Одним пальцем - Агата Кристи

— Что-то долго она не приходит в себя!

— Вы же слышали, что сказал доктор Гриффит? Сердце и пульс вполне нормальны — она просто спит и сама проснется. Доктор говорит, что сам часто дает такие порошки своим пациентам.

Миген пошевелилась и что-то пробормотала. Инспектор Нэш деликатно вышел из комнаты. Миген открыла глаза.

— Джерри!

— Что, дорогая?

— Хорошо у меня получилось?

— Как будто занималась шантажом от самой колыбели.

Миген снова закрыла глаза и прошептала:

— Вчера вечером… я написала тебе… на случай, если бы… если бы что-то вышло не так. Только я была уже очень сонная и не дописала. Посмотри вон там.

Я подошел к письменному столу. Неоконченное письмо лежало в маленькой потертой записной книжке Миген.

«Милый мой Джерри, — было там написано, — в школьной хрестоматии я читала сонет Шекспира, который начинается:

Ты моим мыслям как пища голодному,Как летний дождик сухой земле.И вижу, что люблю — таки тебя,Потому что именно так я и чувствую…»

— Вот видите, — сказала миссис Калтроп, — как я была права, что пригласила все-таки знатока.

Я воззрился на нее. Все мы сидели в доме священника. Снаружи лило, как из ведра, а здесь в камине огонь; миссис Калтроп прошлась по комнате, взбила подушку, лежавшую на кушетке, а потом из каких-то только ей известных соображений положила ее на пианино.

— Что вы сделали? — спросил я удивленно. — Какого еще знатока? И что он, собственно, сделал?

— Это не был мужчина, — сказала миссис Калтроп и широким жестом показала на мисс Марпл. Старушка уже довязывала ту штуку из белой шерсти и теперь принялась за что-то другое, столь же непонятное.

— Вот это и есть мой эксперт, — продолжала миссис Калтроп. — Джейн Марпл. Присмотритесь к ней получше. Поверьте, она знает о разнообразных видах людской злобы больше, чем любой другой, кого я видела.

— Но, дорогая моя, надеюсь, ты это говоришь не всерьез, — вполголоса заметила мисс Марпл.

— Но это же правда.

— Когда человек все время живет в маленьком городке, ему приходится видеть разные стороны людских характеров, — спокойно проговорила мисс Марпл.

А потом, почувствовав, что этого все от нее ждут, она отложила спицы и своим нежным, мягким голоском прочитала нам лекцию об искусстве убийства.

— В таких случаях самое важное сохранить ясность мысли. Понимаете, большинство преступлений до абсурдного просты. Это тоже. Хладнокровное, прямолинейное.., и вполне понятное.., хотя и крайне отвратительное.

— Что верно, то верно.

— Правда, по сути дела, все время лежала перед нами, как на ладони. Вы знали это, не правда ли, мистер Бертон?

— Боюсь, что нет.

— Конечно, знали. Вы же мне все объяснили. Вы отлично видели взаимную связь событий, только недостаточно верили себе, чтобы понять то, что говорили ваши чувства. Начнем с затасканной здесь до тошноты поговорки: «Нет дыма без огня». Она раздражала меня, но вы подошли к ней совершенно правильно и пришли к верному выводу: дымовая завеса. Отвлекающий маневр.., все должны были ухватиться за ложный след — анонимные письма.., только соль в том, что по сути дела никаких анонимных писем не было.

— Но, дорогая мисс Марпл, могу вас уверить — они были. Я сам получил одно из них.

— Да, конечно, только это не были настоящие анонимки. Тут моя милая Мод попала в самую точку. И здесь, в мирном Лимстоке, множество скандалов, и уверяю вас — любая женщина, живущая здесь, знала бы о них и воспользовалась бы ими. Но мужчины, понимаете, они не так интересуются сплетнями — и уж во всяком случае не логически мыслящий, мало общительный человек, вроде Симмингтона. Если бы эти письма присылала женщина, они были бы гораздо конкретнее.

Понимаете, если не обращать внимания на дым и идти прямо к огню, все становится гораздо яснее. Вы и сами стремились опираться на факты. А если отбросить эти письма, здесь был один — единственный факт — смерть миссис Симмингтон.

Потом, разумеется, возникает вопрос, кто мог бы хотеть, чтобы она умерла — и кто, естественно, приходит вам первым в голову? К сожалению — муж. И тогда вы начинаете спрашивать себя, есть ли тут какая-нибудь причина, какой-нибудь мотив — например, другая женщина.

И вот первое, что я слышу, это то, что у них в доме живет молодая и необычайно привлекательная гувернантка. Ясно, не правда ли? Мистер Симмингтон, сухой, сдержанный, отнюдь не эмоциональный человек, привязанный намертво к своей болтливой невротической супруге — и внезапно на его пути возникает это молодое чудесное существо.

