Эндимион (сборник) - Дэн Симмонс

– Координаты прежние, Корабль, – отзывается усталый голос Энеи. – Кораблям Флота не отвечай.

Я пытаюсь улыбнуться. Мы уже пытались обогнать корабли Флота, хотя все было против нас. Хорошо бы сказать Энее то, что я вдруг понял: как бы долго мы ни дурачили судьбу, рано или поздно они нас настигнут. Для меня это почти откровение, этакое запоздалое сатори.

Но холод уже промораживает мое тело насквозь. Остается лишь надеяться, что змеевики фуги работают быстрее, чем запомнилось по последнему путешествию. Если это смерть, то… что ж, смерть она и есть смерть. Но мне хочется еще раз увидеть Энею.

Это моя последняя мысль.

24

Падаю!.. Cердце бешено колотится… Я очнулся где-то совсем в другом мире.

Я парил, а не падал. Первое ощущение, что я в океане, очень соленом океане, плаваю, словно зародыш, в соленом море цвета сепии, затем – осознание, что я в невесомости, нет ни волн, ни течений, и это не вода. Корабль? Нет, я в огромном, пустом, темном, но омываемом светом пространстве – полое яйцо метров пятнадцати в поперечнике, с полупрозрачными стенками, сквозь которые просачивается яркий солнечный свет и виднеется сложная, уходящая вдаль органическая конструкция.

Я вяло шевельнул руками, чтобы потрогать свое лицо, голову, туловище, руки… Я плавал в невесомости, прикрепленный к стенке тоненькой лентой-липучкой. На ногах – никакой обуви, из одежды только мягкий хлопковый костюм странного покроя – больничная пижама, что ли?

Кожа на лице как после солнечного ожога… и еще какие-то незнакомые бугры – возможно, шрамы. Голова обрита наголо, саднящая кожа покрыта свежими рубцами, ухо вроде на месте, но дотрагиваться больно. В тусклом свете я разглядел на руках несколько шрамов. Подтянув брючину, осмотрел изувеченную в поединке ногу – цела и невредима. Пощупал ребра: ноют, но целы. Выходит, я побывал-таки в ячейке автохирурга.

Наверное, я произнес это вслух, потому что темная фигура, парившая неподалеку, откликнулась:

– В конечном счете можно считать и так, Рауль Эндимион. Правда, некоторые хирургические операции были сделаны по старинке… мной.

Я вздрогнул, отскочив от стены на всю длину привязи.

Темная фигура приблизилась, и я узнал силуэт, волосы и, наконец, голос.

– Рахиль… – с трудом выговорил я.

Подплыв, Рахиль протянула мне пластиковую бутылку. Первые капли шариками запрыгали в воздухе, но я быстро приспособился и выдавил содержимое в рот – восхитительный вкус. Что может быть вкуснее холодной воды?

– Ну разумеется, тебя две недели держали на внутривенных вливаниях, – сообщила Рахиль, – но пить самому – это совсем другое дело.

– Две недели?! – ошарашенно переспросил я. – А Энея? Она… они…

– Все в порядке. Энея сейчас занята. Эти две недели она почти все время была здесь, рядом с тобой… ухаживала за тобой… А когда ей необходимо было отлучиться, с тобой оставалась я.

Ничего не понимая, я уставился на полупрозрачную стену. Одна яркая звезда, совсем не такая, как гиперионское солнце. Странная конструкция простирается во все стороны.

– Где я? Как мы сюда попали?

– Сначала я отвечу на второй вопрос, – улыбнулась Рахиль. – Ответ на первый ты увидишь сам через пару минут. Это Энея заставила корабль прыгнуть сюда. Отец капитан де Сойя, сержант Грегориус и офицер Карел Шан знали координаты этой звездной системы. Они были без сознания, но их бывший пленник Хог Жабер знал, где спрятано это место.

