Многоточие сборки - Юлия Андреева

Далеко идти. Минут уже двадцать по кладбищу шествуем, священник впереди оглядывается с подозрением, в народе шумок прошел, а у нас в гробу, судя по весу уже даже не двое, а трое почти.

– А где могила-то, идти куда? – спрашивает священник, оборачиваясь.

Все только плечами пожимают. Мало того, что неизвестно кого несем, так еще и неизвестно куда.

Посылали вперед гонцов могилу искать, так они не возвращались, пропадали куда-то. Настроение у писателей уже не скорбно-торжественное, а какое-то встревоженное.

– А где распорядитель похорон? – спрашивает Володя Рекшан.

Все плечами пожимают, ну откуда ж ему взяться – распорядителю. Писатели предлагали далеко не ходить, передохнуть да закусить, пока могила не сыщется.

Нашли могилу чудом каким-то. Оказывается, ходили вокруг нее, а двое могильщиков с лопатами следили за нами и понять не могли, чего мы все покойника кругами носим, может, ритуал такой языческий.

Веселый все-таки был человек – писатель Валерий Суров.

О моем патологоанатоме

Когда умру, не хочу, чтобы меня вскрывали.

Не то чтобы я после смерти вдруг начну стыдиться своего развороченного нутра. Ни боже мой! Но как представлю себе, что какой-то уставший от самой жизни, не проспавшийся после вчерашних возлияний хмырь начнет с унылой мордой копаться в моих потрохах…

Скучное, безынтересное лицо моего патологоанатома… Вот чего мне не хотелось бы после моей смерти.

Другое дело, если он бы копался во мне с интересом, если бы в нем ощущались пламя озарения, буря восторга или просто живой человеческий или маньячный интерес.

Такое дело, как смерть, лучше подгадать на мусульманские страны или Израиль, где запрещено делать вскрытие.

О контрактниках

Николай был старше меня года на три и заканчивал училище, когда я в него поступала, так что мы практически не общались, просто как-то увидела и запомнила. А почему запомнила? На самом деле во внешности Кольки не было ничего сколько-нибудь примечательного, просто не всех тогда забирали служить в Афганистан. А Николай сам просился. Странный человек.

Тогда говорили, что будут брать только темненьких, мол, чтобы ежели что, могли смешаться с местным населением. Причем лучше, чтобы не очень большого роста. А он – Николай – даром что сам под метр девяносто, плечи такие, словно под джемпером латы рыцарские надеты, да еще и яркий блондин с голубыми прозрачными глазами. Ну просто лучше мишени не найти.

Впрочем, почему странный, это же нормально, что мальчишки играют в войнушку, а девчонки в кукол, подиумы и театры. Представляют себя великими актрисами, знаменитыми фотомоделями, путешественницами и женами миллиардеров.

А Николай, он еще с самого детства мечтал жениться на девушке с обложки модного журнала. Так и получилось, то есть почти что получилось, они с Наташей не были женаты, только помолвлены. Наташа – красивая украинка с черной длинной косой в руку толщиной, высокая, с пышной грудью и глазами с поволокой, выучилась на модель и время от времени участвовала в различных фотосессиях. Впрочем, все мы, кто имел какое-то отношение к театру, время от времени снимались для выставок, рекламы да и просто так.

Отношения с камерой – штука тонкая, тут нужны определенный навык и привычка, чтобы не испугаться и не начать играть лицом. А то все пойдет насмарку, и больше могут не пригласить.

Николай вернулся долечивать ранение, а после снова укатил, но уже по контракту. Они не расписались только потому, что Колька отчего-то вбил себе в голову: если они поженятся, Наташка непременно останется вдовой.

Хотя ревновал бешено. Просто африканские страсти. Наши даже опасались, как с ним жить потом, ведь если мужик начал подозревать, он же эти свои подозрения непременно должен будет проверять, и может открыться та-акое… Наташка никогда не отличалась высокой нравственностью, а Николай хорошей выдержкой и умением тормозить.

В общем, никто не считал их слишком удачной парой, поэтому мы начали Наташку уговаривать к приезду любимого завязывать с фотосъемками. И уж тем более с заграничными турне. Впрочем, она и сама хотела завести семью, а тут уже не побегаешь по студиям, не поездишь по заграницам. Деньги у нее были, где жить – тоже.

Решила отработать последнюю недельку, чтобы на студии успели отснять все, что было заранее запланировано, а затем на все лето поехать к родителям в Крым. Никаких новых контрактов не заключала принципиально. Сразу же всем сказала, что должна отдохнуть и набраться сил, загореть под нормальным солнышком, а не в соляриях, где цвет получается ненатуральный.

Разумеется, о том, что она собралась свалить из бизнеса, говорить не следовало, уж слишком Наташка была красива, чтобы ее вот так запросто отпустили на все четыре стороны, явно ведь заперли бы в каком-нибудь подвале и заставили отрабатывать вложенные деньги.

Вообще-то считается, что из модельного бизнеса девушек просто так не отпускают, но если по уму, если не пороть горячку, а действовать разумно, выбраться можно. Ведь желающих подсидеть тебя всегда будет с избытком, и вчерашняя мисс Петербург или мисс Россия завтра может пополнеть, травмироваться или даже постареть и тут же выйдет в тираж. Беременность в расчет не идет, потому что большинство контрактов заводить детей запрещают и тут будет явное нарушение. В общем, что греха таить, умный человек завсегда для себя может самый удобный вариант отмазки найти, так что не придерешься. Наташка же рассчитывала, что, если уедет на несколько месяцев, здесь о ней быстро забудут и можно будет начать новую жизнь.

В свою последнюю неделю в Питере Наташка и работала, и отдыхала, и даже сотворила что-то типа отвальной.

И тут неожиданно пришло письмо от Николая, в котором он сообщал, что опять валяется в госпитале и теперь уже выхаживать его придется долго. Подробностей не сообщалось, но Наташка испугалась не на шутку. Все ее деньги были вложены в покупку недвижимости, ведь всем ясно, сколько мужики на войне зарабатывают – шубу жене не купить, не то что… а тут еще и после ранения, ясное дело, работать не будет. А ведь и кормить, и лечить его на что-то нужно.

Что делать? Новый контракт, новая поездка отпадают сами собой. Кто же будет за мужиком ходить, пока она за рубежом у шеста крутится или для журнала снимается?

Мы лихорадочно пытались предложить Наташке хоть что-то. Но что мы могли, она была на порядок впереди нас всех?

Ничего никому не говоря, Наташа подписала контракт на эротическую съемку в какой-то заштатной студии, с которой рассчитывала срубить больше, чем обычно. Студия была левая, но мы тогда об этом понятия не имели.