Цирковой поезд - Амита Парих

– и Александр не выдержал бы и раскрыл бы перед ней свое прошлое, чтобы шокировать. Но он лишь крепче сжал подвеску матери в кулаке. Лена же с недоумением пялилась на него:

– Я не хотела.

– Ты хоть знаешь, насколько счастлива? Тебя оберегают от всего. Едва ты влипаешь в самые мелкие неприятности, твой папа оказывается тут как тут и сразу же решает все проблемы! – Его слова ранили, будто ножи.

– Мой папа не идеален! – начала было Лена. – Он почти ничего мне не разрешает.

– Хотя бы он тебя любит!

– Да, но я выросла без матери, которая бы любила меня, так что один-один! – Она выпалила эти слова, не подумав.

– Тебе лучше уйти, – отворачиваясь, угрюмо произнес Александр.

– С радостью! – крикнула Лена, выкатываясь в коридор. Утруждать себя, чтобы закрыть дверь, она не стала.

* * *

Чувствуя себя выбитой из колеи, Лена всю ночь не могла уснуть: ворочалась и обдумывала произошедшее. А ведь все сказанное им было правдой. Она действительно жила в мирке, где ни о чем не нужно было заботиться. Война гремела буквально за окном, но она совершенно не ощущала тех ужасов, которые происходили совсем рядом, будто бы жила в другом измерении. Она понятия не имела, каково это голодать, или искать еду, или притворяться кем-то совершенно иным, лишь бы не быть пойманным. Да, она росла без матери, зато с любящим ее папой. Роскошь, в которой она жила, теперь стала очевидна, и Лене было стыдно за то, что она сказала Александру.

Однажды вечером, когда опять не спалось, она тихо села в кресло и, прилагая все силы, чтобы не разбудить отца, выехала в коридор. В вагон-ресторане она заметила Ннеку за бутылкой вина.

– Что ты забыла здесь в такой час? – Разомлевший голос Ннеки лился, как патока. Лене показалось, что девушка выглядела диковинной благородной птицей с ее торчащими во все стороны волосами и темно-фиолетовой помадой на губах. – Давай, присаживайся, – сказала она и отодвинула один из стульев.

Лена подъехала к столу и выпалила:

– Александр на меня зол.

Ннека громко и заливисто рассмеялась и тонкими пальцами покрутила бокал.

– Вот уж сомневаюсь. Вы ведь не разлей вода.

Лена нахмурилась. Она не любила, когда взрослые так запросто ставили под сомнение ее слова.

– Но сейчас все по-другому, – настаивала Лена и рассказала о произошедшем. – Понимаю, он напуган, но почему он так зол на меня?

Ннека задумчиво сделала глоток из бокала:

– А ты знаешь, что произошло с его родителями?

– Полиция убила их.

– А ты знаешь, что за полиция? – Лена покачала головой в ответ. – Мы почти уверены, что это были СС. Те же самые люди, что остановили нас на той неделе, – объяснила Ннека.

Лена вздрогнула, вспомнив, с какими ужасными синяками Александр впервые попал к ним.

– Думаешь, он боится, что они пришли за ним?

Ннека многозначительно улыбнулась:

– Не обязательно, но сама подумай, как бы ты чувствовала, появись на пороге твоего дома человек, убивший твоих родителей? Разве это не ужаснуло бы тебя?

– Думаю, что да, – кивнула Лена. – Но… Ему не нужно бояться. У него есть мы.

– Да, он может любить нас, может быть счастлив с нами, но старые раны так просто не затягиваются. Кроме того, у него нет ничего. Представь, каково это? Он, будучи ребенком, остался в этом мире совершенно один при трагических обстоятельствах. Легко бы ты сама пережила такое?

– Нет, – призналась Лена. – Я хотела помочь ему, но он на меня накинулся.

– Дай ему время. Мальчики не всегда говорят, что у них на уме, ты же знаешь! – улыбнулась Ннека. – Из-за этого нам, девочкам, часто с ними трудно.

Лена кивнула, и в животе все неприятно сжалось:

– А что, если он больше не захочет быть моим другом?

Ннека рассмеялась:

– Насчет этого даже не думай! Обещаю, этого никогда не произойдет. – Она задумалась. – Да и он ведь нравится тебе, не так ли?

Лена округлила глаза: ее застали врасплох.

– Конечно, он ведь мой друг! – В ответ на это Ннека еще шире улыбнулась, что порядком разозлило Лену. – Что еще?

– Ничего, – сказала Ннека, поставила пустой бокал и встала из-за стола. – Пошли, провожу тебя до кровати.

В те редкие моменты, когда с учебой было покончено, а домашнее задание сделано, Лена откладывала книги и шла на сеансы терапии с доктором Уилсоном. После довольно медленного начала она раскачалась и к февралю стала радовать доктора результатами. Однажды она услышала, как одна балерина пожаловалась доктору на боль в ступнях, на что он сказал:

– Тебе нужно укреплять стопы, так как это основание, на котором держится все твое тело.

После этого он прописал ей серию упражнений на укрепление стоп, которые предстояло делать каждое утро и вечер.

Когда балерина вышла, Лена спросила доктора Уилсона, мог ли он показать ей те самые упражнения.

– Если они могут мне помочь, то обязательно нужно попробовать, – пробормотала она. – Обещаю вам постараться.

Доктор Уилсон по-доброму посмеялся, очарованный ее стремлением.

– Насчет этого даже не беспокоюсь, – произнес он и принялся показывать комплекс упражнений.

Следующие несколько месяцев Лена занималась тем, что украдкой повторяла эти упражнения утром, днем и вечером, когда была в своей комнате одна. К марту она могла самостоятельно сделать сначала восемь, затем девять, а после этого и десять шагов, прежде чем упасть на кресло, которое доктор Уилсон услужливо держал напротив нее. Окрыленная успехом, Лена подошла к нему в апреле и рассказала о том, что давно беспокоило ее.

– Думаете, я смогу сделать это? – спросила она, объяснив свою идею.

– Ты дважды доказала, что я был не прав, так что, думаю, ты вполне можешь с этим справиться, а я помогу чем смогу, – кивнул он с энтузиазмом.

– Спасибо! – Лена обняла его. – Но папе ничего не говорите!

– Обещаю, – ответил доктор Уилсон.

Лена успела сделать все до дня рождения Тео, который был в конце месяца. После обеда, на котором ему подали любимые лакомства, Тео задул свечи на шоколадном торте в окружении других циркачей, обедавших вместе с ним. И едва он начала нарезать торт на небольшие квадратные кусочки, чтобы хватило всем, Лена объявила, что приготовила особенный подарок, но потребовала, чтобы Тео сидел в десяти метрах от нее.

– Торт подождет. Это важнее, – сказала она.

Приятно удивленный, Тео сел, пытаясь угадать, что за сюрприз его ожидает. За эти годы он получил от дочери немало подарков, большая часть которых была сделана ею самой. Ожерелье из макарун, его портрет во время выступления, диорама в обувной коробке. Однажды Лена настояла на том, чтобы Марио позволил ей испечь для