Во имя Чести и России - Елена Семёнова

Стратонов побледнел и пошатнулся. Силы оставили его, и он вновь опустился на стул, прошептал, пытаясь прийти в себя:

– Я ничего не знал, клянусь…

– Не клянись, я верю твоему слову, – вкрадчиво сказал Николай. – Поверь, для меня этот разговор также мучителен.

– Костя – заговорщик… Не могу поверить! Не может ли здесь быть ошибки?

– К сожалению, ошибки нет. По счастью, твой брат не принимал сегодня участия в восстании, хотя и не по своей воле…

– То есть как? – не понял Юрий.

– То есть один человек, беспокоясь о чести вашего имени, позаботился, чтобы он не смог принять участие в восстании. Ты можешь не беспокоиться. Брат твой жив и здоров и, должно быть, уже дома. Как ты понимаешь, я не могу оставить заговорщика без наказания. Но твоя верность смягчает его вину, и для тебя я ограничусь тем, что отправлю твоего брата на Кавказ, разжаловав в рядовые до выслуги. В сущности, я должен был бы придать его суду, но не стану делать этого…

– Ваше Величество, я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность за ваше снисхождение к моему преступному брату! – воскликнул Стратонов, отвешивая Императору глубокий поклон.

– Это еще не все… – сказал Николай, помедлив. – Более не спрашиваю тебя, знал ли ты что или нет, так как не сомневаюсь в ответе. Поэтому просто сообщаю то, что знать тебе надлежит. Одним из мест собраний заговорщиков была квартира твоей жены.

Этот новый удар заставил Юрия вздрогнуть. Он почувствовал, как кровь прилила к его лицу:

– Вы знаете, Ваше Величество, что я не знаю друзей Катрин.

– Знаю. И, уж прости, должен тебе за то попенять. Нельзя же, право, давать жене такую волю! Я нарочно услал Толя, чтобы говорить с тобой, как с другом, поэтому не взыщи на мои слова. Тебе нужно было давно положить конец этому сраму! Жена да покорна будет мужу своему!

Юрий молчал, низко опустив голову и так крепко сжав кулаки, что раскровил ногтями ладони.

– Прости, Стратонов, – Государь дружески похлопал его по плечу. – Я никогда бы не позволил себе мешаться в твои семейные дела, если бы они не сделались делами государственными. Я не хочу, чтобы твоя жена оставалась в столице и продолжала собирать у себя сомнительную публику. Я мог бы просто предписать ей уехать, но не хочу этого делать из-за тебя. Поэтому будь добр объясниться с нею сам и, как муж, потребуй, чтобы она отправилась в свою деревню. Если же не послушает мужа, то ей прикажет Царь!

– Признаюсь, исполнить эту волю Вашего Величества доставит мне немалое удовольствие, – ответил Юрий. – Смею ли я просить вас об еще одной милости?

– Я ведь просил тебя обойтись без церемоний, – Император снова расположился на софе, чувствуя, по-видимому, облегчение от того, что самая тяжелая часть разговора осталась позади. – Что я могу для тебя сделать?

– Я несколько раз подавал прошение о переводе меня на Кавказ. Покойный Государь отклонил их. Теперь я надеюсь, что новый Государь будет более милостив ко мне.

Лицо Николая омрачилось:

– Признаться, я желал бы иметь тебя подле себя. Ты верный друг, которого мне не хотелось бы терять.

– Ваше Величество, я боевой офицер. Вот уже много лет я задыхаюсь в петербургском тумане. Вы знаете, я чужд двору и сир в жизни. Война, походная жизнь – это единственная жизнь, в которой я на своем месте. Тем паче я слышал, что нам грозит новая война с Турцией. И я думаю, что мог бы быть более полезен Отечеству на фронте, нежели в столице.

– Я понимаю тебя, Стратонов, – кивнул Император. – Что ж, если действительно таково твое желание, то я удовлетворю его. Только постарайся не потерять там своей головы, друг мой. Мне она дорога, помни это! – с этими словами Николай поднялся и крепко обнял Юрия. – Мы были друзьями много лет, и, верь мне, моя дружба не переменится. Поэтому ты всегда можешь обращаться ко мне напрямую, мои двери и сердце открыты для тебя.

– Я благодарю Ваше Величество за эти слова, – отозвался Стратонов. – Однако, время и государственные заботы способны притупить любую дружбу.

Император улыбнулся:

– Вот оно что! Ты, стало быть, думаешь, что, став Царем, я быстро вознесусь и стану с надменным превосходством смотреть на друзей юности?

– Такое случается, Ваше Величество.

– Только не в нашем случае! – покачал головой Государь.

– Я еще раз благодарю Ваше Величество и могу сказать в ответ лишь одно: что бы ни было, моя шпага и моя жизнь всецело принадлежат вам, и вы можете всегда рассчитывать на них.

