Пленница - Лиза Джейн Смит

— И я думаю, ее следует провести на этом месте, — сказала Диана, — а не на кладбище. Там слишком опасно, и на наш зов может явиться нечто, с чем мы не справимся.

Кэсси подумала о призрачной фигуре, которую они с Адамом видели на кладбище. Пожалуй, чуть воинственно она спросила:

— А что мы собираемся сделать с тем, что нам явится?

— Поговорить, — быстро ответил Адам. — В прошлом люди вызывали в ночь Хэллоуина духи мертвых и задавали им вопросы. Духи должны были ответить.

— Это день, когда грань между двумя мирами тоньше всего, — пояснила Лорел. — Мертвые возвращаются и навещают ныне живущих родственников. — Она оглядела Круг. — Я думаю, мы должны провести церемонию.

Ребята согласились с ней; одни — с колебаниями, другие — с энтузиазмом, но все кивнули.

— Хорошо, — сказал Адам. — Значит, церемония состоится в ночь Хэллоуина.

Кэсси подумала, что он берет на себя роль лидера шабаша, а это необычно. Но потом она посмотрела на Диану. Диана выглядела так, как будто изо всех сил старалась скрыть внутреннее смятение. На миг Кэсси пожалела ее, но потом на нее нахлынули мысли о собственных страданиях и конфликтах. Она быстро ушла с собрания, так и не поговорив с Дианой.

За оставшиеся до Хэллоуина недели установился настоящий холод, хотя листья были еще бронзовыми и алыми.

В спальне Кэсси пахло камфарой, потому что бабушка принесла со склада старые лоскутные одеяла и навалила их на постель. Были собраны последние травы, дом украсили осенними цветами — ноготками и пурпурными астрами. Каждый день после школы Кэсси находила бабушку в кухне, та варила целые океаны яблочного пюре, чтобы залить его в банки. Весь дом пропах горячей яблочной мякотью, корицей и специями.

На заднем крыльце каждого дома таинственно появились тыквы, но только Кэсси и братья Хендерсоны знали, откуда они взялись.

Ее отношения с Дианой не стали лучше.

Та часть Кэсси, что чувствовала вину, знала причину. Она не хотела ссориться с Дианой, но насколько проще было не дергаться из-за нее все время! Если Кэсси не приходилось постоянно разговаривать с Дианой и каждый день бывать в ее доме, ей не надо было думать о том, какую боль почувствует Диана, если когда-нибудь узнает правду. Позорные тайны души Кэсси не так сильно беспокоили ее, когда Дианы не было поблизости.

Поэтому, когда Диана пыталась помириться, Кэсси была вежлива, но немного холодна. А если Диана спрашивала, почему Кэсси все еще не в себе, Кэсси отвечала, что очень даже в себе, так что почему бы Диане не оставить ее в покое. После этого Диана, конечно, отступала.

Кэсси казалось, что вокруг нее нарастает тонкая, но твердая оболочка.

Она думала о том, что Дебора сказала о Нике. «Он бывает иногда в плохом настроении, но это не значит, что ты должна сдаться». Конечно, Кэсси была неспособна снова явиться к Нику в дом и пригласить его. По крайней мере старая Кэсси. Вроде бы теперь возникла новая Кэсси, более сильная, более крепкая — хотя бы внешне. И она должна была что-то сделать, потому что каждую ночь приходили мысли об Адаме, и нарастала боль. Кэсси боялась того, что может случиться, если она пойдет на танцы без пары. За день до Хэллоуина она опять пошла к гаражу Ника.

Каркас машины выглядел точно так же. Мотор был вынут и установлен на сделанном из трубок столе без столешницы, а сам Ник лежал под столом.

Кэсси теперь знала, что не надо спрашивать Ника, чем он занят. Она видела, что он заметил ее ноги, видела, как его взгляд переместился вверх. Потом он выкатился из-под стола и встал.

Его темные волосы слиплись на концах от пота, и он вытер лоб тыльной стороной ладони. Он ничего не сказал, просто стоял и смотрел на нее.

Кэсси не дала себе времени на раздумья. Сосредоточив все внимание на масляном пятне внизу его майки, она быстро спросила:

— Ты идешь завтра на хэллоуинские танцы?

Наступило долгое, долгое молчание. Кэсси смотрела на масляное пятно, а Ник смотрел ей в лицо. Она чувствовала запах резины и теплого металла, а еще смазки и чуть-чуть — керосина. Ей казалось, ее подвесили, и она висит в воздухе.

Потом Ник сказал: «Нет».

Все пошло прахом. Кэсси почувствовала это и по неизвестной причине вдруг смогла посмотреть Нику в лицо.

— О, — сказала она уныло.

«Тупица, тупица», — думала она. Новая Кэсси была так же глупа, как старая. Ей не надо было приходить сюда.

— Во-первых, я не понимаю, зачем тебе это знать, — сказал Ник и добавил: — Это имеет отношение к Конанту, правда?

Кэсси напряглась.

— Адам? О чем ты говоришь? Какое отношение к Адаму имеет то, что я приглашаю тебя на танцы? — говорила она, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

Ник кивнул:

— Я так подумал. Ты же не хочешь, чтобы он знал, поэтому ищешь замену, правда? Или ты пытаешься заставить его ревновать?

Лицо Кэсси пылало, но еще жарче было пламя гнева и унижения в ее душе. Она не будет плакать перед Ником. Не будет.

— Извини, что я тебя побеспокоила, — сказала она и, ощущая в душе тоску и боль, повернулась, чтобы уйти.

— Подожди минуту, — сказал Ник, но Кэсси продолжала идти и уже вышла к золотому свету октябрьского солнца. Ее глаза смотрели на увядающие алые листья красного клена на той стороне улицы.

— Подожди, — снова сказал Ник. Он шел за ней. — Во сколько мне за тобой заехать?

Кэсси обернулась и посмотрела на него.

Боже, он был красивым — и таким холодным... даже сейчас он казался совершенно бесстрастным, безразличным. Солнце отбрасывало от его темных волос синие искры, а его лицо словно принадлежало великолепно высеченной ледяной скульптуре.

— Я раздумала идти с тобой, — холодно сказала ему Кэсси и пошла со двора.

Он заступил ей дорогу, не прикасаясь к ней:

— Прости за то, что я сказал, будто ты хочешь заставить ревновать Конанта. Просто... — Он остановился и пожал плечами. — Я не то хотел сказать. Я не знаю, что происходит, и, в любом случае, это не мое дело. Но мне бы хотелось пойти с тобой на танцы. «У меня галлюцинации, — подумала Кэсси. — Должно быть, так. Мне померещилось, что Ник извинился... а потом сказал, что хотел бы пойти со мной. У меня, должно быть, жар».

— Так во сколько за тобой заехать? — снова спросил Ник.

Кэсси еле дышала, поэтому ее голос прозвучал негромко:

— Гм, около восьми будет отлично. Мы все будем переодеваться у Сюзан.

— Ладно. Там и увидимся.

Вечером Хэллоуина девушки Вороньей Слободки собирались на танцы в псевдогреческом доме Сюзан. Сейчас все было иначе, чем в вечер Встречи выпускников. Во-первых, Кэсси понимала теперь, что делает. Сюзан научила Кэсси краситься, а Кэсси, в свою очередь, помогла Сюзан с нарядом.