Имперец. Живыми не брать! - Александр Конторович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Загоняю адвоката в комнату и пристегиваю к приставам. Отбираю телефон и выкидываю его подальше в коридор. А смелый мужик, однако! Не сбег… Поэтому в лоб его не бью — заслужил!
— Тихо сиди. А то… я ведь и вернуться могу.
— Хорошо.
Закрываю дверь и загоняю под нее дубинку. По крайней мере, адвокат сам, да еще волоча за собой целую кучу-малу, ее точно не вытащит. А Погонина можно не опасаться — нечем ему дубинку хватать, пусть сначала пальцы вылечит.
Теперь у меня одно дело осталось — судью навестить.
Занимает меня вопрос один — есть ли у нас вообще правосудие? Или как? И кому этот вопрос задать, если не судье?
Якобы отправившийся думать над приговором, судья был занят важным делом — обедал.
— Не помешаю? — осторожно прикрываю за собой дверь.
Судья чуть не поперхнулся, и рука его метнулась к кнопке звонка — она у него около стола пришпандорена. Но, увидев пистолетный ствол, руками его честь всплеснула — от удивления, наверное. Да так они (руки то есть) в этом положении и остались.
— Да вы перекусывайте, чего уж там… Я только ножницы у вас позаимствую.
Обрезаю провода, ведущие к кнопке. Заодно и телефонам обрезаю хвосты. А вот мобильник судьи (новенький такой, должно быть, денег немалых стоит…) по нечаянности на пол уронил… Бывает. Надеюсь, судья не в обиде на это будет… нехорошо с такими людьми отношения портить.
— А что вы, ваша честь, не обедаете? Я никуда не тороплюсь, подожду…
Он отрицательно мотает головой — пропал аппетит.
— Не хотите? Ну… вам виднее. Как, кстати, мой приговор? Написали уже?
Приговор уже лежит на столе. Подписан, ясное дело.
— И что ж у нас там такое? Штраф? Триста тысяч рублей? Это за дружеский разговор-то? Однако…
Судья судорожно сглатывает. Чует его пятая точка что-то нехорошее…
— А вы не ошиблись, ваша честь? Что-то я позабыл, когда это разговор двух людей вдруг агитацией стал и митингом? Да еще и внутри здания. И вы не помните? Надо же… Какая странная штука — память человеческая!
— Э-э-э…
— Нет, господин Погонин возражать не станет, не до того ему сейчас. Что? Да жив он, жив, что уж вы так на меня смотрите. Я же не людоед и не изверг какой!
— А…
— Вам сверху предписали такой приговор вынести, так, что ли?
Он кивает.
— Ай-ай-ай… как это с вашей совестью обошлись нехорошо! А про внутренние убеждения — так и вовсе не подумали.
Судья согласен. Он готов сейчас согласиться абсолютно со всем.
— Я, ваша честь, очень надеюсь на то, что ваша совесть возобладает над указаниями руководства. Ведь так?
— Эм-м-м…
— Иначе, ваша честь, я вернусь — будем лечить вашу совесть! Говорят, свинцовые пилюли в этом деле хорошо помогают, не слыхали? Нельзя такую болезнь запускать, особенно судьям. Что-то многовато стало в последнее время таких вот «странных» приговоров, не находите? Не иначе, многие судьи больны…
Снова кивок.
— Вот и славно. Пойду сообщу эту весть господину Погонину. Надеюсь, это не сильно разобьет его сердце…
Выдержка из сводки происшествий
… апреля 20… года в 14.35, во время перерыва в судебном заседании, подсудимый Волин М. П., воспользовавшись имевшимся у него огнестрельным оружием, произвел неожиданное нападение на истца — г-на Погонина П. А. Нанеся ему телесные повреждения средней тяжести, завладел его личным имуществом, деньгами и документами.
При попытке судебных приставов пресечь противоправные деяния, Волин, угрожая им оружием, нанес побои судебным приставам Ломинадзе А. Г., Магасову И. М. и Хамзаеву Т. Р., заковал их в наручники, после чего похитил служебное имущество и личные вещи. Угрожая оружием адвокату потерпевшего Погонина П. А., пристегнул его к приставам и запер в комнате отдыха участников процесса.
После этого, реализуя свой преступный умысел, проник в кабинет судьи окружного суда — Мосейчука В. В. и, угрожая ему оружием, похитил личные вещи судьи.
Принятыми мерами задержать Волина М. П. по горячим следам не удалось.
В местах возможного появления преступника выставлены засады, патрульные наряды получили описание и фотографии Волина М. П. и проинструктированы на его розыск. Фотография преступника размножена и вместе с приметами передана во все экипажи и на посты.
При задержании предписано соблюдать осторожность — преступник вооружен.
— Да что вы говорите?! — судья возмущенно фыркнул и откинулся на спинку кресла. — Как это так — получили сигнал о нападении и не смогли задержать одного разбойника? А что в таком случае делают у нас в суде аж четверо ваших сотрудников? Зачем устанавливают в кабинетах кнопки экстренного вызова полиции?
И он возмущенно ткнул пальцем в лежащий на столе брелок.
— За каким рожном я таскаю с собою эту штуку? Для самоуспокоения?
Начальник криминальной полиции округа виновато развел руками. На его лице присутствовало отдающее подобострастием выражение самого глубокого раскаяния.
— Ваша честь! Это не обычный бандит — бывший спецназовец! Человек тренированный и хорошо подготовленный! Наверняка он просто не пошел стандартным путем — выскочил прямо со второго этажа. Там, где его никто и не ждал… Предполагалось, что он, как и все нормальные люди, пойдет через двери…
— Да? А назад он таким макаром не запрыгнет?
— Ваша честь! Он все-таки бандит, а не сумасшедший! Лезть в улей, полный рассерженных пчел… Это совсем надо мозги пропить! А уж Волин-то точно не алкаш!
— И с чего вы это взяли? — недоверчиво спросил судья.
— Незадолго перед получением повестки в суд он продал квартиру, снял со счета деньги и тщательно уничтожил все что хоть каким-либо образом могло помочь нам при его розыске.
— Продал? То есть, вы хотите сказать, что его действия были обдуманными? Продать квартиру — дело не быстрое!
— Вероятнее всего, он предполагал такое развитие событий. Наверняка уже и путь отхода продумал. Мы напрасно ищем его в Москве — он уже далеко. А квартиру он не продавал — взял деньги под ее залог. Здесь все чисто — мы специально проверяли.
— Да? Ну хоть что-то приятное вы мне сказали… — облегченно вздохнул Мосейчук. — А то я уж и работать-то не могу спокойно! Аж руки дрожат!
«Пить тебе меньше надобно, — думал полицейский, шагая по коридору, — тогда и тремор перестанет колотить…»
Выпроводив начальника отдела, Мосейчук вызвал секретаршу и продиктовал ей несколько документов. Письмо в ГУВД, содержащее критику действий полиции в данном случае. Письмо к председателю городского суда с требованием личной охраны. Приговор по делу Погонина он диктовал с особенным душевным подъемом, даже голос срывался от возмущения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});