Я хочу стать Вампиром… - Янина Первозванная

просто огонь, — ухмыльнулась Эфрат в ответ, — дай угадаю, портрет купил мужчина?

— А то… редкая женщина способна по достоинству оценить столь очевидную красоту. Впрочем, я уверена, в твои глаза на этом портрете будет заглядывать только тот, кто его приобрел. Этот человек невыносимый собственник. Что до остальных, тебе не кажется, что твои тревоги напрасны? — предположила Шири, — Тебе это только на руку, скажешь, что это твои предки, а ты — особа благородных кровей.

— Идея мне нравится. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Тогда начнем! Пошли, — Шири поднялась с кресла и жестом пригласила следовать за ней.

— Что, вот прямо сейчас?

— А зачем ждать? К тому же, ты должно быть проголодалась, — ответила Шири, устремившись вперед, к комнате, где оставила спящего Гедалью.

Они вошли в комнату. Гедалья не спал, также как и Шири до этого, он сидел в кресле у окна и наблюдал за движением лунного света в пространстве комнаты. Нельзя было сказать, видит ли он что-то в этом свете.

— Ты же помнишь, что если ты их видишь, они тебя тоже видят? — спросила Шири, остановившись на пороге.

— Я ничего и никого не вижу. Только какие-то смутные движения, — ответил он.

— Это уже неплохо. Люди вовсе не так одиноки в этом мире, как хотят думать, — она подошла к нему и провела рукой по волосам.

— Не нужно быть чем-то больше человека, чтобы понять, зачем вы пришли, — Гедалья расстегнул манжет рубашки и протянул руку Эфрат, которая появилась в комнате, как всегда, не выдав себя ни единым звуком.

Эфрат подошла ближе и с комфортом расположившись у него на коленях приняла предложенное угощение. Одно мгновение и ее рот начал наполняться теплой и густой жидкостью, она плотнее прижала его запястье к губам и если бы кто-то смог разглядеть в темноте ее глаза, то увидел бы как тьма заливала их светло-зеленый взгляд, постепенно превращая в угольно-черный.

Шири наблюдала за происходящим со свойственным ей равнодушием. В действительности, ее куда больше занимало происходящее с самой Эфрат. Когда Шири смотрела на людей, они в большинстве случаев представляли из себя довольно блеклое зрелище, время от времени они вспыхивали красными огоньками ярости, редко мерцали радугой влюбленности, и еще реже светились, хотя бывало конечно. Как правило, чем ярче человек сияет, тем дальше он живет от других людей и тем более уединенный образ жизни ему приходится вести, ведь всем захочется оторвать кусочек счастья, хотя бы просто потому чтобы не резало глаза. Сияющих людей Шири предпочитала не трогать, все-таки, им удалось стать разумными существами. Но совершенно другое дело увидеть нелюдя, кем бы он ни был. Всякий раз это был настоящий водоворот красок, даже вампиры, принадлежащие к разным кланам, светились по-разному. Все, кроме Эфрат. Она как будто поглощала все окружающее ее пространство. Вот и сейчас Шири с восторгом наблюдала, как угасает вокруг ее подруги лунный свет, постепенно проваливаясь в чернеющую бездну.

Но пришлось прекратить любование, когда Эфрат оторвалась от запястья Гедальи, что само по себе также было зрелищем, дарящим наслаждение.

— Я вижу, он пришелся тебе по вкусу, — Шири перехватила руку Гедальи, как раз когда он собирался опустить рукав, — посмотрим, оставила ли ты мне что-нибудь.

Среди людей бытует поверье, что если пить из одного бокала, можно все узнать друг о друге. Ни Шири, ни Эфрат никогда об этом не слышали, но безусловно о чем-то таком догадывались.

Глава четвертая. Перед разлукой

Погода и не думала менять избранный курс, все было в точности, как они хотели: пасмурное небо, холодный ветер и постоянная угроза дождя. Последний раз, когда Эфрат доводилось украшать собой подобный пейзаж, она гналась за очередной жертвой и, само собой, только один из них теперь может рассказать эту историю. Сидя на заднем сиденье джипа, невозмутимо игнорирующего дорогу и даже ее отсутствие, Эфрат молча сокрушалась о несправедливости жизни и напрасной трате маникюра.

— Ты бы нашла повод для недовольства в любом случае, здесь или дома, — Шири посмотрела на нее через зеркало, достаточно современное, чтобы улавливать отражение всех присутствующих.

— И мы бы в любом случае это слышали, — в тон ей отозвался Гедалья.

— Я ни на что не намекаю, но категорически возмущен вашей неспособностью сострадать. Мне же потом расплачиваться за все, что вы сегодня скажете. За что вы меня ненавидите? — Рахмиэлю досталась редкое удовольствие разделить с Эфрат заднее сиденье.

Смеялись все. Кроме Эфрат. Джип пробирался все дальше в не затронутые цивилизацией и асфальтированными дорогами просторы Баварии, и вскоре они остановились. Перед ними простиралось ничем не примечательное поле с зеленой травой. Укрытие в тени деревьев маячило вдали, если вам захочется прогуляться с пол часа, а то и больше. Шири заглушила мотор и лениво потянулась: настало время поступиться комфортом ради новых впечатлений вместе.

— Я протестую! Это насилие над личностью! — Первые слова Эфрат перед высадкой ничем не отличались от последних перед посадкой.

— И действия аграрного характера. — Рахмиэль подал ей руку, помогая выбраться из машины.

— А мы переживали, что наш мальчик из частного университета будет кричать громче всех. — Шири уже вылезла из джипа и ждала, пока Эфрат окончательно примирится с реальностью.

— Мне нравится смена обстановки. — Рахмиэль обнял все еще недовольную своей судьбой Эфрат, и все четверо устремились в поля. Пятеро, считая молчаливый протест Эфрат.

— Вы серьезно? Пикник? — Эфрат опустила темные очки, чтобы как можно более отчетливо увидеть своих спутников, расстилающих на траве плед.

— Ну да, не вижу причин не пить с утра. — Шири жестом пригласила ее сесть рядом, а затем постучала рукой по стоящей рядом плетеной корзинке.

— Раньше для нас бы все подготовили слуги, но, согласись, в самостоятельности есть что-то особенное. — Шири еще не успела договорить, а Гедалья уже достал бокалы и передал Рахмиэлю бутылку вина. — Присядь уже, твоя одежда, за которую ты так эффектно волнуешься, и то спокойнее воспринимает происходящее.

— Кто знает, вдруг она сбежит, едва коснувшись земли, — ответила Эфрат нерешительно ставя ногу на плед.

— Тогда мы все проводим ее аплодисментами. — Рахмиэль протянул ей наполненный бокал.

— И даже выпьем за то, чтобы она безопасно добралась… куда бы она ни стремилась. — Гедалья, в свою очередь, передал бокал Шири.

— Ладно, уговорили. — Эфрат наконец присоединилась к обществу. Она взяла из рук Рахмиэля бокал, и села на плед, скрестив ноги. Последним она нанесла тяжелую моральную травму всем поклонникам Джимми Чу.

— И долго мы планируем здесь сидеть? — спросила она, наконец сделав глоток вина.

— Пока