Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей - Андрей Гусаров

Сейчас личные покои Александра III открыты для посещения, и экскурсанты могут познакомиться с частной жизнью предпоследнего императора России, ощутить дух эпохи, предшествовавшей трагическому XX веку и ставшей последней в истории Большого Гатчинского дворца как императорской резиденции.

Когда с Державного ПрестолаТы Русским Царством управлял, —В подполье пряталась крамолаИ враг России трепетал.Стремились все к Твоей Державе,Ища защиту и оплот,Был наш солдат в почетной славе,Был первым в мире Русский Флот!Везде господствовал порядок,Закон не смели нарушать,В стране повсюду был достатокИ мирной жизни благодать.

Среди экспонатов Антресольного этажа Арсенального каре много подлинных вещей, принадлежавших государю, его супруге и детям. И в данном контексте уместно будет вспомнить о коллекции произведений искусства Александра III, которую он начал собирать в Гатчине в 1879–1894 годах и которую после его смерти продолжала пополнять вдовствующая императрица.

Первыми приобретениями тогда еще великого князя стали различные предметы декоративно-прикладного искусства. В одном из писем он писал: «Ваш подарок сделал мне большое удовольствие, потому что я именно люблю такие вещи и особенно старинные. Ты спрашиваешь, милая Ма, что привезти мне из-за границы, я всего больше желал бы в этом именно роде вещи старинные. Вазы и бокалы из хрусталя и фарфора, потому что я желал бы пополнить мою маленькую коллекцию мало-помалу. Алексей привез мне из Венеции отличные вещи из майолики и все старинные, так что моя коллекция прибавляется». Первой картиной, которую приобрел великий князь в 1864 году, была работа И.П. Келера-Вилианди «Итальянская девочка, черпающая воду». Поначалу все приобретения хранились в Аничковом дворце и в Царском Селе, но с конца 1870-х годов основным местом размещения коллекции становится Гатчина.

Великий князь не только приобретает произведения искусства на выставках и в антикварных магазинах за границей, но и скупает частные коллекции. Многие картины заказывались специально, особенно если это касалось портретов членов императорской семьи. Большое количество картин было куплено в Прибалтийских странах, особенно в Дании и Финляндии. Любимым датским художником Александра III был известный живописец Антон Мельби, четыре картины которого находились в Гатчинском дворце. Один из художников, Лауритис Туксен, посещал Гатчину, когда работал над семейным портретом датской королевской четы, и оставил воспоминания о пребывании в России: «Императрица позировала часто, так же как и царские дети: великий князь Михаил, великие княжны Ксения и Ольга, император — лишь один раз. В тот день я встретил его во всем величии. Он спросил, как он должен встать, и в течение 3/4 часа стоял не двигаясь. Это единственное время, которое он уделил мне. Я старался делать мазки как можно гуще, чтобы получить ощутимый результат. Когда после окончания сеанса Александр III подошел и взглянул на холст, он разразился гомерическим хохотом. Больше император не позировал. Вместо него передо мною в военном мундире стоял один из царских лакеев, но, увы, — это было лишь слабое напоминание того образа, который оставил о себе император».

Судьба гатчинской коллекции императора Александра III трагична. Из 210 картин, собранных им и его супругой, остались лишь жалкие крохи. Большую часть власти продали за границу в 1928–1934 годах, некоторые полотна погибли во время Великой Отечественной войны. А то, что удалось эвакуировать, распределили по разным музеям России.

После того как 28 декабря 1828 года Гатчина стала собственностью императора Николая I, в жизни загородной резиденции мало что изменилось. Государь редко бывал здесь. Его приезды в Гатчину были связаны либо с охотой в Зверинце, либо с увеселениями — балами, театральными постановками или зваными обедами. Первый раз Николай I посетил резиденцию 14 января 1829 года, о чем была сделана запись в камер-фурьерском журнале: «Половина 10-го часа утра. Государь Император и флигель-адъютант кн. Суворов в санях отъезд имел из Царского Села в Гатчино для обозрения всех там заведений. Возвратились обратно в половине 3-го часа». В следующий раз император приехал в Гатчину в связи с военными маневрами, проходившими недалеко от резиденции, в Красном Селе, в июле 1830 года. 14 июля государь во главе армии остановился в походной палатке в районе деревни Пудость (в 14 верстах от Гатчины), а императрица выехала на ночлег во дворец, где разместилась в Арсенальном каре. На основе записей в камер-фурьерских журналах С.В. Рождественский воспроизводит события тех дней: «Маневры окончились в этот день (15 июля) в начале третьего часа под самой Гатчиной и по окончании их Император с Великим князем Михаилом Павловичем, принцами Оскаром и Карлом и со свитою прибыл в Гатчину верхом к большому парадному подъезду дворца и проследовал вместе с принцами по парадному Овальному залу к Себе в апартаменты. За несколько времени до прибытия Государя Императора прибыла из Петергофа Её Величество великая княгиня Елена Павловна и Его Высочество Наследник Цесаревич. Таким образом, состоялся первый в царствование Николая I съезд в Гатчину императорской фамилии. По случаю этого съезда был назначен во дворце большой обеденный стол, но так как императрица Александра Федоровна чувствовала себя усталой, благодаря переездам на маневрах и из Красного Села в Гатчину, то большой стол был отложен и сервирован фамильный обед в столовой Ее Высочества великой княгини Елены Павловны, за который в 3 часа 30 минут дня сели: Государь, императрица, Наследник, великий князь Михаил Павлович, великая княгиня Елена Павловна, наследный принц шведский Оскар и принц прусский Карл. <…> В тот же день вечером в театре гатчинского дворца состоялся спектакль, на котором исполнена была французскими придворными актерами комедия в 5-ти актах „Урок старикам”. <…> По окончании спектакля в половине одиннадцатого Высочайшие Особы со всеми бывшими в театре, имели шествие по Собственной деревянной лестнице через большую галерею, овальное зало и тронную комнату в столовую к вечернему столу. <…> На другой день (16 июля) Государь Император принимал доклады… По окончании их в 10 часов утра Его Величество с принцами шведским и прусским смотрели на плацу перед дворцом гвардейский экипаж, возвратившийся из турецкого похода. Государыня в 11 часов с фрейлиной уехала посетить гатчинский сиротский институт. Обед на этот день назначен был в золотой галерее на арке перед церковью и на нем присутствовало 127 персон; в продолжении стола играла музыка л. — гв. Преображенского полка на парадной лестнице».

