Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

мне позже признался, думал, что зашёл какой-то субподрядчик); я сделал несколько шагов вперёд и громко сказал: «Не тот ли это студент РИСИ Гамаюнов образца 1959 года?»; Коля встал, приблизился ко мне, узнал и радостно сказал: «Толя, ты откуда взялся на краю земли?»; мы обнялись, я сообщил, что приехал из Братска к своим студентам, они здесь проходят практику, после чего Коля сказал: «Всё, сегодня пятница, рабочий день кончился, поехали ко мне домой»; мы сели в его служебную «Волгу», но сначала заехали в магазин, поскольку дома холодильник был пуст: жена уехала в Свердловск навестить сына, который служит в армии, а дочь тоже в отъезде; накупив продуктов, прибыли в квартиру; по случаю жары разделись до трусов, раскрыли окна и стали на кухне готовить еду на ужин; затем сели за стол и до самой ночи разговоры, разговоры…, выпили водки изрядно, усидели две бутылки. Проснулись утром в одной постели, привели себя в порядок, позавтракали и Коля сказал: «Теперь я покажу тебе город, который мы отстроили за прошедшие 25 лет»; мы поехали, он с гордостью показывал красивые общественные здания и жилые дома, построенные на месте прежних развалюх, не забывая указывать именно свои объекты, где от трудился, пройдя все ступени карьеры, начиная от мастера до первого заместителя начальника главка; после того, как мы съездили на ДСК и завод ЖБИ, – предмет его особой заботы в бытность главным инженером стройтреста, друг сказал: «А теперь я покажу тебе нашу жемчужину»; мы выехали из города и по прекрасной асфальтированной дороге двинулись в сторону лесного массива к сопкам; подъехали к главному корпусу санатория «Сахалинские минеральные воды»; прекрасный белоснежный фасад спального корпуса, территория хорошо ухожена, везде цветы и декоративные деревья; зашли в здание, нас встретила медсестра в белом халате, миловидная черноглазая кореянка, которая с улыбкой нас поприветствовала; осмотрели вестибюль и холл, а когда, попрощавшись с медсестрой, пошли к машине, Коля спросил: «Тебе девушка понравилась?»; рассказал, что отдыхая по путёвке, очень с ней «сдружился» – «ты не представляешь, какая это прелесть…»; было всё понятно, ведь я помнил, как на пятом курсе любвеобильные Коля и его друг Лёня Лаухин увозили на лодке ростовских девушек; на безлюдном острове посреди Дона отдыхали с ними; да и прибыв на Сахалин, как он теперь рассказывал, похождения продолжались, пока он не женился на красивой симпатичной девушке, ставшей впоследствии ведущим специалистом госбанка. Возвращаясь в город, Коля рассказал, что об этом уникальном и роскошном санатории, появившемся на Дальнем Востоке, узнали не только японцы, но даже на Филиппинах, приходили просьбы продать путёвки; после обеда мы расстались, но предварительно я попросил его помочь с машиной, чтобы свозить студентов в залив Анива; и в один из дней, отпросившись на работе, студенты со мной поехали на небольшом автобусе к морю.

На пляже в отпускное время было много народу, но мы нашли хорошее местечко, загорали и купались; я научил ребят «крутить пяткой»; они с увлечением доставали раковины и наполнили ими целых две сумки; обедали в привезёнными с собой продуктами, затем ещё несколько часов купались и отдыхали, к вечеру вернулись в город на «своём» автобусе; пришли в общежитие, пока закипала вода и раскрывались в ней раковины, один из парней, с моего разрешения, сбегал в магазин за бутылкой вина и зеленью для салата; девушки занялись мясом мидий, мелко его нарезали, окропили уксусом, добавили зелени и подсолнечного масла, посолили – салат готов; салат из мидий всем понравился и ужин прошёл на славу; вспоминали институт и свой отдых на море; все были довольны, я поздно вернулся в гостиницу, а утром позвонил на стройучасток, убедился, что у студентов с желудками всё нормально.

По совету Николая, я на кресельной канатной дороге (зимой её используют горнолыжники) приехал на вершину горы, откуда открывалась панорама всего города и окрестностей; на верхней площадке обратил внимание на красивую скульптуру семейной пары двух оленей, сфотографировал её; растительность наверху была буйная; белый цветок (известная всем кашка) на верху стебля, высотой почти трёх метров; спустившись в город, пришёл к уникальному зданию краеведческого музея – это бывшая резиденция японского губернатора и построена она в классическом японском стиле в виде пагоды; два больших льва охраняют вход, красивая кровля из фигурной черепицы. В центре города увидел симпатичное круглое двухэтажное здание кафе-мороженого, стены которого были полностью остеклёнными; на первом этаже продавали мороженое на вынос, а вверху был уютный зал с хорошей мебелью; больше всего меня поразило меню: около десяти видов мороженого с различной ягодой, трудно было выбрать что-то одно, но в последующие дня я всегда посещал кафе и перепробовал почти всё; сидя за столиком, осматривал через окно панораму одной из центральных улиц и нарядную публику; привлекла внимание семья с детьми разного возраста, которая усаживалась за стол, а родители их были разными – отец славянин, а мать кореянка; мне соседи по столику объяснили, что таких смешанных семей (русские и корейцы) на Сахалине много, а их дети получаются очень красивыми, особенно, когда мать русская; я вспомнил: в 1945 г. окончилась война и японцев изгнали с Сахалина, но осталось много корейцев, которых японцы использовали в качестве рабочей силы; наше правительство объявило: кто хочет, пусть уезжает, но многие добровольно остались на Сахалине.

Собираясь завершать свою поездку, решил ещё раз побывать в Аниве и поплавать в море; на пляже узнал, что в этом году случился небывалый урожай горбуши; её было столько, что не хватало судов для лова; рассказывали: в устье рек скопление рыбы было настолько большим, что её просто можно было брать голыми руками; однако советский рыбнадзор и милиция запрещали людям воспользоваться этим благом; да и всегда, бывая на Дальнем Востоке, я поражался отсутствием красной рыбы в магазинах, считал это колоссальной глупостью; забегая вперёд, расскажу: через неделю мы дома в Братске смотрели по ТВ в программе «Время» репортаж из Сахалина об этом небывалом рыбном урожае: рыбзаводы не успевали обрабатывать рыбу и хранить такое её количество было негде; они лишь успевали потрошить и вынимать икру, а рыбу, как мусор, выбрасывали за ворота завода и, как показали по телевизору во всесоюзной программе, бульдозерами сталкивали рыбу в ямы и присыпали грунтом; это при том, жителям негде было купить себе рыбы; да и можно было её не уничтожать, а скормить животным; однако, показав сюжет о таком варварстве, не было сказано ни слова о людях, а упор был сделан только на то, сколь богата у нас природа.

С пляжа Анивы я видел,