Атласная куколка - Мэгги Дэвис

Низкий мужской голос настойчиво продолжал обращаться к ней.

— Саманта, дорогая, проснись. — Сильные руки обхватили ее и приподняли над подушкой. — Ты плакала во сне, любовь моя.

Возможно, так и было. Причем не в первый раз. Это был давнишний знакомый ночной кошмар. Она почувствовала, что в темноте прижимается щекой к чему-то крепкому и теплому, к сильным мышцам под гладкой кожей. Чьи-то руки сжимали ее в объятиях. Лицо Саманты было мокрым от слез, влажной оказалась даже кожа Чипа.

Скорее всего ей приснился все тот же ужасный сон, который приходил всякий раз, когда Сэмми попадала в беду: поднимается буран, а она стоит, охваченная ужасом, потому что рядом никого нет. Но на сей раз вообще все пропало, все покинули ее. Она никак не могла отыскать людей, которых любила.

Постель показалась ей уютной, как насиженное птичье гнездышко, лежащий рядом большой, сильный мужчина нежно сжимал ее в объятиях. Так до конца и не проснувшись, Сэмми повернулась к нему, ища тепла и покоя.

— Подари мне еще раз твою любовь, — прошептала она.

Его пальцы очень нежно смахнули с ее лица оставшиеся слезинки.

— Ты уверена, что хочешь этого? — прошептал в темноте низкий голос. — Ты хочешь, чтобы я снова занялся с тобой любовью?

— М…м… да.

Ее голос слегка охрип со сна. Тело само собой прильнуло к нему, а руки притянули к себе его сильную, мускулистую фигуру. Она почувствовала, как Чип тут же оказался между ее ног, напряженный, жаждущий снова обладать ею.

Она, наверное, должна вспомнить о Джеке. В конце концов, именно Джек был мужчиной, которого Сэмми не так давно любила. Чувство вины и боли, которое она испытывала, думая о Джеке Сторме, должно было оживить в ее памяти его образ, но этого не произошло.

И был кто-то еще, теплый, нежный и волнующий, но кто именно — Сэмми понять не могла. Мысли сами собой уплывали в темень ночи.

Единственным, что она могла представить себе, когда горячие губы устремились навстречу и накрыли ее рот страстным поцелуем, были прекрасные аристократические черты и карие с золотинкой глаза Алана де Бо.

8

ПОКРОЙ

В Доме моды Лувель было два дверных звонка. Один — маленькая, спрятанная в небольшой нише перламутровая кнопочка — не работал уже много лет. Крепился этот звоночек на старой деревянной двери, выходящей прямо на улицу Бенедиктинцев. Второй, которым почти никогда не пользовались, поскольку клиенты заходили в салон без специального предупреждения, располагался на лестничной площадке первого этажа, перед дверью, ведущей непосредственно и Дом моды. Если нажать на эту кнопку, раздавалось громкое раздражающее дребезжание, эхом отражающееся от стен и широкой мраморной лестницы и разносящееся по всему зданию. В течение трех-четырех минут, когда утренняя встреча Сэмми и Соланж Дюмер уже подходила к концу, кто-то настойчиво трезвонил в этот звонок.

Впервые в жизни Сэмми мучилась от столь тяжелого похмелья. Чувство вины и боль черным туманом застилали глаза. Мысль о том, что где-то в этом большом доме может находиться Чип, также не приносила облегчения. Дребезжание звонка, на которое никто почему-то не обращал внимания, только усиливало пытку. К тому же прямо перед ней сидела мадам Дю-мер.

Директриса Дома моды Лувель, расположившаяся за своим рабочим столом, крепко сплела пальцы рук и уставилась на американку с выражением какого-то театрального отчаяния. Черное глухое платье оттеняло темно-рыжие волосы, подчеркивало бледность лица и все еще привлекательную, несмотря на возраст, фигуру. Софи рядом не оказалось, так что помочь с переводом было некому. Сэмми решила, что это подстроено умышленно. Мадам Дюмер говорила исключительно по-французски.

Словно ведя какую-то странную игру, они ни на шаг не могли продвинуться в переговорах. Лишь отдельные слова — такие как «счет», «наличные», — насколько успела заметить Сэмми, доходили до Соланж Дюмер. В ее взгляде мелькали быстрые искорки понимания, но она сразу же отводила в сторону немного водянистые карие глаза. Сама же директриса выплескивала только быстрый поток французской речи, в котором то и дело проскакивали имя Джексона Сторма и «personne d'autorite»[26].

— Джексон Сторм сейчас объезжает свои дальневосточные предприятия, — в третий или четвертый раз объясняла Сэмми. — Он не смог лично переговорить с вами. Сейчас эта работа поручена мне. Я была бы вам очень благодарна за хотя бы небольшую помощь и сотрудничество.

Сэмми не думала, что мадам Дюмер без ее ведома свяжется с Нью-Йорком. Собственно, это не имело ни малейшего смысла. Сейчас именно ей отвели роль представителя Джексона Сторма в Париже.

— К тому же я хочу, чтобы вы отправили кого-нибудь в квартиру наверху, чтобы навести там порядок. Пылесос, понимаете? — С обезоруживающей простотой Сэмми изобразила, как чистят пол пылесосом. В широко распахнутых глазах Соланж Дюмер застыло недоверчивое выражение. — И пусть кто-нибудь заменит простыни на кровати на белые, если не трудно.

Сэмми прижала большой палец к переносице и на мгновение закрыла глаза. Кто бы там ни названивал, ее гудящая после вчерашнего голова больше не могла вынести эту пытку.

— Я не могу спать на черных простынях. Я на них не могу даже заснуть.

Женщина с блеклыми губами, сидящая напротив Сэм, непонимающе уставилась на нее.

— Je ne comprends rien tout ce que vous dites[27].

— Давайте перенесем встречу на завтрашнее утро, — медленно и отчетливо проговорила Сэмми. — Но пусть в следующий раз здесь присутствует ваша дочь, чтобы переводить разговор.

Сэмми была на сто процентов уверена, что Соланж Дюмер поняла ее, но она не собиралась выяснять, так ли это на самом деле. Сейчас она намеревалась собственноручно придушить того, кто звонил у двери.

Вскочив, Саманта бросилась прочь из кабинета директрисы прямо на лестничную площадку и посмотрела вниз, на огромную витую лестницу.

— Кто там? — закричала Сэмми во весь голос. — Кто там внизу, черт вас побери? Чего вы хотите?

Фигурка молодой женщины, которая, задрав голову, пыталась рассмотреть, кто стоит наверху, отделилась от двери салона и приблизилась к перилам.

— Никто не отвечает на звонок! — прокричала она в ответ. — Ведь здесь открыто по понедельникам, правда?

О боже, неужели еще одна? Сэм разглядывала женщину. Черные волосы незнакомки с выкрашенными в ярко-рыжий цвет кончиками были столь обильно политы лаком, что стрелками торчали во все стороны, словно у певички из панк-клуба. Девица разоделась в зеленую атласную блузку в оборочках, длинную хлопчатобумажную юбку с пестрым рисунком и красные пластиковые босоножки. В руках она держала большую черную сумку.