В 1831 году Николай Павлович посещал Гатчину шесть раз. Один из таких приездов был связан со смертью великого князя Константина Павловича. Его тело везли из Витебска в Санкт-Петербург, четырнадцать дней оно находилось в церкви гатчинского госпиталя, и государь приезжал поклониться праху брата.

В начале 1840-х годов августейшая фамилия посещает Гатчину чаще, подолгу оставаясь в резиденции. В октябре 1841 года Николай I с семьей провел там неделю, повторив свой визит ровно через год. Тогда же 19 октября 1842 года во дворце поставили домашний спектакль с участием государя, цесаревича Александра, великой княжны Ольги, великого князя Александра и придворных. После спектакля состоялся костюмированный бал, где все присутствующие были одеты по моде времен Павла I. Осенью 1844 года семья монарха живет в Гатчине более двух месяцев, с 14 сентября по 21 ноября.

Это подтолкнуло императора к решению провести большую реконструкцию здания дворца, приспособив его для постоянной и комфортной жизни. Эту работу блестяще выполнил архитектор Р. Кузьмин.

1 августа 1851 года перед дворцом прошел военный смотр гвардейских частей, устроенный в честь открытия памятника императору Павлу I, в котором, кроме государя и наследника, приняли участие и двое сыновей последнего — великий князь Николай Александрович (умер в 1865 г.) и великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III). Восьмилетний Николай был одет в мундир лейб-гвардии Павловского полка и возглавлял при прохождении колонн по плацу первый взвод, а шестилетний Александр стоял часовым у памятника прадеду в форме рядового павловца, в особой, с высоким прямым кивером, шапке и ружьем.

Журналист А.В. Эвальд еще ребенком бывал во дворце в составе группы воспитанников Сиротского института и писал в своих воспоминаниях о жизни государя в Гатчине: «Императорская семья проживала в Гатчине совершенно патриархальным образом. Государь Николай Павлович, по возможности, никого не стеснял и любил даже, когда жители относились к нему с тою доверчивостью и любовью, которые характеризуют отношения детей к своему отцу. Простота отношений простиралась до такой степени, что жителям не запрещалось смотреть в окна дворца, когда Императорская фамилия сидела за обеденным или чайным столом, или проводила вечер в разговорах и увеселениях. Арсенальный зал, в котором Императорская семья собиралась по вечерам, помещался в нижнем этаже и выходил окнами на обширный внутренний двор. Хотя у ворот стоял часовой, но только не для караула, так как доступ на этот двор был совершенно свободен для всех. Будучи мальчиком 10–12 лет, я очень часто ходил с товарищами на этот двор и, умостившись на широком приступке стены, смотрел, как царская семья проводит время в своем домашнем кругу. Государь не приказывал даже спускать шторы и зачастую подойдет к окну, посмотрит в темноту на освещенные из зала лица любопытных, улыбнется, поклонится и отойдет. <…> Помню, что обедали всегда за длинным столом. Государь садился посредине, государыня напротив него. Направо и налево от них садились великие князья и княжны и приглашенные лица. Во время обеда всегда какой-то музыкант играл на рояле. Перемен блюд бывало немного, три или четыре, не больше. Иногда государю отдельно подавали горшочек с гречневой кашей, которую он очень любил». Зимой, как вспоминает Эвальд, в парке у дворца заливалась горка, куда приходили играть вместе с великими князьями и дети из города. Кто на дощечке, кто на санях, а некоторые и просто так катались по одному и группами. Другая очень популярная забава состояла в том, чтобы, взявшись за руки, сбежать вчетвером по скользкому льду вниз, при этом за первой группой бежали еще несколько. Если кто-то падал, особенно в первых рядах, то остальные валились уже в общую кучу смеющейся детворы. «Понятно, что некоторые из первого же ряда падают, на упавших навалится следующий ряд, а там и третий, и четвертый, так что нагромоздится целая куча мальчуганов, в которой постороннее лицо никак бы не разобрало, какие ноги и руки кому принадлежат. Хохота, крику и визгу при этом не оберешься!» — вспоминал Эвальд.