Попаданка на Перекрестке - Анита Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она пристально смотрела в спину Кэлана, пока он споро нарезал свою добычу на кухонном столе, и размышляла, признаваться или нет. Мужчина почувствовал ее напряженный взгляд и обернулся.
— Ты испугалась, что ли? Не переживай, там сто процентов самоубийство. — превратно понял причину ее внимания оборотень. — Никто тебе не угрожает.
Марианна вздохнула. Если бы все было так просто!
Кэлан придвинул к ней тарелку с аккуратными, укуса на два, бутербродами, сложенными башней. Девушка утянула один, чисто из вежливости, и снова вздохнула. Мужчина, который готовит себе сам. Мечта! Признаться, она бы и не против была его чем-нибудь угостить, только вот продуктов у нее нет.
Решено. Как только ее выпустят за территорию поселка, она устроит небольшой пир. Готовить она умела неплохо, часто помогала маме на кухне, нужно только с местными продуктами разобраться. Но как Марианна успела заметить в столовой, набор съестного не так уж и отличался от земного.
Да, еще дожить бы до этого разрешения. Ну, и не оказаться сноходцем.
Мелочи!
— Да, я боюсь. — честно призналась она. — Но вовсе не убийцу. Я тебе верю, если ты говоришь, что он сам, значит никого рядом в момент смерти не было. Но ведь и не обязательно быть рядом, чтобы заставить человека умереть, не так ли?
Кэлан перестал жевать и внимательно посмотрел на Марианну.
— Думаешь, в поселке есть менталист? — задумчиво протянул он. — Почему бы и нет. Латентный, возможно… Или дар еще толком не проснулся. Ты права, нужно будет проверить его знакомых.
Девушка уткнулась взглядом в тарелку, чувствуя себя отвратительно. Да, скорее всего, это был самый удачный момент для признания… но ей страшно. А что, если погибший и правда был под ее невольным влиянием? Марианна никогда бы не убила сознательно. Она даже пауков и тараканов не прихлопывала тапком, а ловила и выпускала на улице. Но вдруг эта таинственная сноходческая магия действует сама по себе?
Разумом Марианна понимала, что творящего зло необходимо остановить. Только вот принести в жертву саму себя оказалось довольно сложно. Инстинкт самосохранения твердил — попробуй сначала исправить все. Убедись, что это в самом деле ты, а не кто-то еще. Тогда и признавайся. Попасть в тюрьму просто, гораздо сложнее из нее выбраться.
В итоге к ночи она совершенно извелась.
Самостоятельно покормившийся Кэлан ушел отсыпаться, Валерия мелькнула на кухне, задрав нос, фыркнула и скрылась у себя, а Марианна все сидела, механически помешивая остывший чай, и морально готовилась.
Предстоящая попытка приблизиться к поющему туману пугала чуть ли не сильнее потенциальных казематов. Как бы ни старалась она себя убедить логически, что это все — отголоски ее собственной силы, интуиция вопила, что черная субстанция безумно опасна, и для нее в том числе.
И если она сейчас заснет и тронет эту гадость, имеет все шансы не проснуться.
Страх перед сном в одиночестве пересилил здравый смысл, и в себя Марианна пришла только перед дверью Кэлана.
На улице давно стемнело, в комнате Валерии все стихло, и погас свет. В холле девушка тоже не стала зажигать ламп. В темноте, как ни странно, она чувствовала себя уютнее. По идее, ей должны были везде мерещиться черные завитки дыма, но каким-то образом мозг четко различал сон и реальность, и в серебристом свете луны девушка чувствовала себя вполне уверенно.
Что не мешало ей отчаянно паниковать перед закрытой дверью. Пустит ли он ее? Не воспримет ли ее появление как предложение себя? Не то, чтобы она была против… но не так же сразу!
Марианна так и не заставила себя постучать, но дверь и без того распахнулась. Кажется, Кэлан ее почуял.
— Привет. — выдавила она из себя, когда поняла, что пауза затягивается уже неприлично. Она избегала смотреть в лицо Кэлану, но от этого становилось только хуже. Взгляд то и дело цеплялся за мощный торс, видневшийся в распахнутой пижамной рубашке, а то и сползал ниже, на плотно сидящие штаны и то, что под ними. Кровь прилила к голове, затапливая щеки краской по самые уши.
Не думать, не думать о том, что видела во сне в его комнате!
Кэлан с хрустом почесал щетинистую щеку, вопросительно глядя на гостью.
— Привет. Что-то случилось? — поинтересовался он. Видя, что Марианна продолжает мяться, не в силах выдавить ни слова, взял ее за руку и втащил в комнату, закрывая за ними обоими дверь.
Правильно, конечно, нечего торчать посреди коридора, когда Лера может выйти в любой момент, но от осознания этого обстановка менее двусмысленной не становилась. Девушка вконец запунцовела. Взгляд ее перебегал с полуодетого мужчины на такую же двухэтажную постель, как у нее. Только в собственной комнате у нее не возникало вопросов — а поместятся ли они на узкой лежанке вдвоём?
Хотя, для ее плана — вполне закономерное сомнение.
— Можно, я сегодня посплю здесь? — выдавила наконец Марианна. И заметив, как меняется выражение лица Кэлана, поспешно добавила: — наверху, отдельно. Я, наверное, многого прошу, но мне страшно.
Она прикусила губу, просительно глядя на оборотня. Тот тихо рыкнул, стискивая кулаки. Смесь гнева и возбуждения на его лице чуть не заставила Марианну развернуться и дать деру. Остановило ее только то, что Кэлан стоял между ней и дверью, так что путей отступления, считай, не было. В окно бы она точно не успела выпрыгнуть.
— Ты меня вообще не считаешь за мужчину? — тихо, проникновенно поинтересовался оборотень. Марианна сглотнула, понимая, что довела его до предела, и вот-вот практически бесконечное терпение рванет. — Ты понимаешь, чего мне стоит изо дня в день следить за тобой, видеть, как на тебя смотрят другие, и не иметь возможности заявить свои права? Только не притворяйся, что не в курсе моего интереса.
— В курсе. — девушка нашла в себе силы не отодвинуться и не отступить, что было бы равнозначно пошлому заигрыванию. Наоборот, она подняла голову и встретила взгляд Кэлана, глаза в глаза. Как равного. — С моей стороны тоже присутствует… интерес. Но я не могу сразу вот так…
Как именно, она не договорила, но оборотень понял. Прижмурился, беззвучно что-то пробормотал себе под нос, вряд ли цензурное.
— Да, конечно, ты можешь остаться у меня. — прохрипел он наконец, беря себя в руки. — Обещаю, что и пальцем не трону… если
