Долина туманов - Яна Розова

Сначала Вовка подумал, что Вася нуждается в поддержке, и только через несколько строк догадался: Васе нужно намного больше. Ему нужно отпущение грехов.

«Володя, я клянусь, что понятия не имел, чем все это кончится. Я был идиотом.

У нас все сложилось еще до ее беременности. Но ребенок был твой, я тут ни при чем. Мне серьезные отношения не нужны были, я контролировал такие дела.

Володя, прости меня! Но измена Аси – это не так страшно!! Страшно, что потом случилось! О том, что дочка твоя погибла, я узнал прямо в тот же день, когда мой онколог рассказал мне, что рак победил. Это какая-то мистика, Володя! Только что Линка рассказывает о вашем горе, а через несколько часов доктор Грубер сообщает, что я – покойник.

Линка мне все рассказала, потому что это была годовщина смерти твоей дочки. Она с Верой по телефону говорила, и та ей описала ситуацию. От Линкиных слов я чуть со стула не упал и полез в свои записи. Я уже подозревал, что дочка твоя погибла в то время, когда я с Асей крутил. Все важные события в жизни я фиксирую, потому что у меня из-за болезни проблемы с памятью. А седьмого июня я был у твоей жены, значит, это при мне случилось! Пока мы были в постели.

И ты, наверное, думаешь, что я не мог не знать, где ребенок. Но я не знал! Я пришел, она меня в спальню потащила… И я, несмотря на все свои проблемы с памятью, прекрасно помню, что руки у нее были мокрые, а на майке – следы от брызг воды. Майка – синяя такая, с белой кошечкой».

Вовка хорошо помнил ту майку, с белой кошечкой. Асе она шла безумно, о чем она, понятное дело, прекрасно знала. Получалось, что жена наряжалась для любовника, ревниво сообразил Вовка.

«Я потом сразу ушел, мне позвонили. Еще ухожу и думаю – тихо как! Думаю – девочка, наверное, спит. А она уже!..

Володя, если бы я тогда кинулся, мы, может, ее бы спасли? Что бы мне стоило? Почему я этого не сделал, почему?»

Затем следовало еще три странички сумбурного текста. Вася раскаивался, он мучился виной, он разрывал сердце Вовуса.

Но было и еще кое-что в этом письме… А именно: перенаправленная Васей их с Асей переписка. Ее Метелкин никак не прокомментировал. Это было просто бонусом, с точки зрения Васи, но для Вовки именно письма Аси стали самым убедительным доказательством ее вины. Очень может быть, Вовус и не поверил бы Васе, сочтя его малологичные, сумбурные и даже бредовые признания и горестные покаяния плодом деятельности полуразрушенного раком мозга.

Получалось, что Вовке Вася написал уже после того, как обменялся серией писем с Асей. Первое его письмо к жене Пушнина было соболезнующим, а в ответ получил очень холодное: «Не твое дело!»

Вася, ожидавший от Аси совсем иной реакции, здорово обиделся. А Вовка понял, почему Ася отреагировала так грубо: она не хотела вспоминать события годичной давности, потому что не собиралась признавать свою вину.

Дальше Вася повел себя назойливо. Он написал бывшей подруге о своей болезни и попенял Асе за то, что неожиданным образом оказался чуть ли не соучастником преступления.

«О каком преступлении ты ведешь речь? – ответила она. – Это был несчастный случай, вот и все!»

Вася заметил, что недосмотр по отношению к маленьким детям – самое настоящее преступление, ибо дети полностью зависимы от своих родителей.

Ася повторила: «Не твое дело!» – и добавила еще пару слов, подписав себе приговор Вовуса: «Да, я забыла о ребенке, потому что страшно уставала. Мне было тяжело, я ни в чем не виновата».

В следующем письме Метелкин назвал Асю чудовищем. Ася ему не ответила.

Прочитав все это, Вовка написал Васе, что он давно знает правду, что его жена во всем раскаялась. Сама она просто делает вид, будто ей все по барабану, на самом деле она глубоко прячет свои чувства. Вовка тяжело перенес потерю дочери и измену жены, но сейчас он всех простил. К Васе он не имеет претензий, Вася был слаб, как и все люди, но он очень мужественно поступил, признавшись во всем…

Письмо было довольно длинным, потому что Вовка никак не мог его закончить. Он понимал, что, ответив Васе, должен будет принять решение, а это пророчило много часов боли. Так и случилось.

Кое-как завершив ответ Васе, выдержанный в лучших традициях христианской морали, Вовка отправил майл. А затем ощутил, что по его щекам текут слезы.

Вера догадалась о том, что ее муж перешел черту, после странного скандала возле мусорных баков, случившегося в прекрасный майский денек, когда с маленькой алычи на газоне падали белые лепестки.

