Разборки олимпийского уровня - Валентин Леженда

И повалили толпой во дворец Одиссея многочисленные женихи, словно лосось на нерест. Но, к слову сказать, не все попали внутрь, поскольку на дверях встал вместе с дюжими друзьями не обделенный физической силой сам Телемах, за шиворот отшвыривавший всех сирых и убогих, калек и прочих олигофренов, которые тоже не прочь были поучаствовать в смотре женихов, приплыв в Итаку со всех концов Греции. Многие из них рассчитывали если не на брак, то хотя бы на хорошую милостыню.

Особенно Телемаху запомнились хромой египтянин с здоровой прожорливой собакой, у которой на шее висела табличка: “Люди добрые, помогите Тутанхамончику на лечение”, и еще двое в дрезину пьяных жлобов, которые утверждали, будто они собирают деньги на восстановление храма Зевса Спасителя где-то во владениях амазонок. Им Телемах с друзьями особенно вмазал, уж больно рожи у попрошаек были лукавые.

Набралось в итоге во дворце царя Итаки, непонятно где шлявшегося последние два месяца, около пятидесяти женихов. Все остальные были бескомпромиссно отсеяны грозным Телемахом. Двоих даже пришлось повесить на дверях у входа во дворец как наглядный пример, чтобы другим неповадно было.

Но и среди тех пяти десятков, которым повезло попасть во дворец, было очень много всяких жлобов, жаждавших пожрать да повеселиться на халяву.

Ну а где их нет? В наше время этих мерзавцев пруд пруди, а в Древней Греции их и подавно было видимо-невидимо. Позже римляне этих товарищей очень емко обозвали метким словом “ПАРАЗИТОС”, но до этого исторического момента было еще очень далеко.

Женихи без малейшего зазрения совести пили и ели за счет Пенелопы, испражнялись и блевали где только можно, спали со служанками Одиссея, опустошая при этом его великолепные винные погреба.

Телемах на это дело до поры до времени смотрел сквозь пальцы. Ну мало ли, пусть мужики погуляют, поразвлекаются: и матери весело, и служанкам радость. Но через неделю все это безобразие стало его несколько утомлять.

Телемах подумал-подумал и втихаря уменьшил поголовье женихов больше чем наполовину, оставив гулять всего пятнадцать человек Остальных же под зад ногой выкинул из дворца, нанеся многим тяжкие телесные увечья. (Их трупы впоследствии были выловлены рыбаками у берегов Спарты. — Авт.)

Оставшиеся пятнадцать человек были все людьми богатыми и знатными, да и внешней привлекательностью Зевс их не обделил. Пятерым, правда, было за семьдесят, но это даже хорошо, значит, быстрее дедки в царство мрачного Аида сойдут, а их денежки молодой супруге останутся, хе-хе…

Им Телемах особенно часто подливал вина в кубки и подсовывал по ночам самых развратных и ненасытных служанок, в результате чего дедушки слабели на глазах и четверо из них уже были вроде как при смерти. Оставалось лишь уговорить Пенелопу выбрать одного из этих дедуганов. Глядишь, после венчания, во время праздничного пира копыта новоявленный муженек-то и отбросит, не дотянув даже до брачного ложа.

Шутки в общем-то шутками, но в определенный момент Телемах вдруг понял, что его мать действительно собралась замуж за другого мужчину, причем на полном серьезе. Это сына Одиссея сильно огорчило.

Особенно Пенелопа симпатизировала трем претендентам: Антиною, Эвримаху и Леокриту. Все мужики были статные, красивые, бородатые. На ночь в гостевые покои брали сразу по три служанки, сломав после своих ночных утех восемь кроватей каждый. Да и по богатству своему любой из них не уступал царю Итаки.

Телемах не на шутку разволновался.

Это что же получается? Мать его, значит, замуж выскочит, детей от одного из этих кобелей нарожает — и прощай, царский трон. Ведь Итака в этом случае будет принадлежать не ему, а мужу Пенелопы.

Кошмар!

Сначала Телемах решил всех оставшихся женихов элементарно убить кузнечным молотом. Но друзья отговорили горячего сына Одиссея от столь радикальных мер. Мол, мать тебя проклянет, и царского трона в этом случае тебе все равно не видать.

— Что же мне, сатир вас всех побери, делать? — жалобно спросил Телемах, опуская на пол тяжелый молот — орудие несостоявшегося убийства.

— Нужно срочно отыскать Одиссея, — ответил Паламед, один из лучших друзей Телемаха. Будущий царь Итаки наморщил лоб:

— Легко сказать — отыскать Одиссея. Троянская война три дня назад закончилась, все герои как муравьи по Греции разбежались, иди теперь ищи их по всей Аттике, бордели перетрясай.

— У тебя есть предложение получше? — спросили друзья.

