Мой сводный соблазн - Аделина Дэвис

- Соблюдайте субординацию, Милана Алексеевна, иначе мне придется принять меры.

И уходит. Догоняю его уже около кабинета и задаю волнующий меня вопрос:

- Какие еще меры?

Заходим в приемную. Он, также не останавливаясь, подходит к двери, ведущий в его кабинет и повернувшись, с лукавым блеском в глазах, отвечает:

- Я еще не решил. Но с фантазией у меня точно все в порядке.

Подмигивает и, отвернувшись, заходит к себе.

Надеюсь, я просто неправильно поняла…

На объекте он, оценивающе пройдясь по моим любимым ботильонам разрешает остаться снаружи, а сам, одев каску, направляется внутрь.

Я в одной тонкой кожаной куртке, в капроновых колготках и в этих ботильонах начинаю чувствовать холод уже в следующие пятнадцать минут. Когда его нет уже больше получаса, начинаю чувствовать, как коченеют пальцы ног. Грею свои руки теплым воздухом изо рта, но это вообще не помогает согреться.

Черт!

Где его носит?

Он выходит и в недоумении смотрит, как я пытаюсь согреться, двигаясь на одном месте.

- На кой хрен ты здесь стоишь? – зло рычит он, хватая меня за руку, и тащит к машине.

- А где…мне еще…быть? - дрожа уже всем телом, спрашиваю я.

Мне кажется это логичный вопрос.

Он смотрит на меня как на девушку недалекого ума и, подойдя к пассажирской двери, открывает ее.

- Стой, дай подумать. Может быть в МАШИНЕ??? – продолжает беситься он.

Залезаю в машину, проговаривая все с той же дрожью:

- Ты же мне…не дал ключи.

- Мил, б*ть, я сейчас тебя точно выпорю!!! Ключи остались в машине! Надо было просто подойти и сеть в нее!

Пристегивает меня сам и с такой силой закрывает дверь, что мне даже становится страшно.

Слежу как он обходит машину спереди и садится за руль.

Включает печку на полную мощность, проговорив недовольным тоном:

- Снимай обувь.

- Зачем?

- ЗАТЕМ, МИЛ! В этих твоих ботинках они у тебя прогреются только к завтрашнему дню!

Заводит двигатель нажатием кнопки и резко трогается с места.

В машине так хорошо. Я начинаю потихоньку оттаивать.

Тянусь к ботильонам и снимаю их, подняв ноги на сиденье.

Он, не отрываясь от дороги, тянется и касается руками кончиков моих ног, а меня ток прошибает от этого прикосновения. У него такие горячие руки! Затем слегка поднимает руку и касается икр, переходит к рукам и последним мимолетным движением касается щеки тыльной стороной ладони.

- Прекрати, уже все хорошо, - бубню я, повернувшись к двери. Меня смущают эти прикосновения.

- Будет хорошо, если ты не заболеешь! – все также зло проговаривает он, следя за дорогой.

Резко выруливает и молниеносно паркуется.

Даже боюсь задавать вопросы.

Снимает с себя ветровку, оставаясь в одной белоснежной рубашке, с закатанными до локтя рукавах, и укрывает мои ноги.

Я все также молчу, следя за ним.

Выходит из машины и уверенным шагом идет в кофейню.

Не проходит и пяти минут как выходит оттуда, держа в одной руке подстаканник с двумя напитками, а в другой пакет с выпечкой.

Садится, расположив свою добычу на приборную панель и уже более спокойно спрашивает:

- Тебе чай или кофе?

- А какой кофе? – не удержавшись задаю вопрос.

Он расслабляется, откидываясь на сиденье. Сжимает переносицу, закрыв глаза, затем открывает и уже с теплой улыбкой проговаривает:

- Ты не похожа на ту, что пьет американо или эспрессо. Я взял для тебя ла́тте. Но зеленый чай с жасмином более горячий…

Смотрит на меня вопросительно, ожидая ответа.

А я зависаю, глядя на него. На душе становится теплее от мысли, что он так заморочился. Я уже окончательно согрелась, поэтому улыбнувшись тихо произношу:

- Хочу ла́тте, - когда он передает мне мой кофе, не удержавшись спрашиваю, смущенно кусая губу, - а что у тебя там вкусненького?

До меня доходит, почему я такая голодная. Мы даже не пообедали сегодня. А на часах уже три.

Хрипло смеется, бросив на меня веселый взгляд.

Передает пакет со словами:

- Что найдешь, все твое, - затем включает двигатель и выруливает на оживленную дорогу. – Может заедем куда-нибудь пообедать?

Неопределенно пожимаю плечами.

В пакете я нахожу пару овсяных печений, откусив один из них понимаю, что он с нутеллой.

Ммм, божественно!

На данный момент это самое вкусное печенье, которое я ела в жизни.