Раз в неделю в обеденный перерыв, после того как Вера приводила дочь из школы домой, она выносила пакет с пустыми бутылками к мусорным бакам. Алкоголь становился все более близким другом, а всякая дружба – это обязательства. Выносить бутылки раз в неделю и было тем самым дружеским обязательством Веры.

На самом-то деле пустых бутылок в ее еженедельном пакете почти не было. Во всяком случае, бутылок стеклянных. Были жестянки из-под пива, все чаще темных сортов, были пластиковые емкости, удачно имитирующие благородное стекло, но настоящее стекло обычно отсутствовало. Его Вера откровенно не любила за подлейшую привычку громко бряцать в самый неподходящий момент.

К примеру, открываешь изнутри металлическую входную дверь подъезда, при этом пакет, стукнувшись об эту дверь, издает торжественный стеклянный перезвон. А с той стороны двери – чинная мамаша с младенцем в коляске. Мамаша с удивлением выпучивает любопытные глазенки на пакет Веры и делает соответствующие выводы, которые при удачном стечении обстоятельств разносятся по всему дому.

Или оскальзываешься посреди двора на раскатанной мальчишками замерзшей луже, и из целлофанового мешка доносится «гряк!», что заставляет обернуться гражданина, идущего впереди. А он работает в администрации, Вера ежемесячно носит ему взятки, и ей крайне неприятно его внимание.

Таких инцидентов лучше было бы избегать. Однако пару вечеров назад, возвращаясь домой, Вера купила себе бутылку хорошего вина, а накануне вечером у них с Алексеем были гости, после ухода которых Вера допивала, сам на сам, текилу. Она сложила посудины в желтый фирменный пакет сети супермаркетов КУБ, и всю дорогу через двор вредные стекляшки звонко и весело позвякивали.

Раздраженная музыкальным сопровождением, Вера не собиралась задерживаться возле баков надолго. Подошла, размахнулась желтым пакетом и запульнула его в ящик. Не успела сделать и шагу в сторону, как перед ней появилась та самая Света Корпушкина, наследственная алкоголичка.

– Вера, ты чего это мимо ходишь, нос задрав? – Светка вроде бы шутила, а вроде бы и нет. – Богатая стала? А не помнишь уже, как вы с Аськой чуть не пухли с голоду? Нашли себе мужиков с бабками, значит, теперь можно с подругой не здороваться?

Сдержав усмешку, мысленно Вера поправила Светку: они не просто подруги, а подруги по несчастью. Вот стоят у помойки две алкоголички… А благодаря Алексею их могло объединить и кое-что иное, из-за чего смех превратится в слезы.

Стараясь не рассматривать Светкино помятое лицо, Вера растянула губы в неискреннюю улыбку и полезла в карман за сотней.

На деньги Светка воззрилась с самым оскорбленным видом:

– Это зачем?.. Ты за кого меня держишь? Я работаю, у меня зарплата немаленькая!

Вера с усилием отвела взгляд от ее потрепанного пальто, пожала плечами и вернула деньги на место.

– Извини, – сказала она, намереваясь пройти мимо соседки. – Не так поняла. Пока!

Пора было на работу, Вовка от Веры ждал бухгалтерский отчет.

Но Светка намеренно перегородила дорогу, подбоченившись, став между баками и солидной грязной лужей. Взгляд наследственной алкоголички был недобрым. Секунду назад ситуация казалась забавной, а сейчас уже нет.

– Света, пропусти меня, – строго сказала Вера.

– А куда это ты собралась? – громко спросила Корпушкина. – Не спеши! Ты должна мне моральный вред выплатить! Ты думаешь, если мы бедные, то с моей дочкой твой муж может что угодно делать? Плати мне сто тысяч!

В этот момент Вера все и поняла. Ей стало жарко и холодно одновременно, захотелось закричать.

– Не знаю, что ты там придумала, – ответила она, решительно протянула руку и сдвинула «подругу» с асфальтированной дорожки в лужу. – Иди уже отсюда, а ко мне не подходи. Поняла?

Смерила Светку очень холодным взглядом и направилась на остановку, не обращая внимания на несущиеся ей вслед вопли и проклятия. Сначала она прислушивалась – не разнесется ли на весь двор похабная тайна ее мужа, но быстро успокоилась: наследственная алкоголичка формулировала мысли таким образом, что суть ее претензий угадать было невозможно:

– Деньги неси мне, тварь!.. Я машину хочу купить!.. Ты заплатишь мне!..

Вовка понял, что хочет только одного – чтобы эта женщина не жила больше. И это не месть, не ненависть, не злоба. Это даже не наказание, потому что Вовке вряд ли подходила роль палача. Это было просто избавление от Аси, от женщины, из-за чьей похоти погиб ребенок.