Ты родишь мне ребенка (СИ) - Колесникова Вероника

— Готовится что-то очень серьезное, — мрачно сказал я, резко бросив на безопасника взгляд. — Выясни, что и когда.

Он кивнул. Зная этого человека столько лет, я практически услышал, как в его мозгу зашевелились все извилины: он думал, куда нужно направить людей, кого подкупить, и с кем провести душевные или не очень беседы, чтобы выяснить, правда ли, что на нашу компанию готовится крупная спецоперация.

— Кто-то копает под меня, я в этом уверен, — добавил, глядя исподлобья на Сергея.

— Все проверим, шеф. От начала до конца, — я легонько кивнул в ответ.

— Проверок не было, вопросов по тому и не возникало, — уточнил он. Я снова понимающе кивнул, удерживая себя от того, чтобы не закричать, словно Халк, меняя внешность, на этого сурового мужика, которого нанял уже бездну времени назад.

Конечно не возникало! Потому что последнее время, последние месяцы стиль работы немного сменился – из нахрапистого, агрессивного вождения огромной машиной, в которую входило множество направлений, я выбрал упорный, но довольно медленный путь вперед.

Никаких запугиваний конкурентов, никакого шантажа и подкупа, по крайней мере явного. Нельзя сказать, что все это осталось в прошлом, но было поставлено на паузу, и нельзя сказать, что конкретно послужило тому причиной: расставание с Оксаной, или желание обелить себя в ее глазах, чтобы сгладить впечатление о таком грязном, трусливом отрепье, как я, даже после нашего расставания.

Потому что одиночка-Маугли не имеет право на то, чтобы держать в своих руках жар-птицу.

Даже если сейчас он отвратительно богат.

— Свободен, — кивнул я Сергею. Едва только грузная фигура мужчины исчезла за дверью, я вызвал к себе всех заместителей.

Мне нужно было начать обелять черные кассы, заниматься оферами, и, держу пари, такая бурная деятельность все равно привлечет внимание соответствующих служб.

Однако медлить было нельзя.

Если органы копнут чуть глубже, чем нужно, чем можно, мне грозил реальный срок, и к тому времени, когда я бы вышел беззубым стариком, от моей империи не осталось бы камня на камне…

Глава 34

Автомобиль пожирал сантиметры дороги со скоростью сто восемьдесят километров в час. Спидометр не отставал за цифрами, я же барабанил по оплетке руля, желая ускорить машину, дать ей возможность отпустить на волю все свои лошадиные силы, спрятанные под капотом, но сделать этого не мог – только-только выезжал из города, и потому следовал скоростному ограничению движения.

Потому что сглупить и попасть под внимание любой из служб, в данном случае – ГИБДД, для того, чтобы потерять необходимые для жизни секунды, я не мог себе позволить.

Мне нужно было спешить в свой загородный дом, чтобы достать из сейфа кое-какие документы, в которых надежно прятался страшный компромат на меня.

Найти его просто так было бы невозможно, да и кто сунется на его поиски в здравом уме в мое логово? Только лишь тот, кто отчаянно желал расстаться с карьерой, а после – и жизнью. Таких точно не было до поры до времени.

Но…

Однажды, когда ты расслабляешься, и думаешь, что все в порядке, все наладилось, и ты стал сильнее бога, наступает именно тот час…

— Шеф, — пространство автомобиля разрезает глуховатый голос Сергея, и помехи от соединения по блютуз только усиливают напряжение, которое сочится из его голоса. — Мы нашли его.

Я поворачиваю руль, чтобы вырулить на встречку, обогнать три машины, которые еле двигаются впереди меня. Жму на газ, видя, как впереди надвигается громада белого КАМАЗа.

— Так, — бросаю в воздух короткое, но интересуюсь тем, что важнее. — Что всплыло? Что стало известно?

Сергей не медлит, объясняет то, о чем я думал сам. Все началось с расследования рейдерского захвата и незаконного присвоения самой первой моей фирмы. Той, в которую я пустил этого чертова Игоря взамен на странную и страстную ночь с Оксаной. Той, из которой и выросло мое благосостояние, потому что именно благодаря тому, как легко удалось наколоть хозяина фирмы, как просто все поддались запугиванию отчаявшегося человека, я понял, что могу делать многое, что способен на такие дела, о которых и прежде не мечтал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И главное во всем это было одно – понимание того, что никто и никогда тебе не поможет, не спасет, и ты можешь делать все, что тебе вздумается – ведь за твоей душой никто не стоит. Ты один во всем мире и мстить тебе через твоих родных не получится.

