Звезда телерекламы - Стенли Морган

Он пьяно покачнулся и уронил бокал в тарелку Ральфа Орда.

- О, черт, - выругался он и вдруг заметил, что креветки в тарелке Орда залиты вином. - Ха, эти суки плавают! - радостно завопил он и, приподняв бутылку, вылил все её содержимое в тарелку своего друга. - Смотри, Ральф, эти б...ди плавают!

Он добился своего. Ральф очнулся, выудил из тарелки здоровенную креветку и запустил прямо в раскрасневшуюся физиономию О'Хи.

- Поплавайте вместе!

О'Хи смахнул остатки креветки, сграбастал со своей тарелки пригоршню риса и, в свою очередь, запустил его в Орда. В ответ ему в лицо полетела тарелка с лапшей. Испустив боевой клич, О'Хи вскочил и опрокинул стол, но не успел развить свой успех: три китайца, выскочившие откуда-то, как чертики из коробки, скрутили обоих дебоширов и быстро вывели из зала.

Обескураженные девицы последовали за ними.

Соседний стол напоминал поле битвы. Креветки, куриные ножки, бараньи ребрышки были густо перемешаны с лапшой и молодым бамбуком и обильно политы "Ночами Св.Георга" урожая 1954 года. На настенном бра красовалась тефтелька под соусом.

- Мне что-то не хочется есть, - сказала Клэр.

- Мне тоже, - поддакнула Джози. - Пожалуй, нам пора домой.

Мы усадили их в такси (подружки не захотели ехать в машине Тони) и распрощались. На обратном пути мы с Тони хохотали, как безумные.

- Никогда не забуду этот вечер, - сказал я, когда Тони высадил меня у моего дома. - Спасибо.

- До скорого, приятель, - распрощался со мной Тони. - Не забудь черкануть записочку через неделю. В июне увидимся.

- Непременно. Поддерживай форму.

Я захлопнул дверцу машины и зашагал к подъезду.

- Стой, чуть не забыл! - выкрикнул мне вдогонку Тони.

Я обернулся.

- Чего еще?

- С хуи-фунь-факом, сынок! - прыснул Тони, нажал на акселератор и был таков.

Глава девятая

В самолете, державшем курс на Пальму, я сидел между чокнутым миллионером по имени Гарри Оньонс и его прехорошенькой подружкой Памелой.

Гарри, пятидесятилетний кокни, сколотил свой миллион на металлоломе, но деньги, судя по всему, жгли Гарри руки - во всяком случае, шампанское на самолете он закупал в таких неимоверных количествах, будто стремился избавиться от них как можно скорее.

За все время двухчасового перелета он не умолкал ни на минуту, а в те редкие мгновения, когда он останавливался, чтобы перевести дух, эстафету принимала его наложница, которая тыкала меня в ребра, чтобы я посмотрел "вон на это облачко", или "вон на эти крохотные домики"; едва я наклонялся к иллюминатору, как Гарри тянул меня в свою сторону, чтобы рассказать очередной анекдот.

Представился он мне в считанные секунды, когда мы ещё только рассаживались, а пару минут спустя уже рассказал первый анекдот. "Слышали про парня, который хотел во что бы то ни стало жениться на девственнице? Ну, прямо зациклился на этом. Вот, значит, идет он к врачу и спрашивает, как ему точно убедиться, что его девушка - девственница...

Локоть Памелы вонзается мне в ребра.

- Эй, Расс, посмотрите на этот самолетик. Прелесть, правда?

Накачанная металлоломом рука Гарри возвращает меня на место.

- Не перебивай, бэби, будь паинькой. Вот, значит, доктор ему и говорит: "Идите в аптеку и купите специальный набор "Девственница"." Слышали его, нет?

- Нет, не слышал.

- Очень смешно. Вот, слушайте дальше.

Наш "Би-Эй-Си-111" промчал по взлетной полосе и взмыл в воздух. Памела прижалась носом к стеклу иллюминатора; Гарри зажал уши руками.

- Вечно уши закладывает, - пожаловался он.

Рядом с нами остановилась стюардесса.

- Привет, Рита, - поздоровался с ней Гарри.

Рита так и расплылась в улыбке.

- Здравствуйте, мистер Оньонс! Как я рада, что вы снова с нами летите.

- Приволоки нам шампика, зайка, как только сможешь.

- Непременно, мистер Оньонс. Желаете ещё что-нибудь?

- Пока нет, спасибо. Кто за штурвалом - Билл?

- Нет, сэр. Сегодня с нами капитан Андерсон.

- А, Фрэнк. Привет ему.

- Спасибо, сэр.

Она ушла, а Гарри снова накинулся на меня.

- Так вот, значит, идет этот парень в аптеку, покупает набор "Девственница" и несет домой. Дома разворачивает и - что он там видит: тюбик голубой краски, тюбик красной краски...

- И клюшку для крикета, - перебила Памела. - Посмотрите на эти облака, Расс. Блеск, да?

