Пари на секс (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Кузя просочился в ванную и всё сделал сам.

Закрыл дверь, пустил горячую воду из крана, обнял меня, целуя так, как будто совершал киднеппинг — решительно и быстро. У меня даже голова закружилась — словно не было этих всяких мест, торопливого или не очень секса, закатов, дождя, цветов, шампанского и яблочного сока. Меня раздели, даже не снимая одежду, а срывая её, с лёгкостью подняли на руки и поставили под душ, отчего я взвизгнула и рассмеялась. Кузя вывернулся из штанов и присоединился ко мне:

— Трепещешь?

— Мне холодно, — фыркнула я, обнимая его, наслаждаясь гладкостью кожи на плечах, прижимаясь животом к его животу. — Согреешь?

— Я попробую, — шепнул он, вооружившись лейкой. — Где тебя согреть, маленькая замёрзшая девочка?

— Везде, везде, не ищи!

Он согрел меня везде.

Лаская тело, намыливая его, смывая пену, отложив лейку…

Лаская груди, потягивая соски, пробуждая неистового электрического ската в животе…

Поливая спину, пока я, опустившись на колени, облизывала, как вкусное мороженое, головку его члена, стоявшего торчком с самого начала нашей совместной ванны. Я гладила его, пропуская через кулак, и кайфовала, наверное, больше Кузи.

— Глинская, отбой, отбо-о-ой!

Он поднял меня одной рукой, отложив душ второй, и застонал:

— Я тебя хочу, но надолго меня не хватит!

— В чём проблема, сделаем второй заход! — мурлыкнула я, разохотившись.

— А если не уснём, то и третий!

Развернув меня к стене, Кузя провёл ладонью от копчика до плеч вдоль позвоночника, вызывая в моём теле дрожь — уже не от холода, а от желания, от нестерпимого огня внутри, сжигающего дотла. Наклонил… Вошёл в меня, словно дразнясь, неглубоко, ненадолго, снова вышел, а после моего протестующего стона вернулся, вбиваясь до упора, до сладкой боли, до отказа, до последнего дыхания…

Оргазм в тёплой ванне — это нечто!

Никаких бабочек, никаких скрипок, только шуршание воды в ногах, тонкие струйки, бьющие по лодыжкам, горячее дыхание в мокрых волосах, прибой в животе… И виноватое Кузино:

— Глинская, я презик забыл…

— Придётся тебя убить… — выдохнула я, приходя в себя. Он развернул меня и обнял, потёрся щекой о мою щёку:

— Мать, не убивай! Я не нарочно…

— Пока что не мать и не собираюсь ею становиться, — буркнула. — На твоё счастье сегодня неопасный день, поэтому так и быть — пожалею.

— Уф!

Кузя вручил мне душ и потянулся за шторку, достал свой мобильник:

— Настало время видео для нашего строгого и бескомпромиссного рефери. Глинская, улыбайся, покажи ему, как ты довольна!

— Дай полотенце хотя бы, — испугалась я.

— Нафиг, нафиг!

Он включил камеру и сказал:

— Коротенько о главном. Мирусь, если ты никогда не делал этого в ванне, советую. Тепло, светло, мух нет, зато сразу можно помыться! Всё, Юлька комплексует, поэтому ты ничего не увидишь, кроме её идеального педикюра. Покедова!

Я рассмеялась, когда телефон совершил полукруг, демонстрируя мой совсем не идеальный педикюр, и Кузя виртуозно завершил видео. Потом выключил душ и всучил мне полотенце:

— Детка, ты высушишь меня?

— Высушу, — покладисто согласилась я, промокая широкое плечо, ужасающе сексуально покрытое капельками воды. — А ещё я тебе, пожалуй, сделаю массаж… Хочешь?

— Кто ж не хочет! Массаж на всё тело, м-м-м…

— Пошли уже!

— Пошли!

Глава 25. Пятница-развратница

23 августа, пятница

С утра, проводив Кузю на работу, мы с мальчиками поехали в опеку. Нас приняли почти сразу — милая женщина в очках и с кудряшками крашеных в ярко-каштановый волос. Лицо у неё было почти безэмоциональным, а голос усталым и тихим. Посмотрев все документы, которые я выложила перед ней, она составила досье и написала мне список бумаг, которые ещё требовалось принести. Напоследок обрадовала, что придёт домой, чтобы проверить жилищные условия.