— Да, — ответил Телемах, любовно поглаживая деревянную рукоять кузнечного молота. — Разнести к сатировой матери их пустые головы.

— Что в лоб, что по лбу, — сказал Паламед, сокрушенно качая головой.

— А что, можно и по лбу, — согласился с ним Телемах. — Как хрястну молотком!

— Да я не это имел в виду, — поморщился Паламед. — Мы уже это обсуждали и пришли к выводу, что, если ты их убьешь, мать тебе этого никогда не простит.

— И что же мне делать?

Друзья Телемаха грустно вздохнули:

— Искать Одиссея.

— Какой-то замкнутый круг получается, — простонал сын царя Итаки, взявшись за голову.

— А что? — воскликнул Паламед. — Снарядим корабль, загрузим в трюм провиант — и в путь.

— Ну и куда же мы поплывем? — безразлично поинтересовался Телемах.

— Да к тому же Нестору в Пилос.

— А кто такой этот Нестор?

— Да старец один, друг Одиссея. Из ума выжил еще до рождения Геракла, но помочь отыскать твоего папашу, думаем, сможет.

— Что ж, — Телемах с сожалением посмотрел на молот, — поплывем в Пилос. Только мне отчего-то кажется, что все это впустую. Видать, крупно загулял мой папаня, а он по этому делу мастер. Эроту с Зевсом десять очков форы даст.

В общем, отправился Телемах с друзьями в Пилос, строго-настрого приказав своей матери замуж до его возвращения не выходить, а женихам пригрозил женилки (бороды. — Авт.) поотрывать, что было намного надежнее строгой беседы с ветреной Пенелопой.

Естественно, старца Нестора в Пилосе Телемах не нашел, да оно и понятно, ведь Нестор вместе с Менелаем, Диомедом, Филоктетом и Ахиллом навечно застряли на острове Лесбос.

Об этом курьезе Телемаху сообщил, пошло хихикая, сын Нестора Писистрат, приглашая гостей отдохнуть с дороги и поучаствовать в пиру, который он закатывал в честь окончания Троянской войны

Телемах от участия в празднике деликатно отказался, мотивируя свой отказ тем, что если он не отыщет в ближайшее время Одиссея, то лишится в Итаке трона.

Писистрат с пониманием отнесся к проблеме сына Одиссея и, загрузив его корабль вином отборных сортов, пожелал попутного ветра.

Подняв парус, Телемах с друзьями взяли курс на остров Лесбос.

— Смотрите мне, мужики, — пригрозил друзьям наследник Итаки, — не подведите меня. Мы сейчас отправляемся в колоссальный бордель Греции, сравнимый по своим масштабам разве что с Олимпом.

И верные товарищи Телемаха с пониманием закивали. Конечно, это было тяжелое испытание для их силы воли, но они надеялись выстоять в борьбе с похотью и развратом.

Надеялись.

Очень…

По своей живописности остров Лесбос превосходил все виденное греками дотоле. В эти места можно было влюбиться с первого взгляда.

Представьте себе тихое, глубокого синего оттенка море, желтый, девственно чистый песок и яркого насыщенного цвета буйную растительность, над которой кружатся, словно облака, стаи белых птиц.

— Острова блаженных, — прошептал Телемах, но тут же взял себя в руки, вспомнив, куда и, главное, зачем они приплыли.

Ожидая увидеть на берегу толпы голых бесстыжих красоток, греки были несколько разочарованы тем, что их никто не встречает.

— Живо сели на весла и подгребли к берегу, — приказал Телемах, вешая на пояс короткий меч.

Сын Одиссея был настроен более чем решительно и задерживаться на знаменитом острове надолго не собирался.

— Со мной на сушу сойдут десять человек, — командным тоном продолжил он. — Тот, кто ослушается любого моего приказа, лишится своего мужского достоинства. — И Телемах красноречиво взмахнул коротким мечом.

— Чего лишится? — робко переспросил Паламед.

— Бороды, — пояснил наследник Итаки, спрыгивая на песчаный берег знаменитого острова.

Десять добровольцев весьма резво последовали за своим предводителем. Остальные греки испуганно глядели им вслед.

— Спорим, что вернется только половина, — сказал один из них, и моряки, азартно выкрикивая, стали делать ставки…

Сначала все было вроде как в порядке.

От берега в глубь острова вели симпатичные, выложенные камнем дорожки, и греки, весело посвистывая, размашисто затопали по ним, любуясь живописным пейзажем.

Телемах понятия не имел, где искать старца Нестора, да и жив ли он вообще. В его возрасте подобные развлечения опаснее тигровой акулы в кустах, то есть в водорослях.

Настроение у Телемаха резко испортилось, когда они увидели у дороги здоровый камень, на котором по-гречески было выбито: “Оставь невинность всяк сюда входящий”.