Боюсь, что мужчины с его характером, если уж влюбляются в зрелом возрасте, переносят эту болезнь особенно тяжело. У них это, как безумие. А сил бороться с этим безумием Симмингтон, человек, обладавший, насколько я могу судить, в основном отрицательными свойствами характера — не был ни ласковым, ни любящим, ни добрым, — не имел. В маленьком городке, таком, как Лимсток, проблему могла решить только смерть жены. Понимаете, он хотел жениться на Элси, а она — так же, впрочем, как и он — очень считается с общественным мнением. Кроме того, Симмингтон любит своих детей и не хотел бы от них отказаться. Он хотел иметь все: свой дом, своих детей, свое положение в обществе и Элси. Ценой, которую за это надо было заплатить, было убийство.

Как мне кажется, он выбрал очень хитрый способ. По своему опыту адвоката он отлично знал, что в случае неожиданной смерти жены подозрение в первую очередь падает на мужа и, если речь идет об отравлении, возможна эксгумация. И тогда он приготовил смерть, которая, с виду была вызвана чем-то совершенно иным. Он создал несуществующего автора анонимных писем. Соль была в том, что полиция наверняка подозревала бы женщину — и в определенном смысле это было правильно. Все эти письма и впрямь были женскими — он очень ловко составил их, основываясь на прошлогоднем случае и на том, о котором ему рассказал доктор Гриффит. Не хочу этим сказать, что он переписывал их дословно, но он выбрал отдельные фразы и обороты, перемешал их, и в результате письма отлично отражали характер женщины — полусумасшедшей и отягощенной комплексами.

Симмингтон знал все приемы, которыми пользуется полиция: исследование почерка, шрифта пишущей машинки и так далее. Он давно уже готовил свое преступление. Адреса на конвертах он напечатал еще до того, как подарил машинку Женскому союзу, и тогда же, наверное, ожидая хозяйку в гостиной «Розмарина», вырезал страницы из книги. Он ведь знал, что люди редко берут в руки сборник проповедей!

И только когда его фальшивые анонимки стали притчей во языцех, он приступил к делу. Он выбрал момент, когда гувернантки с мальчиками и падчерицы не было дома, а у служанки был свободный день. Предполагать, что Агнес поссорится со своим молодым человеком и вернется домой, он, конечно, не мог.

Джоан спросила:

— Но кого же видела Агнес? Вы знаете это?

— Нет, не знаю. Могу только догадываться и думаю, что она не видела никого.

— Так что, все это было просто ошибкой?

— Нет, нет, милая моя. Я хочу сказать, что она все время стояла у окошка и ждала, когда же придет ее возлюбленный, и.., и буквально ничего не видела. Это значит: никто, совсем никто не подходил к дому — ни почтальон, ни кто — либо другой. Она была не слишком сообразительна, и прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что это очень странно — ведь в это самое время миссис Симмингтон должна была получить анонимное письмо.

— А она получила его? — спросил я взволнованно.

— Конечно, нет! Я же сказала, что и это преступление было совсем простым! Уходя из дому, Симмингтон заменил цианистым калием успокаивающие порошки, которые она принимала после обеда. Все, что оставалось сделать Симмингтону, это прийти домой чуть раньше или одновременно с Элси Холланд, позвать жену и, когда она не ответит, пойти наверх в ее комнату, бросить цианистого калия в стакан с чистой водой, которой она запивала порошки, потом швырнуть скомканное письмо к каминной решетке и положить куда-нибудь клочок бумаги, на котором миссис Симмингтон написала: Больше не могу…

Мисс Марпл повернулась ко мне:

— И здесь вы тоже были совершенно правы, мистер Бертон. «Клочок бумаги» — тут что-то было не так. Самоубийцы не пишут прощальных писем на клочках бумаги. Они берут лист почтовой бумаги, а часто и конверт. Да, тут что-то было неладно, и вы это поняли.

— Вы слишком высокого мнения обо мне, — ответил я. — Ничего я не понял.

— Поняли, взаправду поняли, мистер Бертон. Разве иначе записка, которую мисс Джоан нацарапала в блокноте у телефона, привлекла бы настолько ваше внимание?

Я медленно повторил:

— Больше не могу ждать. Если позвонит…

— Ну конечно же.

— Больше не могу!

Мисс Марпл широко улыбнулась мне.

— Вот именно. Симмингтон нашел какую-то записку, написанную в том же духе, и понял, что это удобный для него случай. Он спрятал обрывок с этими тремя словами, а когда пришло время, у него в руках было «прощальное письмо», написанное действительно рукою миссис Симмингтон.