Колонисты Пандоры-2 - Александр Яманов

Примерно через пятнадцать минут ускоренного марша, мы, наконец, выбрались из цепочки трясин. Взобрались на каменистый склон, я смог перевести дух и немного отдохнуть.

Дальше путь проходил по заросшим зеленью склонам. Когда мы достигли трёхтысячной отметки, деревья заменил кустарник, и стало значительно прохладней. Мара припарковала паука на небольшой каменистой площадке. Когда-то давно, один из каменных червей выкинул несколько сотен тонн породы из хода, ведущего внутрь горы, сформировав удобный уступ. А пока мы устраивались на стоянке, в долине начало смеркаться.

— Отдохнём немного и двинемся в путь. Нейла останется в лагере, а мы с пауком сможем подняться ещё на тысячу метров выше. Далее пойдёшь один.

— Ясно.

— Человек, что тебе ясно? — спросила женщина, которую явно раздражало моё спокойствие.

— Всё ясно. Вы останетесь, а я иду дальше.

— Мы можем устроить лагерь выше, но мои синтетические лёгкие не в состоянии действовать долго без определённого количества кислорода. Паук тоже привязан ко мне и может действовать на удалении до трёхсот метров.

— Значит, не нужно никаких совместных подъёмов, я пойду один отсюда.

Мара пыталась оспорить моё решение, но быстро осознала его правоту. Конечно, мне не помешает помощь при подъёме четырёх баллонов с дыхательной смесью. Но по дороге я захотел кое-что проверить. А въедливая женщина могла мне помешать.

Через тридцать минут я был готов к выходу. Выданный Акосом скафандр подогнали под мои габариты. С собой беру только немного еды, воду и баллоны с дыхательной смесью. Нести их помогала специальная конструкция и собранный космотехами антигравитационный пояс.

Функциональные возможности этого устройства меня устроили. Сложное сочетание разнонаправленных электромагнитных полей, вырабатываемых поясом, словно якорь цеплялось к гравитационному полю планеты. Это поддерживало скафандр в строго вертикальном положении, несмотря на уклон, и значительно облегчало тяжесть груза.

Правда, уже на подходе к отметке в пять тысяч метров, обнаружились первые недостатки. Запас энергии в батареях, питающих скафандр, просел на пятнадцать процентов.

Расчёт импланта показал, что при таком расходе, я вряд ли смогу подняться до четырнадцати тысяч метров. И эту проблему надо оперативно решать, либо не рисковать и возвращаться. Оставив баллоны у одной из дыр, проделанных червями, я вырубил поясные антигравы и направился по маршруту, приведшему меня в долину.

Сначала послышалось журчание воды. А через десять минут в туманной дымке, показался один из горных потоков, текущих с ледника.

Следы моего пребывания обнаружились, когда я перешёл через ручей. Возле очередного грота лежал обрывок комбинезона каторжанина. Спустившись на полкилометра ниже, я наткнулся на цель своих поисков.

Угнанный глайдер застрял между двумя каменными глыбами. Видимо, после столкновения с преградой меня выбросило с сиденья. И далее я продолжил спускаться самостоятельно. Активировав системы транспорта, мне удалось извлечь его из западни. Выглядел аппарат не очень. Защита сорвана. Весь помятый. Турбина сильно повреждена. Заряд батарей 12%. А силовой щит, вообще отказался включаться. Износ всех систем, достиг красной зоны. Бортовая нейросеть выдавала ошибки в навигации и требовала срочно отправить глайдер на ремонт.

Но аппарат всё равно функционировал. Даже на крутом склоне он держал горизонтальное положение и, хоть боком, но мог передвигаться вверх. Теперь поставленная задача виделась не такой уж невыполнимой.

Вернувшись к баллонам, я перенёс их к аппарату. Затем начался затяжной подъём. И снова глайдер показал себя с лучшей стороны. Конечно, он продвигался по заснеженным склонам очень медленно, преодолевая метр за метром, словно подъёмник. Но главное — я не топал пешком, расходуя кислород и насилуя организм.

На восьми тысячах метрах температура понизилась до минус 20°. Дышать стало труднее. Я решил сделать большой привал и отдохнуть перед штурмом высоты. Скафандр защищал от холода, а кислородная станция позволяла нормально дышать внутри, не поглощая дыхательную смесь из баллонов. В результате мне удалось спокойно поспать несколько часов.

Когда я проснулся, уже расцвело. В какой-то момент туман расступился, и я смог увидеть большую часть долины. Буйство зелени, не смогло скрыть следы первого столкновения дредноута с поверхностью. От жёлто-оранжевых болот в сторону города шли ровные борозды. Джунгли смогли частично скрыть следы приземления, но всё равно понятно, что здесь произошло много лет назад.

Ну а главным доказательством приземления космического корабля, был город зарканцев. В его облике угадывались контуры дредноута. Башенки плазменных турелей и центральное строение совета мудрейших образовывали единую конструкцию, развивающие последние сомнения в реальности произошедшего.

Усевшись на глайдер, я продолжил подъём. Склон не становился круче, но спускающийся справа ледник значительно расширился. По пути начали попадаться настоящие ледяные скалы.

На девяти тысячах обнаружились первые следы пребывания зарканцев. Две фигуры в красных скафандрах сидели за каменной глыбой. Рядом располагалось какое-то оборудование и остатки разорённого лагеря.

Не став останавливаться, я проложил подъём. На десяти тысячах метров каменную породу полностью покрыл ледяной монолит, в котором попадались огромные трещины, превращающиеся в разветвлённые торосы.

Далее пришлось постоянно останавливаться и выбирать более или менее нормальную дорогу. В процессе движения замечаю нечто явно рукотворное. Решив немного отклониться от маршрута, натыкаюсь на ещё один лагерь с занесённым снегом оборудованием и телами зарканцев, замёрзших в надувном боксе. А немного в стороне стоял настоящий боевой бот.

Он был точной копией робота, виденного мною в бункере космотехов. Мощные бронеплиты покрывали механический скелет. За широкими плечами виднелись занесённые снегом подвесы с вооружением. Бот стоял вертикально и на белом фоне был похож на статую рыцаря, замершую между ледяными скалами.

Подогнав глайдер поближе, я просветил замороженную железяку и обнаружил, что оболочка реактора теплее корпуса. Решив кое-что проверить, слезаю с глайдера и нахожу на правом манипуляторе точку цифрового взаимодействия.

Судя по серой индикации, процессор робота находился в неактивном состоянии. Но, несмотря на это, имплант вошёл во взаимодействие с зависшей системой.

Произошёл короткий обмен данными, и процессор бота начал обработку информации. Показатели количества энергии в разряженных накопителях робота колебались в пределах нуля, поэтому на нормальную работу систем её и не хватало. Несмотря на это запросы импланта были приняты, и бот неожиданно дёрнул правым манипулятором, стряхнув с корпуса ледяную корку.

И сразу процессор заработал стабильнее, установив прямой канал связи с имплантом. В информационном поле появился трёхмерное изображение огромного истукана. Рядом появился список, показывающий работоспособность всех систем и отдельных элементов сложной конструкции.

Судя по всему, длительное пребывание на минусовой температуре не разрушило цепочки взаимодействия между системами. Энергии не хватало, но сам бот был готов к работе. По моей команде процессор обнулил все накопившиеся команды и теперь ожидал новых директив.

Быстро изучив возможности робота, я