Семейная реликвия - Елена Дорош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Противная и убийца – две большие разницы, – покачал головой Игнат. – Деня сказал, что удар был не очень сильным, но точно в сердце, и это, кстати, еще один плюс Славику. Вряд ли человек в запое способен ударить так точно.
Ларик поднял голову от клавиатуры.
– Намекаешь, что это был подготовленный убийца?
– Полиция так не считает, но все может статься.
– А если потормошить этого Брюса? Вдруг он вовсе не такой прилизанный, каким кажется? Я камон. Согласен то есть.
– Сейчас меня больше интересует, где кокошник.
– Или у профессора, или у Раисы, но в надежном месте. Только нам до него не добраться, – печально произнесла Котя.
И в этот момент Игнат ощутил себя рыцарем, желающим добиться расположения прекрасной дамы. Это было совершенно идиотское чувство, но совладать с ним он не смог, поэтому самым что ни на есть небрежным тоном сказал:
– Ну, я в этом не уверен. Полиция сейчас занята убийством, и пока в ходу версии ревности, мести или бабьих разборок, кокошником всерьез не занялись. Славик на допросе сказал, что вещь дорогая, поскольку связана с историей его семьи, и там пока не догадываются о ее истинной ценности. У нас есть время. Содержимое сейфа проверить легко, а Ларик пока выяснит, где обитают наши конфиденты. Вряд ли они хранят краденый кокошник в банковской ячейке. Скорее всего, он у кого-то из них в доме. У Голубович, возможно. А скорее всего, у Брюса.
Ларик с готовностью приник к компьютеру.
– Значит, Славик не сказал в полиции всю правду о кокошнике? – шепотом, чтобы не мешать ему, спросила Котя.
– Как видишь. Не знаю, что им движет, но нам это на руку. Вдруг сумеем найти кокошник до того, как он станет вещдоком.
– Получается, полиция на кокошник особого внимания не обратила и это направление не разрабатывает? К тому же Сева не заявлял о краже, что тоже не привлекло лишнего внимания. У нас есть шанс.
Игнат ничего не ответил, но подумал: возможно, лучше бы все было по-другому и кокошником с самого начала занимались профессионалы, а не сироты с улицы Казанской. Но случилось так, как случилось.
– Голубович прописана на Лиговке, – оторвался от компьютера Ларик. – Где реально живет… на Синопской набережной в новом комплексе с видом на Неву.
– Неплохо, – кивнул Игнат. – А Брюс наверняка в отеле?
– В «Лахта Плазе», точнее говоря.
– Не будет он в отеле кокошник прятать, – заявила Котя. – Если только уже не приготовил его к продаже. Вот бы узнать, кто покупатель? Но это из области фантастики.
Игната снова кинуло в рыцарскую тему.
– А если залезть к нему в почту и поглядеть переписку? Ты как, сможешь? – обратился он к брату.
Ларик яростно почесал голову и с видимым сожалением ответил:
– Я – нет, а вот Мойша наверняка сможет. Но не быстро. Если этот Брюс не лох, то шифруется умело.
– Пусть попробует, только осторожно. Не хватало еще подставить несовершеннолетнего под статью!
Ларик пренебрежительно хмыкнул.
– Да у нас в классе каждый второй – хакер. Просто чтобы хайпануться.
– Ну это вы как хотите, а тут криминал.
– Да понял я, понял, – скривился он. – Завтра спрошу, наймется ли. Сколько платишь?
– Сколько скажет.
– Ой, смотрите! – вдруг по-детски радостно воскликнул Ларик. – У Брюса есть недвижимость недалеко от Стрельны, прямо на заливе!
– Почему он тогда в отеле живет? – удивилась Котя.
– Строительство коттеджа не закончено. На фото со спутника видно. Впрочем, дом закончен, а вот участок пока в неприглядном виде.
– Почему-то мне кажется, что нам необходимо наведаться в этот коттедж, – задумчиво сказал Игнат, все еще пребывая в романтическом образе.
– Я с тобой! – тут же сунулась Котя.
– Ни за что! – отрезал он.
Не хватало еще, чтобы прекрасные дамы лазили по стройке, пачкая белые одежды.
Котя сразу насупилась. Ее здесь никто всерьез не воспринимает.
Но Игнат был настроен решительно.
– Так, на сегодня хватит. Скоро светать начнет. Тебе на работу к шести, так что отправляйся спать, – скомандовал он Коте и добавил в обиженную спину:
– В половине выходи.
Коте очень хотелось сказать ему, что ни в чьих услугах она не нуждается, или по крайней мере язык показать этому снобу, но она просто ушла к себе и легла спать.
Уже засыпая, вспомнила, что не сказала Игнату о набеге Иды. И он тоже ничего не спросил.
Так ей и надо, этой Иде!
Самодеятельность в исполнении Коти Яблоковой
Всю смену не выспавшаяся Котя клевала носом и, кажется, выполнила свою работу на три с минусом.
Вообще, она уже несколько притомилась, играя роль уборщицы. Ведь мыть полы приходилось не понарошку. Однако Игнат считал, что увольняться сейчас нельзя, можно насторожить преступников. Когда уходят сразу две уборщицы, это похоже на закономерность. Кроме того, мало ли что может увидеть или узнать незаметная девушка в синем халате со шваброй в руке.
Вот и сегодня Котя заглянула в комнату охраны и устроилась поболтать. На этот раз дежурил пока не такой пузатый, как другие, парень по имени Юра. В разговоре с ним выяснилось, что в смерти Эльвиры обвиняют ревнивого любовника и никого больше. Юра оказался еще тот болтун и быстренько выложил все, что ему было известно. Даже вопросов наводящих задавать не пришлось. О кокошнике Юра не сказал ни слова, и Котя сделала вывод, что о его пропаже в клубе по-прежнему никто не знает. Значит, расчет преступников был верным. Они сработали чисто и подозрений на себя не навлекли.
Кто и за что убил Эльвиру? Раиса или Брюс? Или Гена, который вполне годился на роль киллера. А что? Охранник все же, а не сторож.
Во время занимательного разговора с Юрой позвонил Игнат и предупредил, что встретить с работы не сможет. Дел много.
Котя пожала плечами, посмотрела на румяного Юру и попросила еще чашечку чая. Уж очень он тут замечательный!
Польщенный вниманием парень достал коробочку мармелада. Котя рассыпалась в благодарностях и поинтересовалась, любят ли в коллективе главного бухгалтера. А то уж больно она важная. С уборщицами даже не здоровается.
– Сука, – без обиняков заявил честный Юра. – Всех танцовщиц проститутками считает, а сама с любовниками прямо в кабинете кувыркается.
– Да ты че! – поразилась Котя. – А как узнали? У нее же камер в кабинете нет, наверное.
– Зато в коридорах полно. Недавно заходил к ней какой-то перец. Пробыл чуть не час, а когда выходил, все галстук поправлял. Не иначе, взопрел во
