Скрытое убийство - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, скрывая чувство неловкости, посмотрела даты в договоре, а заодно и на билете. Действительно, контракт Арсения Караваева с самарским предприятием истек пять дней назад, а, судя по дате на билете, в Тарасов он приехал на день позже. Таким образом, он никак не мог быть причастен к смерти Колоярцевой, поскольку находился в трехстах километрах от места трагедии.
– Ну что, успокоили свою совесть? – Арсений насмешливо наблюдал за мной, пока я изучала доказательства непричастности. Я молча кивнула, внутренне сгорая со стыда. Василиса не ошиблась – Арсений действительно был замечательным парнем, и чисто по-человечески я ему искренне сопереживала. Одна из самых неприятных сторон в моей работе – бередить чужие раны, которые все еще не перестали кровоточить…
Мне пора было уходить, но прежде чем откланяться, я достала свою визитку и положила на стол перед Арсением.
– Я понимаю, как вам сейчас тяжело, и поверьте, искренне вам сочувствую, – тихо проговорила я, мысленно злясь на себя за то, что вынуждена произносить никому уже не нужные банальности. – Но, может быть, вы еще что-нибудь вспомните. Позвоните, пожалуйста, по этому номеру.
Арсений равнодушно глянул на кусочек картона и ничего не ответил.
Встав из-за стола, я спросила:
– Скажите, а вы сохранили вашу с Викой переписку?
Арсений медленно перевел на меня взгляд и покачал головой:
– Нет, я все удалил.
Он вновь опустил голову на руки, и я молча вышла за дверь.
Глава 8
Я задумчиво разглядывала разложенные на столе вещественные доказательства, которые успела собрать за время расследования. Хотя вещдоки – это громко сказано. Ничего-то они пока не доказывали. Блокнот Виктории с номерами телефонов и зарисовками, фотографии в смартфоне и две пары пузырьков с лекарствами из ванной комнаты и спальни Антонины Колоярцевой. Я взяла пару флаконов, тех самых, что прихватила из спальни Антонины Сергеевны, и выложила на стол по одной пилюле из каждого флакона. Сине-белая капсула с кроверазжижающим препаратом и рядом – красно-желтая с лекарством обратного действия, то есть повышающего свертываемость крови. Два препарата, которые почему-то перестали оказывать нужное действие на организм Колоярцевой в тот роковой вечер. Может быть, они попросту исчерпали эту способность? Хотя более точным будет сказать, что это организм тяжелобольной женщины перестал реагировать на лекарства должным образом, что и привело к естественной смерти. К естественной. Никто не убивал подругу моей клиентки. Никому из ее ближнего и дальнего круга ее смерть не была нужна настолько, чтобы всерьез ради этого рисковать.
Надо смотреть правде в глаза: дело с самого начала было провальным. Мне следовало в первые же минуты беседы с госпожой Дементьевой убедить ее, что она явно переоценивает значение своей единственной подруги в общем мироустройстве. Конечно, Анжелика Витальевна будет разочарована, и самое неприятное – разочарована во мне как в одном из лучших частных детективов Тарасова. Как человек интеллигентный и порядочный, Анжелика Витальевна не станет сообщать всем и каждому о том, что я, как говорится, облажалась, а заодно создавать мне антирекламу. Но все равно мало приятного.
Занятая этими невеселыми размышлениями, я взяла другую пару пузырьков, ту, что прихватила из ванной, и также выложила по одной капсуле на стол. Стоп, что за ерунда? Теперь сине-белая капсула оказалась в пузырьке с коагулянтами, то есть повышающими свертываемость крови препаратами, а капсула антикоагулянта из другого флакона оказалась красно-желтой. Может, случайность? Я заглянула поочередно в каждый флакон и убедилась, что никакой случайности нет. Заодно еще раз исследовала предыдущую пару – все было с точностью до наоборот.
Я поспешно нашла соответствующие сайты в Интернете с фотографиями препаратов. Правда, каждый раз поставщик уведомлял, что препаратов нет в наличии. Но мне этого было и не нужно, вполне достаточно изображения капсул.
Все верно – внешний вид капсул совпадал с теми, что я взяла из спальни Антонины Сергеевны. А вот в ванной препараты были перепутаны. Кто-то проделал хитрые манипуляции с подменой препарата.
Я схватила смартфон.
– Слушаю, – отозвался Сергей Звягинцев, лучший программист района и области. Я как могла доходчиво изложила свою просьбу и, получив утвердительный ответ, сорвала с вешалки куртку и помчалась в управление.
Где-то минут через сорок я, вооруженная исчерпывающими сведениями, шагала по знакомому коридору в кабинет Володи Кирьянова.
– Татьяна? – Кирьянов с удивлением воззрился на меня, когда я без стука появилась на пороге его кабинета. Вид у Кири был недовольный, наверняка я своим внезапным появлением оторвала его от важных дел. Как, впрочем, и всегда. Однако когда Кирьянов более внимательно посмотрел на меня, недовольство на его лице сменилось тревогой.
– Ты чего такая встрепанная? – всполошился он. – Случилось что-то?
– Случилось, – кивнула я. – Мне срочно нужен врач.
– Ты заболела?! – Володя, несмотря на свою внушительную комплекцию, мигом подскочил ко мне и, подхватив меня под руку, осторожно подвел к креслу. – Так давай я сейчас нашего терапевта вызову. Давление тебе померит…
– Нет-нет, – поспешно возразила я, поскольку Кирьянов уже схватил трубку служебного телефона. – Со мной все в порядке, тут другое. Врач нужен не мне.
– Фу-у, вечно ты меня пугаешь… – Кирьянов опустился в кресло за своим столом, приложив ладонь к левой стороне груди и тяжело дыша. – Врывается, вся трясется, бледная, и орет с порога: «Мне нужен врач!» Я уж подумал, что ты при смерти!
Киря сердито глядел на меня, недовольно сопя.
– Ну выкладывай, что там у тебя.
– Понимаешь, мне срочно нужна консультация главврача Центральной городской больницы. Ну или заместителя главного врача по лечебной работе, это даже лучше.
Кирьянов глянул на меня из-под нависших бровей.
– Я так понимаю, очередное расследование, – недовольно пробурчал он.
– Да, – подтвердила я и тотчас же спохватилась: – То есть нет, ничего особенного, просто очень нужно.
Кирьянов смерил меня уничтожающим взглядом и презрительно хмыкнул.
– Ты хоть намекни, что я человеку-то сказать должен, – проворчал он. – Очень нужно ей, видите ли…
Мне стало очень неловко, поскольку врать Кире я не
