исследований. Стимсон считал, что выбор между двумя этими подходами уже нельзя откладывать. Стимсон записал в дневнике, что «в целом разговор был успешным».

Испытывая английское давление, Рузвельт написал 31 марта 1945 года свое известное письмо Сталину. Если в Польше не будет создано что-либо большее, чем «лишь слегка замаскированное нынешнее варшавское правительство», американский народ «будет считать ялтинское решение невыполненным». В ответе Москвы от 7 апреля говорилось, что причиной тупика в «польском вопросе» являются усилия американского и польского послов в Москве изменить ялтинские соглашения. Если названные послы будут строго следовать линии, выработанной в Ялте, спорные вопросы разрешатся в ближайшее время. Рузвельт просил Черчилля не придавать делу эмоциональную окраску.

Кенигсберг

13 марта Баграмян сумел отрезать Кенигсберг от Бранденбурга и начал отжимать германскую 4-ю армию к Балтийскому морю. Ставка послала на помощь командующему 3-м Белорусским фронтом Василевскому главного маршала авиации Новикова и маршала Голованова. Гитлер разрешил эвакуацию прибалтийских частей при непременном условии — они вывезут тяжелую технику. Немцы ушли из восточнопрусского окружения лишь 29 марта, позволив Василевскому и Баграмяну сосредоточиться на Кенигсберге. «Настоящая» артиллерийская осада началась в первые дни апреля 1945 года. К штурму, несмотря на плохую погоду (препятствующую использованию советского превосходства в воздухе), изготовились четыре армии, 137 тысяч солдат с 5000 орудий, 538 танками, двумя с половиной тысячами самолетов. В крепости Кенигсберг находился примерно равный по численности гарнизон.

С улучшением погоды 6 апреля Василевский начал прорыв обороны в восьми пунктах. Специальные «штурмовые отряды» имели в своем составе специалистов самых различных профилей. Небо было полностью в советских руках, и сотня германских пилотов тщетно пыталась подняться с находящихся под бомбометанием аэродромов (и даже улиц города). К вечеру первого дня штурма передовые отряды были уже в городе. Несколько германских фортов (5-й, 5-А) продолжали держаться, но порыв наступления был просто устрашающ, как и калибр бьющих по городу орудий. В небе повисли советские штурмовики. 500 бомбардировщиков сбросили более 500 тонн бомб. 11-я гвардейская армия Галицкого пересекла реку Прегель. Командир гарнизона генерал Лаш и командующий 4-й армии генерал Мюллер спорили о возможностях отхода до тех пор, пока это не стало абсолютно невозможным. В половине десятого вечера 9 апреля Лаш был вынужден просить о капитуляции. Гитлер обвинил Лаша в «преждевременной» сдаче, приговорил к смерти и арестовал его семью. В ходе штурма 42 тысячи немецких солдат и офицеров были убиты и 92 тысячи (сталинградская цифра) взяты в плен. Гауляйтер Восточной Пруссии сознательно отрезал гражданскому населению пути отхода, и 25 тысяч гражданского населения пали жертвой этого варварского приказа.

5 апреля советское правительство денонсировало пакт о ненападении с Японией. Расформированный Ленинградский фронт начал смещаться на Дальний Восток.

А Гитлер браво манкировал реальностью. В конце марта он заявил, что способность Красной Армии взять Берлин — это миф, и перевел несколько танковых дивизий СС с центрального направления на юг, в Чехословакию. Малиновский освобождал Братиславу и вместе с 3-м Украинским фронтом участвовал в подготовке взятия Вены. 4-й Украинский фронт лишился генерала Петрова (судьба не благоволила к этому доблестному защитнику Одессы, Севастополя и Северного Кавказа, он был снят Ставкой во второй половине марта), на его место был назначен генерал армии Еременко. Штурм германских укреплений в Карпатах продолжался в направлении Моравска-Острава.

Тем временем 46-я армия генерала Петрушевского (4-й Украинский фронт Толбухина) получила приказ окружить Вену с востока, в то время как 9-я гвардейская и 4-я армии зайдут за Вену с запада. Быстрее всех к Вене мчалась 6-я гвардейская танковая армия Кравченко. В некоторых его бригадах оставалось уже всего по семь танков, но чувство триумфа, победного конца окрыляло. Глава гитлерюгенда Бальдур фон Ширах объявил Вену фестунгом и готовился держаться стойко, он рассчитывал на 6-ю танковую армию СС, на дивизии СС «Викинг» и «Адольф Гитлер». Обидно было умирать в конце войны, но кровь лилась обильно. Ставка приказала Малиновскому с севера зайти за Вену. Два фронта вместе начали неистовый штурм 6-го апреля. Центр Вены был достигнут 8 апреля. А немцы все более демонстративно вешали дезертиров, фанатики шли в последний бой. Только в 2 часа пополудни 13 апреля, город, заваленный трупами и разбитой техникой, затих.

