Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

Все молчали, за исключением единорога. Он поднял голову, увидел девицу незапятнанного целомудрия, порозовел и застенчиво сказал: «П-привет», после чего принялся яростно пережевывать жвачку.

Вслед за этим Ламорак очень медленно полез в пертелопов рюкзак, вытащил полиэтиленовый пакет и достал из него гвоздичное масло, выпил его, вытер рот рукавом и улыбнулся.

— Ну, привет, — сказал он.

— Вообще-то, Лам, — прошептал Пертелоп, — его надо не пить, его надо…

— Заткнись, Пер, я знаю, что делаю, — Ламорак поднялся на ноги, отряхнул пыль с коленей своих брюк и подошел к девице незапятнанного целомудрия.

— Меняемся, — сказал он. — Мой единорог на твой передник. Как ты насчет этого?

Девица незапятнанного целомудрия воззрилась на него.

— Ты что, последние мозги растерял? — спросила она.

Ламорак приподнял бровь.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я не совсем понимаю. Честный обмен. Ты получаешь премию за лучшую натуралистскую программу, я получаю передник, все счастливы. В чем проблема?

На Земле есть немало холодных мест, но лишь в очень немногих из них царит такой холод, как в двух футах от глаз девушки.

— Послушай, ты, кто бы ты ни был, — сказала она, — я снимаю здесь серьезный фильм. Если я вернусь и скажу моему продюсеру, что у меня на пленке отснято десять минут живых единорогов, я проведу остаток своей карьеры, снимая прогноз погоды. А теперь, может, вы оба наконец уберетесь отсюда? Вы перепугаете мне кенгуру.

Возможно, в первый раз за всю жизнь Ламорак испытывал некоторый недостаток в словах. Совершив значительное усилие, он умудрился произнести лишь: «Но это же единорог!» Девица незапятнанного целомудрия вздохнула.

— Парень, — сказала она, — мне наплевать, будь это хоть дрессированный шерстистый мамонт. У меня репутация серьезного обозревателя-натуралиста, и я не собираюсь ее терять. Понял?

— Но ведь это же…

— Знаю, — девица поджала губы. — Очень хорошо. Вытащите его на спутниковое телевидение, парни, — уверена, они обеспечат ему собственное ток-шоу. Между прочим, кое у кого тут полно работы, так что, если вы не возражаете…

Ламорак не сказал ничего. Даже если бы он смог найти подходящие для ситуации слова, у него были бы трудности с тем, чтобы их произнести, поскольку его нижняя челюсть болталась, как вышедший из строя разводной мост. Он изумленно покачал головой, отошел в сторону и сел в тени большого скального выступа.

— Простите, — произнес Пертелоп.

— Да?

— Мне кажется, — сказал Пертелоп, — здесь может быть маленькое недоразумение. У вас ведь есть передник, не так ли?

— Какой передник?

— Ага. Так значит, вы не являетесь девицей незапятнанного целомудрия?

Секунду или две спустя Пертелоп поднялся с земли, потирая челюсть, и присоединился к своему коллеге под скалой.

— Здесь, по-видимому, что-то не так, — сказал он.

Ламорак кивнул.

— Проклятая девица не та, — ответил он. — То есть, скажите на милость, откуда я мог знать, что есть две… — он осекся. Ужасная мысль внезапно пришла ему в голову.

— Ох, черт, — произнес он. — Ну конечно. Как я не догадался?

Пертелоп поднял голову.

— Что ты хочешь сказать?

— Итоги матчей. Мы их неправильно интерпретировали. Ну-ка, дай-ка мне мой рюкзак, быстро!

Пертелоп сделал, как ему было сказано; и пока девица незапятнанного целомудрия со своей съемочной группой резво рысила неподалеку, преследуя загнанного кенгуру, скачущего в каких-нибудь десяти ярдах перед ними, он лихорадочно листал спортивный отдел справочника «Что к чему в Сиднее».

— Пер, — сказал он наконец, закрывая книгу, — ты мог бы и сообщить мне, что Громобой Даррен О’Шеа играет за «Подростков Параматты».

На лице Пертелопа отразилось замешательство.

— Ох, проклятье, — сказал он. — Да, конечно, полагаю, это придает делу совсем другой оборот. И что мы теперь будем делать?

Хроногатор перегнулась через край выступа, под которым они сидели, и прочистила горло.

— Мы могли бы поефть, — предложила она.

— Только, пожалуйста, не персики, — со вздохом сказал Ламорак. — Не сейчас; я этого не вынесу.

Хроногатор ухмыльнулась.

— Ну ладно, — сказала она, — а как вам понравятфя похлебка ив моллюфков, фыпленок ф бавиликом и орегано, и абрикофы в бренди? — С этими словами она раскрыла свою сумку и достала оттуда три большие банки консервов. — У меня микроволновка на фолнечных батареях, фейчаф я ее включу, и вфе в порядке.

Ламорак слабо улыбнулся.

— Почему бы и нет? — ответил он. — А когда мы поедим, не смогла бы ты подбросить нас немного на этом своем космическом корабле? А то, я боюсь, нам придется еще долго тащиться.

— Не вопроф! — Хроногатор вытащила из кармана маленький металлический кубик и нажала на кнопочку на задней стороне, держа его на вытянутой руке. Кубик начал увеличиваться и превратился в микроволновую печь.

— Только не говорите никому, что вы видели ее, потому что их еще не ивобрели, — добавила она. — Ф одной ив таких фтуковин мовно уфтроить второе фредневековье.

— О чем разговор, — согласился Ламорак, — ты молчишь про единорога, мы забываем о высоких технологиях.

Хроногатор засмеялась и принялась открывать банки. Прошло некоторое время с тех пор, как она в последний раз держала в руках открывашку, так что она чуть не прожгла здоровенную дыру в ландшафте размером с хороший вулкан, прежде чем сумела выставить луч аннигилятора на нужную мощность, но все обошлось без особого ущерба.

— Но это все еще ничего не объясняет, Лам, — внезапно сказал Пертелоп, и его голос прозвучал назойливо, как жужжание мухи, бьющейся о ветровое стекло.

Ламорак тряхнул головой и сказал:

— Не сейчас, Пер. Давай попозже.

Пертелоп, нахмурясь, посмотрел на него.

— Но, Лам, — настаивал он, — Громобой Даррен О’Шеа не имеет никакого значения, потому что тут написано, что его брат Норман сейчас играет за «Мельбурнских Оборотней», а это значит, что коэффициент «икс» уже не соответствует обратному тангенсу «пи»…

— Потом, Пер, — Ламорак закрыл глаза, положил голову на свой рюкзак и вытянулся. «А знаешь, — сказал он самому себе, — похоже, скоро мне начнет нравиться проигрывать. Это так успокаивает…»

А потом он рывком выпрямился и схватился за книгу.

— Я же говорю, — кивнул Пертелоп. — И следовательно, нам придется заново пересчитать дифференциальный сдвиг по оси «игрек».

Ламорак не слушал его. Он уставился на Хроногатора; та уже открыла банки и теперь вываливала их содержимое в маленькие пластиковые чашки, которые затем загружала в машину.