Этот финт я проделывал множество раз, так часто, что даже сбился со счета.

Тот, кому нечего было терять, отлично понимал – люди больше всего боятся за своих близких, и, если дело запахнет жареным, готовы отказаться от всего, только бы им не причинили вреда. Потому что прекрасно понимали: на смертном одре, или в надвигающих сумерках одиночества призраки этих самых близких протянут свои мертвенно-белые руки, больше похожие на плети, вперед, к предателю, и спастись от этого ужаса будет нереально.

— Знаю, что фээсбэшники планируют нагрянуть сегодня в главный офис, — говорит он мне, и я киваю. Даже представить не могу, откуда у него такая точная информация. То, что мне удалось переманить и оставить в своём подчинении Сергея, - дорогого стоит.

— Отлично, наверное, ждут, что я окажусь в кабинете, — вслух размышляю.

— В этом нет необходимости, — глухо говорит Сергей, — вы же понимаете…

Конечно, черт побери, понимаю. Конечно!

Я действительно чувствовал, ощущал теперь, как корявая, сухая и узлистая рука правосудия приближалась к моей шее, планируя сомкнуть сонную артерию, отрубив кислород и выбить из меня единственное, что осталось моего – жизнь.

ФСБ наверняка ведут меня от начала моего движения по дороге и до конца, и, скорее всего, прямо сейчас за мной уже едет какая-то простая на вид легковушка, в которой сидят мужики с цепким взглядом профессиональных ищеек.

Но я все же надеялся, что успею попасть домой до того, как туда нагрянут эти люди в черном обмундировании, балаклавах, скрывающих лица, бронежилетах, защищающих грудь от шальной пули, которую никто в моем доме, конечно же, не посмеет выпустить в тех, кто придет в таком солидном составе.

— Думаешь, уже ждут дома? — до моего личного замка, большого коттеджа за городом, оставалось езды не меньше пятнадцати минут. Я спешил как только мог – нужно было избавляться от компромата лично, телефонный разговор с помощником, Юлдашем, мог послужить на руку тем, кто уже потирал руки в преддверии моего задержания.

— Наверняка, — подтвердил мои мысли Сергей.

— Ясно, — я даже не стал снижать скорость, снова обогнал легковушку впереди. До поста ГИБДД, который обычно собирал мзду за неправильное вождение, оставалось совсем немного, и мне нужно было попасть под их светлые очи с приличествующей этой дороге скоростью.

— Шеф, — Сергей замялся. — Что делать с крысой?

Я глянул в зеркало заднего вида. Интересно, а правда ли то, что за мной следят, или все же они не настолько охамели?

Подчиненный говорил по той телефонной связи, которую просто так прочесть нельзя, мы много чего могли позволить обсуждать с ним, не боясь, что нас подслушают или засекут многочисленные недруги, и потому я ответил просто:

— Убрать.

— Одного? — Сергей знал наше простое правило: страдать должен не только виновный, но и те, кто находится рядом с ним. Чаще всего мы использовали этот вариант для того, чтобы узнать информацию, но сейчас…сейчас была месть.

Я вздохнул.

— Кто там у него? — остался один поворот до поста доблестных блюстителей порядка на дорогах, и времени для обсуждения даже этой животрепещущей темы оставалось катастрофически мало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Жена.

Я кивнул. Все ясно. И по моему молчанию Сергею стало понятно все. Если убирать – то всех. Все. Тут без вариантов.

Поворот. Снижаю скорость.

Так и есть. Специальная засада по мою душу.

Гаишник уже махнул по направлению в мою сторону своим полосатым жезлом. Я приподнял брови вверх. Из всей полосы автомобилистов была выбрана именно моя машина – неспроста. Ребята из ФСБ просто хотят задержать меня таким простым и действенным способом, наверняка уже сгоняются к дому, как муравьи на сахар-рафинад.