Насчёт этого я не волновалась. Скорее, мне было страшно, когда представляла, что папу никогда не найдут. Интересно, искали ли когда-то Наташу? Папа знал, куда она ушла (или к кому), или для него это стало полной неожиданностью? А может, её того… убили? Или насмерть сбила машина, а никто не пришёл опознать?

Все эти вопросы толкались в голове, пока я вела машину в Лугу. Мы накупили кучу вкусняшек в супермаркете, потому что мне казалось — все дети в военных училищах недоедают. Мальчики сначала комментировали всё увиденное за окном, а потом потихоньку замолчали. Уснули. Со смешком я приглушила радио и ощутила, как тревожный комок сжался в животе.

Как-то всё будет?

Летний лагерь суворовцев располагался за городом, и мне пришлось покрутиться, порасспрашивать местных, прежде чем я наконец нашла добротную ограду, поехала вдоль неё и наткнулась на ворота с КПП. Попросив ребят подождать в машине, пошла просить свидание с братом.

Меня встретили два стриженых мальчика в пятнистой форме и с автоматами. Было парням лет по семнадцать. Рослый крепыш строго спросил:

— Добрый день, вы по какому вопросу?

— Мне надо повидать брата. Глинского Петра.

Я даже стушевалась немного перед этими стражами. Погонят сейчас ссаными тряпками, придется возвращаться ни с чем…

— Заполните бланк, я позвоню в казарму, — мне подвинули бумагу, ручку и принялись ждать, пока я закончу вписывать свои данные в заявление на предоставление внеочередного свидания с курсантом Глинским. Сверив паспорт с моим лицом, крепыш взял трубку телефона и сказал кому-то на другом конце провода:

— К курсанту Глинскому приехала сестра.

А потом мне:

— Пройдите на территорию, вас встретят.

На территории было зелено, чуть влажно от прошедшего ночью дождя, и вовсю свистели птички с каждого дерева. Квадратные здания казарм приземисто и уверенно расположились некотором отдалении от плаца, а от КПП к нему вела широкая асфальтовая дорожка. Как раз четверым разминуться. В стороне были столики со скамейками, а на них бросали тень раскидистые берёзы.

Я замедлила шаг, всматриваясь в окрестности. И увидела. От казармы через плац шли не так чтобы очень торопливо женщина с подростком. Петя был высоким и худощавым, как и два его брата. Наверное, в мать пошли, потому что папа отличался рыхлостью тела. Слава богу, мы с Женькой тоже в маму…

— Здравствуйте, вы сестра курсанта Глинского? — спросила меня женщина на подходе. — Я Мария Олеговна Цекало, зам по воспитательной работе. Можете присесть на скамейку и поговорить, я подожду.

— Спасибо, — ответила я и обратилась к брату: — Петя, здравствуй, ты меня не знаешь, я твоя сестра по папе.

— Здравствуй…те, — хмуро сказал он, жестом приглашая меня к столикам. — Я помню. У вас ещё сестра была.

— Давай на ты. Да, у нас ещё сестра Женя.

— О чём вы… ты хотела поговорить?

Он старательно не смотрел на меня, колупая ногтем краску на деревянной столешнице. Может, ему здесь плохо? Может, он не хочет учиться в Суворовском? Бедный мальчик… Уши вон совсем прозрачные… Недоедает, наверное.

— О папе. Дело в том, что он пропал.

Петя фыркнул:

— Я так и знал.

— В смысле, знал? — удивилась я. — Он тебе сказал, что уйдёт? Он давно это планировал?

— Ничего он мне не говорил, — открестился парень. — Просто я слышал несколько раз, как он говорил с кем-то по телефону. Ну и… В общем, он хотел сбежать от нас и далеко, чтобы не нашли. Наверное, ответственность надоела.

Отлично… Ничего себе заявочки!

— А где сейчас Дима с Денисом? — спросил Петя.

— В машине.

— Я в том смысле, что… Ну, где они теперь будут жить, без папы?

— У меня.

— Ты не отдашь их в интернат? — он поднял на меня недоверчивый взгляд и даже прищурился, словно просвечивая рентгеном.

— У меня своя квартира, места хватит, я работаю. Да и опека будет платить пособие. Кстати, мне понадобятся и твои документы.

— Они хранятся в училище, — буркнул Петя, сразу мрачнея.

— Что не так? — спросила я его, не понимая.

Парень хмыкнул, мотнул головой: