Священный сезон - Антон Антонов

– Сам знаю, что побратим, – буркнул Джедай.

Обычай побратимства имел широкое распространение среди лесных людей. Главный смысл его заключался в том, что один побратим в случае гибели или пленения другого брал на себя заботу о его семье.

В тех условиях, в которых жили лесные люди, это был вопрос жизни и смерти. Конечно, семьям, потерявшим кормильца, помогала вся община, но наличие такого покровителя, как побратим сгинувшего отца семейства, здорово облегчало жизнь.

Постепенно, за несколько лет, побратимство обросло особыми ритуалами и правилами. Многие из них придумали дети. Если кто-то из взрослых вспоминал вычитанный из книг ритуал братания путем смешения крови (в прямом смысле – из надреза на пальце или ладони), то дети тут же применяли его на практике.

А потом кому-то приходило в голову, что обагренные собственной кровью руки надо обязательно сжать над костром и непременно уронить в огонь несколько капель крови.

И через какое-то время этот ритуал перенимали уже и взрослые. Сначала молодые, которые тоже не могут жить без ритуалов (достаточно вспомнить армейские сто дней до приказа или обряды перехода из одного неуставного ранга в другой, вплоть до деталей напоминающие первобытные инициации), а потом и те, что постарше.

Среди взрослых обрядов братания можно особо отметить наколки против сердца с именем или даже портретом побратима.

У Игоря Демьяновского тоже была такая наколка. И у Джедая была. Он, правда, сделал ее уже после того, как генерал-майор Шумилов погиб, усмиряя отморозков, в тот год, когда лесные люди решили заключить между собой вечный мир.

До этого они с генерал-майором были просто друзьями и без всяких ритуалов договорились, что один позаботится о семье другого в случае чего. При этом у Джедая вовсе не было семьи – только несколько детей, которых он считал своими, хотя это было спорно. А у Шумилова была жена, и после его гибели она перешла по наследству к Джедаю.

Обычай это допускал, хотя и не считал обязательным. Иногда люди, потерявшие побратимов, становились даже двоеженцами или многоженцами – если это не нарушало обычаев общины и религиозных догм.

У язычников, например, такое было в порядке вещей.

Но у Джедая с Катей Шумиловой были особые отношения. Он заботился о ее детях и спал иногда с нею самой, но вовсе не считал ее своей женой. И говорил иногда так, что трудно было понять, шутит он или нет:

– Джедаю нельзя ни к кому привязываться.

Катя же не требовала от него ни любви, ни верности, но при этом неизменно звала его своим мужем.

Так что побратимство – это была сложная штука с непредсказуемыми последствиями.

Но когда Джедай услышал, что полковник Демьяновский носит в себе заговоренную личинку, он почувствовал к нему больше уважения, чем испытывал до сих пор. И в последнем разговоре с ним напрямую по закрытому каналу связи сказал примирительно:

– Ладно, пусть будет по твоему. Мои люди не подведут. И да пребудет с тобой Сила.

Он любил произносить эту фразу, и трудно было сказать, действительно ли она отражает его веру в нечто высшее, или это просто часть его имиджа и стремление поддержать репутацию человека необыкновенного.

Говорил он это всегда с непроницаемым выражением лица, и бойцы его отряда привыкли отвечать своему командиру тем же.

Среди них не было ни одной посредственности, и им тоже нравилось выделяться среди других.

Пожалуй, они без труда бы сумели найти общий язык с теми, кто свалился с луны.

Глава 24

Когда вместе с белокожей и беловолосой инопланетянкой со знаками различия, свидетельствующими о ее высоком статусе, из параболоида Службы исследований вышла девочка вполне земного вида с горящим во лбу ромбом третьего глаза, весь персонал базы «++6147» просто онемел от этого зрелища.

Многие не видели ничего подобного ни разу за все годы приобщения.

Телепатический глаз Хозяина светился неземным светом и действовал на простых смертных завораживающе.

Командование базы пришло от этого явления в тихий ужас. Правила этикета при общении низших с носителями Высшего Разума здесь представляли себе только теоретически.

По этой причине зондеры как по команде повернули головы в сторону антропоксенов. Обращенные в прах инопланетяне разбирались в нормах этикета лучше землян.

Увидев юную тейну, они мгновенно встали по стойке смирно и склонили перед нею головы. Правая рука у каждого была прижата к сердцу.

После некоторого колебания зондеры проделали то же самое, хотя им казалось странным оказывать особые почести девчонке, которой вряд ли больше двенадцати лет и которая даже не инопланетянка.

Все, кроме мерцающего третьего глаза, было у нее такое же, как и у других девочек Земли. Больше того, русскоязычные антропы из технического персонала вполне могли принять ее за местную.

Даже имя у нее было земное.

– Благородная тейна Алиса Мин Хено-нои, – представила ее начальник полевых исследований планеты.

Компонент «Мин» в имени благородной тейны мог навести на мысль о китайских или восточноазиатских корнях, но этому предположению в корне противоречила ее европейская внешность и безупречный русский язык.

Гораздо более правдоподобную версию могли предложить зондеры, которые знали счет на языке антропоксенов.

«Ин, бен, мин, верен, бейн, бибен, беймин, бивер…» – даже те, кто ни бельмеса не понимал в языке пришельцев, эту считалочку знали назубок. Хотя бы потому, что земные дети – те, которых почему-то еще не вывезли с Земли на орбиту или на тыловые планеты – охотно использовали ее в своих играх.

Ведь что бы ни творилось вокруг, дети все равно не прекращают играть. А в некоторых играх просто невозможно обойтись без считалочки.

«Мин» на языке антропоксенов означало «три», и Алису назвали так только потому, что в эксперименте по плану Тес Амару она проходила под третьим номером.

Однажды девочка вычитала в сети, что так вот, по номерам, на Земле до начала приобщения было принято именовать королей и других монарших особ.

– Хорошо, – сказала ей тогда Тес Амару по-русски. – Если хочешь, я буду звать тебя «Алиса Третья». Как королеву.

И нагаруна улыбнулась уголками губ, потому что знала, что ее саму иногда за глаза называют Снежной Королевой – за белый цвет кожи и волос.

Это прозвище следовало за нею по пятам. Представляясь, она никогда не упоминала о нем, но земляне все равно узнавали его каким-то образом – а может, просто, придумывали заново.

А впрочем, тем из землян, которые составляли персонал базы Великий Устюг, было все равно, как называть эту инопланетянку, прилетевшую сюда всего на несколько часов.