– Я в этом не сомневаюсь, – кивнул Николай. – Отпуск твой я продлеваю, дабы ты мог спокойно уладить семейные дела. Брату твоему будет вынесено соответствующее предписание, так что пусть готовится к отъезду. Ты же можешь последовать за ним, как только будешь готов. Приказ о назначении тебя к Ермолову я подпишу.

Стратонов снова низко поклонился и напоследок решился задать мучавший его все это время вопрос:

– Ваше Величество, не могу ли я узнать, кому должен быть обязан спасением моего брата от позора?

– Вот это, друг мой, я тебе открыть не могу, – покачал головой Государь. – Если этот человек сочтет нужным, то сам засвидетельствует тебе свое почтение. Если же нет, то воля его.

Потрясенный нежданными и горькими открытиями, ободренный в то же время лаской Государя и перспективой вернуться к настоящей военной службе, заинтригованный тайной неведомого спасителя Кости, Юрий отправился на квартиру Катрин.

Жену, несмотря на ночной час, он нашел совершенно одетой, причесанной и весьма возбужденной.

– Вы?! – со смесью удивления и разочарования воскликнула она, когда Стратонов переступил порог.

– Вы ждали кого-то другого? – сдержанно осведомился Юрий.

– Я никого не ждала. Но вас – в особенности.

– Почему вы не спите в такой час?

– Вы же знаете мои привычки. Я поздно ложусь.

– Действительно. В такой случае, я полагаю, у вас найдется что-нибудь на ужин?

Катрин недовольно повела плечами и хлопнула в ладоши. На зов пришла заспанная горничная.

– Палашка, накрой на стол для барина, – последовал приказ.

Горничная удалилась, а Стратонов вслед за женой проследовал в кокетливо убранную гостиную. Расположившись на мягком диване, обитом белой тканью, как и вся мебель в комнате, Юрий внимательно посмотрел на Катрин. Она заметно волновалась: то и дело посматривала на стенные часы и покусывала кончики затянутых в перчатки пальцев.

– Что, – спросила она вдруг, – много ли убитых сегодня?..

– Полагаю, несколько десятков, – небрежно ответил Стратонов.

– И из офицеров?

– Не могу знать, не видел.

Катрин заломила пальцы, и Юрию на мгновение стало жаль ее. Тот человек, которого она ждала, был офицер из числа заговорщиков, и она боится, что он убит… Выходит, она любит его? Неужели эта женщина способна любить?

– Как вы думаете, что будет с теми, кого арестуют?

– Их судьбу решит суд, – холодно ответил Стратонов. – А ваша судьба, сударыня, уже решена.

– Что вы хотите этим сказать?! – вскрикнула Катрин.

– Через сутки, то бишь утром шестнадцатого числа мы с вами отправимся в ваше имение, где, насколько я знаю, теперь живет ваш брат. Вы останетесь там, а я отбуду на Кавказ, ибо Государь оказал мне милость, удовлетворив мое прошение.

– Вы с ума сошли, сударь! – жена резко поднялась. – Я никуда не поеду!

– У вас нет выбора, – ответил Юрий. – Это воля Государя.

– Что?!

– Государю стало известно, что эта квартира стала притоном для государственных преступников, и он не желает, чтобы оный продолжал существовать. Если это повеление не передано вам с жандармами и не объявлено официально, то лишь благодаря той дружбе, которой Государь изволил меня удостоить. Но оно будет передано и объявлено, если вы сами не покинете столицы в течение суток.

– Вы… вы… чудовище! – воскликнула Катрин, и из глаз ее брызнули слезы.

– Простите, мадам, но я всего лишь выполняю волю Государя.

– Как будто бы ваша воля иная!

– Моей волей вы однажды пренебрегли, так что она здесь не причем.

В это мгновение в дверь постучали, и Катрин, вздрогнув, метнулась в прихожую, не взглянув на мужа. Стратонов не пошел за ней, не имея ни малейшего желания встречаться с ее любовником. Однако, через несколько минут жена, еще более бледная и печальная, возвратилась в гостиную, ведя за собой Константина…

– На ловца и зверь, – промолвил Юрий, поднимаясь. – Оставьте нас, сударыня. Я должен поговорить с братом наедине.

Катрин безмолвно удалилась, и Стратонов с немым вопросом воззрился на поникшего Константина. После непродолжительной паузы он заговорил:

– Молчишь? Отчего же? Или тебе нечего рассказать мне?

– Смотря что ты хочешь услышать…

Юрий со злостью ударил кулаком по столу:

– Я хочу услышать, как ты посмел запятнать честь нашей фамилии? Как тебе пришло в голову изменить присяге и злоумышлять против Государя?! Корнет Стратонов – член тайной организации! Я готов был сквозь землю провалиться от стыда, когда Император объявил мне об этом!