- И клюшку для крикета, - недовольно сказал Гарри, дернув меня за рукав. - Пам, помолчи, пожалуйста, и дай мне дорассказать. Ну вот, это парень растерялся, снова потопал к врачу и сказал, что купил, мол, "Девственницу", но не знает, как ей пользоваться. Зачем нужны эти тюбики с краской, да ещё клюшка... О, вот и она!

Стюардесса уже принесла шампанское. Гарри вручил нам с Памелой по бокалу, отпил из своего и продолжил:

- А врач ему и говорит: "Выкрасите одно свое яичко в красный цвет, а второе - в синий. Потом, когда вы в первую брачную ночь откинете одеяло, ваша жена должна их увидеть... Если она вскричит: "Ух ты, никогда ещё не видела разноцветных яиц..."

- Врежьте ей по башке этой клюшкой, - закончила за него Памела. Расс, посмотрите вниз - под нами море.

- Врежьте ей по башке этой клюшкой, - со вздохом закончил Гарри. Пам, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты меня не перебивала? - Он сокрушенно покачал головой. - Совершенно безнадежно. Кстати, слышали про трех бродяг? Это очень смешно. Сидят у дороги трое бродяг, что-то поджаривают на костерке и болтают. Один говорит: "Слушай, Джордж, если бы ты вдруг получил десять тысяч фунтов, куда бы ты их дел?". Джордж с минуту подумал, а потом отвечает: "Будь у меня десять тысяч фунтов, я бы построил себе огромный беломраморный дворец, с огромной беломраморной спальней. А посредине своей огромной беломраморной спальни я бы установил огромную беломраморную платформу, на которой стояла бы моя огромная белая двухспальная кровать под огромным белым балдахином. А посреди моей огромной белой кровати лежала бы самая потрясающая, самая лакомая блондинка, которую ты когда-либо видел - в чем мать родила...

- Не забудь про слона, Гарри, - вмешалась Памела. - Он вечно забывает про слона и портит весь анекдот.

- Слушай, зайка, я как раз собирался рассказать ему про слона. А теперь, заткнись, пожалуйста, и не мешай. Я вовсе не всегда забываю про слона. Ты мне всякий раз напоминаешь про него именно в ту минуту, когда я уже и сам готов рассказать.

- А однажды ты про него забыл, Гарри, и все испортил.

- Но ведь только однажды, черт побери! Один раз за всю жизнь! А ты вмешиваешься всякий раз!

Памела ткнула меня локтем.

- Представляете, Расс, он забыл про слона, когда рассказывал этот анекдот президенту Торговой палаты.

- Министру иностранных дел, - ворчливо поправил Гарри. - Ладно, пес с ним. Словом, Джордж говорит: "А возле моей огромной белой кровати стоял бы огромный белый слон..."

- Не "белый", Гарри. Все остальное было белое, а слон - нет.

- Да, обычный слон, не белый - просто огромный обычный слон, который стоял бы возле моей огромной белой кровати. В одном углу спальни расположился бы Ливерпульский симфонический оркестр - все музыканты в белом. Во втором углу стоял бы грандиозный церковный орган - белый, разумеется. В третьем углу - совершенно офигительный джаз-оркестр, само собой - в белом. Наконец, в четвертом - Лутонский хор девочек, в белоснежных платьицах. И вот я вхожу в спальню... шагаю по беломраморному полу... поднимаюсь на беломраморную платформу... ложусь на белоснежную постель и возлегаю на обнаженную блондинку. А потом ору что есть мочи: "Ливерпульский симфонический оркестр! Музыку!... Грандиозный церковный орган! Музыку!... Офигительный джаз-оркестр! Музыку! Лутонский хор девочек! Пойте во весь голос!" А потом поворачиваюсь к слону и говорю: "А ты, зверюга, поставь ножищу мне на спину и шлепай по ней, в такт всем этим мудакам!"

Он поперхнулся от смеха. Памела дернула меня за рукав.

- Ой, это точно море. Ну, посмотрите же!

Гарри так закашлялся, что я даже испугался - не задохнется ли он.

- Ох, - постанывал он, утирая слезы. - В жизни ничего смешнее не слышал. Всякий раз просто умираю от смеха.

- Хватит тебе его уже рассказывать, - назидательно сказала Памела. Не то в один прекрасный день заполучишь инфаркт. Расс, полюбуйтесь на этот кораблик...

Гарри вцепился мне в руку.

- Вспомнил! Знаете про кролика, ящерицу и черепаху...

И так продолжалось до самой Пальмы. К четырем часам, когда мы приземлились, моя голова грозила оторваться - точь-в-точь, как после Уимблдонского теннисного турнира, когда накрутишься шеей до одури. Но все же время пролетело незаметно.

- Приезжайте к нам в гости, - настойчиво повторял Гарри, когда мы прощались. - В этот раз мы остановились в "Белла-Висте". Мы хотим все перепробовать. Если понравится, может куплю весь отель...

И они исчезли за стойками таможенного контроля.

Я полной грудью вдохнул теплый мальоркский воздух и огляделся по сторонам. Сделано, черт возьми! Я - на Мальорке! В состоянии приятного возбуждения я двинулся к выходу, высматривая Патрика Холмса.