На протяжении марта советские войска концентрировали свои силы. В эту оттепель над нацистской Германией поднимается огромный меч возмездия. Напротив группы армий «Висла» с ее вечно спящим командующим собиралась грандиозная сила советских армий. Жуков не мог не испытывать ревнивых чувств к Коневу. Тот, завладев Западной Силезией, вышел в Бранденбург и встал вровень с 1-м Белорусским. На правом его фланге — как не мог не видеть Константин Георгиевич — стояли две танковые армии, способные на чудеса. Несмотря на все немыслимые трудности со снабжением, на потери и лишения, этот танковый кулак маршал Конев держал за спинами стрелковых армий. Проблемой Конева были германские города-крепости, и прежде всего Бреслау. Эта могучая крепость (40 тысяч человек) отвлекала силы двух армий.

Во время Ялтинской конференции Сталин постоянно напоминал Коневу, что немцы с его южного фланга постараются возвратить себе Силезский промышленный район (население которого уже сократилось с 5 миллионов до 600 тысяч человек). Только через месяц после окружения Бреслау Конев нанес удар по Верхней Силезии. Удачей Конева было то, что Гитлер, в ярости от потери Венгрии, послал лучшую — 6-ю танковую армию на юг. Конев окружил группу германских войск в районе Оппельна. Танковая дивизия «Герман Геринг» не выдержала противостояния с 10-м гвардейским танковым корпусом Белова. Да и другие германские танковые части не смогли вырваться из кольца окружения. 30 тысяч немцев погибли, 15 тысяч сдались. После падения Ратибора и Рыбника Верхняя Силезия была в советских руках, несмотря на то, что Бреслау еще держался.

К удовлетворению Сталина генерал Эйзенхауэр (командующий силами западных союзников) прислал в Кремль 28 марта телеграмму, в которой, по существу, отвергалась идея, за которую выступал Черчилль, — взять Берлин с запада. Германская столица оставалась за Красной Армией. В своем ответе 1 апреля Сталин согласился с Эйзенхауэром в выборе района Дрездена-Лейпцига для стыковки двух частей антигитлеровской коалиции.

Поздно вечером 29 марта прилетевший в Москву Жуков обсуждал со Сталиным Берлинскую операцию. 31 марта в Москву прибыл маршал Конев для тех же обсуждений. Своих лучших полководцев Сталин встретил словами: «Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники?» Отвечая Эйзенхауэру, Сталин писал, что имеет в виду Берлин в качестве цели в мае. Своим военачальникам он приказал начать наступление не позднее 16 апреля и завершить его за 12–15 дней.

Апрель

На конференции 1 апреля план взятия Берлина обсуждали семь членов ГКО, представители Генерального штаба (Антонов и Штеменко), маршалы Жуков и Конев. Именно последним Сталин адресовал свой вопрос. Конев среагировал быстрее — Берлин возьмет Красная Армия. Сталин с недоверием относился к слишком быстрым ответам и спросил Конева, как тот намеревается справиться с такой задачей, если основные его ударные силы сосредоточены на левом фланге. Конев пообещал быструю перегруппировку. Жуков кратко сказал, что его фронт готов к взятию Берлина. Сталин постарался объяснить Рокоссовскому и Коневу, что они действуют «в одной упряжке» с Жуковым. «Если вы и Конев не будете атаковать, это не получится и у Жукова» Жирным красным карандашом он нарисовал большую стрелу на карте. «Вот как вы поможете Жукову, если наступление Первого Белорусского фронта замедлится». Если Жукова задержат, инициативу должны брать его соседи слева и справа

Коневу поручили завершить дело, начатое под Сталинградом, — окончательно разгромить 4-ю германскую танковую армию в районе Котбуса и двигаться на северо-запад в район Дрездена. Обоим фронтам обеспечивалась необычайная плотность артиллерийской поддержки — 250 орудий на километр атаки (для чего присылались дополнительные семь артиллерийских дивизий).