Я снова устремил взгляд сквозь стену. Конструкция просто-таки чудовищна – свето-теневая пространственная решетка простирается во всех направлениях. Как можно спрятать такую громадину? И кто ее спрятал?

– А как мы добрались до точки перехода? – прохрипел я, проглотив еще пару шариков воды. – Мне казалось, что корабли Флота вот-вот нас настигнут.

– Так и было. Мы бы точно не успели добраться до точки перехода, они бы нас уничтожили. Кстати, тебе больше незачем висеть на привязи. – Она оторвала липучку, и я поплыл свободно. Даже в невесомости я чувствовал ужасную слабость.

Развернувшись так, чтобы видеть лицо Рахили, я спросил:

– Так как же мы проскочили?

– А мы просто не переходили. Энея направила корабль к той точке в космосе, из которой мы телепортировались прямо в эту систему.

– Телепортировались?! Там был действующий космический нуль-портал?! Вроде тех, через которые перемещались корабли Гегемонии? А я-то думал, после Падения им настал конец.

– Не было там никакого портала, – уточнила Рахиль. – Просто некая точка пространства в паре сотен тысяч километров от второй луны. Гонка была на славу… Имперские корабли вызывали нас и грозили открыть огонь. В конце концов они так и поступили. Лазерные пучки устремились к нам со всех сторон… От нас не осталось бы даже обломков – только газовое облако, – но тут мы достигли указанной точки и вдруг оказались… тут.

Я не стал снова спрашивать «Где этот тут?», а подплыл к вогнутой стене. На ощупь она оказалась теплой, шершавой и живой. Стенка поглощала изрядную часть спектра, и разглядеть что-либо сквозь нее было трудно – только сияющую звезду да намек да невероятную конструкцию.

– Готов увидеть «где»? – спросила Рахиль.

– Ага.

– Кокон, прозрачную поверхность, пожалуйста.

И вдруг преграда между мной и пространством исчезла. Я чуть не завопил от ужаса, дрыгая руками и ногами в попытке найти опору. Рахиль подлетела и твердой рукой остановила меня.

Мы в космосе. Окружающий кокон исчез. Мы парили в космосе – да-да, именно парили в космосе… вот только у нас был воздух для дыхания и находились мы на самом конце ветки…

«Дерево» – слово малоподходящее. Мне довелось повидать много деревьев на своем веку. Ничего похожего.

Я много слышал о деревьях тамплиеров, видел пень Мирового Древа на Роще Богов, слышал о километровых кораблях-деревьях, странствовавших среди звезд во времена Мартина Силена.

Но это не было ни Мировым Древом, ни кораблем-деревом.

Я слышал безумные легенды (вообще-то от Энеи, так что вряд ли это были легенды) о кольцевом дереве – фантастическом кольце живой материи вокруг звезды типа Солнца Старой Земли. Как-то раз я попытался прикинуть, сколько живой материи может быть в таком кольце, и решил, что все это чушь.

Но это было даже не кольцо.

Вогнутая поверхность была повсюду. Мой разум, привыкший к планетарным масштабам, отказывался осмыслить всю эту конструкцию – ветвящаяся, переплетающаяся сфера из живой растительной материи, поперечник стволов достигает десятков и даже сотен километров, ветви раскидываются на сотни километров, каждый листок размером со стадион, корни тянутся на сотни, нет… тысячи километров в космос – перевитые, сплетающиеся ветви протянулись во всех направлениях – и вовне, и внутрь сферы, стволы длиной с реку Миссисипи Старой Земли кажутся издали крохотными прутиками, деревья, сравниваемые с моим родным континентом Аквилой на Гиперионе, образуют сплошную зеленую массу, равномерное вогнутое поле – везде, и спереди, и сзади, и с боков, и даже над головой… Правда, кое-где – черные прорехи величиной с планету, но даже они заплетены сетью ветвей, корней и мириадов листьев, которые тянутся к звезде, полыхающей в центре…