Увертюра к счастью - Элизабет Кейли

– Какая радужная перспектива, – пробормотала Фелиция, с трудом сдерживая слезы. Это были и слезы досады на себя из-за глупости и самоуверенности, и слезы разочарования, ведь она жила с Джейсоном, и слезы боли, и слезы страха.

– Сейчас ты напишешь записку.

Джейсон толкнул ее к телефону, возле которого лежали блокнот и ручка. Фелиция больше не пыталась сопротивляться, понимая, что шансы не равны. Теперь вся ее надежда на Уильяма.

– Пиши, – распорядился Джейсон. – Лоуренс, прости, я поняла, что не смогу выйти завтра на сцену. Думай что хочешь, но я не готова. Мне нужен перерыв, чтобы все обдумать и решить, как дальше жить. Фелиция. Думаю, подписи будет достаточно.

Фелиция быстро подписалась и поняла, что и сейчас Джейсон верно рассчитал. Может, зря она увлеклась «звездной болезнью»? Даже Лоуренс поверит в правдивость этой записки. Такой поступок вполне в духе капризной и своевольной оперной дивы.

И вновь я могу надеяться только на Уильяма, поняла она, оставляя записку на столике.

– Бери меня под руку, – распорядился Джейсон и наконец-то отпустил ее волосы, – и попытайся сделать счастливое лицо. Хотя бы довольное. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что пистолет все еще у меня?

Это было совершенно излишне, Фелиция и так ощущала через несколько слоев легкой ткани ледяное прикосновение оружия. Почему-то она была уверена, что Джейсон без колебаний применит его.

Уильям, прошу, вытащи меня из этой истории! – взмолилась она, искренне надеясь, что ее услышат.

Еще совсем недавно Уильям даже мечтал о том, чтобы побыть вдалеке от Фелиции хотя бы денек, а вот теперь не знал, чем себя занять. Нет ничего хуже, чем сбывшееся желание, мрачно подумал он и упал на кровать.

Даже сейчас, когда их отношения стали гораздо человечнее, Уильям уставал. И, как это ни парадоксально, вновь от присутствия Фелиции рядом. Правда, раньше ему приходилось постоянно держать себя в руках, чтобы не сорваться и не нагрубить ей в ответ, а теперь нужно было следить, чтобы его прикосновения, его слова, его взгляды оставались в рамках игры в любовь. Уильям отчетливо понимал, что с этим делом не справляется.

Даже боюсь себе представить, что мне скажет Паркер, мрачно подумал он. Все же я не должен был оставлять Фелицию одну…

Какое-то странное беспокойство овладело Уильямом. Он просто не находил себе места! Не самый дорогой, но достаточно приличный номер в отеле Уильям уже успел изучить вдоль и поперек, но тревога вновь подняла его с кровати и заставила мерить комнату большими шагами. В конце концов, Уильям понял, что еще чуть-чуть, и он просто сойдет с ума. Тогда он взял со столика телефон, бросил в карман документы и деньги и вышел из номера.

Конечно, можно было бы позвонить Синтии или кому-нибудь еще из новых знакомых, но Уильяму меньше всего хотелось встречаться сегодня с этими людьми. Он уже по горло был сыт их лицемерием.

Фелиция хотела побыть одна, почему бы и мне не последовать ее примеру? – подумал Уильям, выходя из отеля.

Он еще не знал, куда пойдет и что будет делать, ему просто нужно было пространство. Ноги сами несли его к знакомым местам: вот на этом мостике они с Фелицией как-то кормили уток и болтали о всяких глупостях, а вот по этому бульвару шли молча, просто держась за руки, в этом кинотеатре Фелиция так смешно вскрикивала и закрывала глаза руками, хотя сама настояла на том, чтобы посмотреть триллер.

Уильям улыбнулся воспоминаниям и подумал, что для него теперь Нью-Йорк навсегда будет связан с образом Фелиции, единственной женщины, которую он мог бы полюбить. Но думать об этом было слишком больно. Уильям привык просчитывать каждый свой шаг, а теперь, наверное впервые в жизни, боялся заглянуть в будущее дальше завтрашнего дня.

После премьеры, подумал он, после премьеры будет ясно, что и как делать дальше. Не уверен, что поклонник Фелиции опять даст о себе знать, но шанс есть. И как только хоть кто-то попросит передать в гримерную мисс Лебьен пакет, он сразу же будет задержан. И окажется, что моя работа никому не была нужна, и эти месяцы я зря просидел в квартире Фелиции.

Думать об этом было горько и обидно, тем более что Уильям знал: время было потрачено вовсе не напрасно. Находясь рядом с Фелицией, он многое узнал о себе и о ней, многое понял.

Но так и не осознал, чего хочет на самом деле.

Уильям горько усмехнулся и сел на ту самую скамеечку, где Фелиция давала отдых уставшим ногам. Он прикрыл глаза и предался воспоминаниям.

Вот они идут из кинотеатра. На небе уже высыпали бриллианты звезд, но неоновый свет реклам превращает день в ночь. Они идут, держась за руки. Фелиция, еще совсем недавно бледная от страха, теперь заливисто смеется, и на ее щеках играет румянец. Она чуть обгоняет Уильяма, останавливается и заглядывает ему в глаза.

– Помнишь, ты как-то спросил, зачем я ношу туфли на высоком каблуке? – спрашивает она.

– Помню, – кивает Уильям.

– Кажется, я нашла ответ! – Фелиция запрокидывает голову и звонко смеется. Несколько человек на улице оглядываются на нее, и на их лицах тоже появляются улыбки. Наверное, со стороны они смотрятся очень красивой парой. – Хочешь услышать? – вновь задает она вопрос.

– Очень!

– Высокие каблуки нужны, чтобы можно было посмотреть мужчине в глаза и не сломать при этом шею!

Фелиция вновь смеется, и Уильям начинает смеяться вместе с ней. Да, он выше Фелиции, и даже на каблуках ей приходится задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Если хочешь, я могу наклониться, – предлагает Уильям.

– Ни к чему. Я вчера видела чудесные босоножки, там каблук еще выше.

Фелиция тепло улыбается ему и разворачивается. Теперь она чуть ближе, Уильям остро чувствует ее теплое плечо через тонкую ткань рубашки. Идти так очень неудобно, но ни он, ни она не хотят отодвигаться.

– Одно плохо – ноги устают просто ужасно! – жалуется Фелиция и осматривается. – О! Смотри, парк! Там должны быть скамейки. Давай немного посидим…

– Конечно, – соглашается Уильям.

Скамеек вокруг достаточно, и большинство пустые, но в этой части парка слишком много света и людей. Сейчас им хочется побыть наедине. В самом конце тенистой аллеи стоит пустая, немного перекошенная скамейка, и Фелиция тут же тащит Уильяма к ней.

– Боже, как же хорошо! – вздыхает она, почти падает на скамейку и сбрасывает босоножки.

– Если хочешь, я донесу тебя домой на руках, – предлагает Уильям шутливым тоном.

В глубине души он даже надеется, что Фелиция примет эту игру и согласится. Так хочется получить достойный повод, чтобы обнять ее, почувствовать тепло ее тела, прикоснуться к мягким изгибам, вновь ощутить ее божественный запах…