Роза и виолончель (СИ) - Зеленая Марья

— Мариотти, — с ненавистью бросила она. — Не притворяйся кретином.

— Ах, Мариотти… — Капитан неуклюже поднялся с дивана и принялся натягивать подштанники. — Хорошо, я лично задушу его.

— Что? — Пальцы замерли, не успев заколоть шпильку. Мия вперила в толстяка непонимающий взгляд.

— Не волнуйся ты так, — снисходительно бросил тот. — Твой хахаль ничего не почувствует.

Кровь ударила в голову.

— Ну уж нет, так не пойдет, — едва сдерживая гнев, процедила Мия. — Ты обещал, что поможешь ему бежать.

— Дорогуша, — усмехнулся Рикардо, — твои таланты превзошли все мои ожидания. Ты безумно прекрасна, радость моя… но все-таки не настолько, чтобы ради пары часов удовольствия рисковать своей жизнью. Спасибо за чудесно проведенное время, но на этом все.

В глазах потемнело, руки стиснулись в кулаки.

— Ах ты ублюдок! — Мия сорвалась на крик. — Мразь! Скотина! Свинья! Тебе это даром не пройдет!

— Ну и что же ты сделаешь? — Капитан насмешливо поднял бровь. — Пожалуешься своему женишку-принцу? Вперед. Только не забудь ему в подробностях рассказать, что ты тут вытворяла ради спасения шкуры своего любовника.

— Тварь!

Не помня себя от бешенства, Мия схватила со стола тот самый конфискованный у нее нож и со всего размаху всадила капитану в живот.

Рикардо удивленно уставился на торчащую из брюха рукоять.

— Что ты наделала, сука? — ошарашено выдохнул он.

Он успел вытащить нож, затем его ладонь разжалась, и оружие с лязгом свалилось на пол. Из раны обильно потекла густая черная кровь. Капитан сделал шаг. Мия в ужасе отпрянула к стене, но тут он пошатнулся и упал на колени.

— Гадина! — прохрипел он, свалился ничком, несколько раз дернулся и затих.

Ее затрясло.

— Боже! Я убила человека!

Зубы застучали мелкой дробью, по спине поползла холодная струйка пота. Мия в панике заметалась по кабинету, хватаясь то за дверную ручку, то за стоящую на столе корзину. Что делать? Что делать? Спасаться! Бежать!

Она в смятении носилась по комнате, пока, наконец, сквозь грохот в ушах не пробился голос разума:

«Успокойся! Возьми себя в руки! Этот ублюдок получил по заслугам… Скоро совсем рассветет — терзаться будешь потом, а сейчас нужно спасать Тео».

Мысль о возлюбленном привела ее в чувство. Мия зажмурилась и крепко стиснула кулаки. Несколько глубоких вдохов чтобы унять суматошное сердцебиение… Все! Пора действовать!

Она осмотрелась. У входа на крючке висела вместительная холщовая сумка. То, что надо!

Стараясь не наступать в натекшую из-под тела кровь, она подошла к стенду с ключами. Кажется, этот — от камеры Тео: Бруно отдал его капитану, а тот повесил сюда.

На столе валялся ключ поменьше. Скорей всего, от кандалов. Оба ключа Мия сунула в карман, а остальные сгребла в котомку, чтобы не возвращаться, если все-таки перепутала.

Обшарив ящики стола, Мия забрала оттуда свой мешочек с деньгами — покойнику золото ни к чему, а им с Тео пригодится каждый грош. Там же лежала пачка личных удостоверений. Похоже, это документы арестантов, но в любом случае бумаги не помешают. Надо брать.

Что еще? На стуле громоздилась куча одежды. Отлично! Мия свернула желто-красный форменный гамбезон и запихнула в сумку. Следом отправились шлем и сапоги.

Теперь оружие. Первым делом Мия подняла с пола окровавленный нож, обтерла о диван и сунула себе за пояс. Затем прихватила со стойки саблю и пару пистолетов.

Кажется все. Она вышла в темный коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Надвинув капюшон пониже, Мия осторожно пробиралась по узкой галерее, напряженно вслушиваясь в тишину. Треск факелов, собственное дыхание, легкие шаги — кажется, она здесь совершенно одна, если не считать дрыхнущих в камерах заключенных. Тут направо, три ступеньки вниз, затем налево — не зря она так тщательно запоминала дорогу.

«Когда я вытащу Тео из тюрьмы, пути назад больше не будет. Я не выйду замуж за Константина, не стану княгиней… Скорей всего, я больше никогда не увижу своих родных — они отрекутся от меня за помощь тому, кто покушался на их жизни…»

Мия шла по темному коридору, а в голове возникали образы близких. Расстроенное лицо матери. Поджатые губы Бьянки. Осуждающие взгляды братьев… И глаза отца — светлые, прозрачные, наполненные гордостью и теплотой — именно так он смотрел на нее в день свадьбы… Будет ли он по-прежнему гордиться своей дочерью, когда узнает, что она сбежала с человеком, который пытался его убить?

Но разве отец сам не пошел на предательство во имя любви? Разве не спас от гибели ту, что была ему дорога?

«Он поймет, что я не могла поступить иначе! Я не откажусь от Тео. Я не смогу без него жить. Мне не нужно ни трона, ни денег, мне нужен лишь он один. Даже если он будет шляться и изменять, даже если бросит меня… Он должен жить, должен ходить по этой земле, дышать со мной одним воздухом! Он моя награда и наказание, благословение и проклятье. Любить его таким, каков он есть — вот мое счастье, а большего мне и не надо».

Пляшущие отблески факелов зыбко растворялись в темноте. Мия торопливо шагала по галерее, пристально всматриваясь вдаль. По дороге не встретилось ни одного стражника, но вдруг за очередным поворотом она увидела Бруно.

Мия отпрянула, сердце бешено заколотилось. Пальцы стиснули рукоять ножа под плащом. Она снова выглянула из-за угла. Стражник стоял, подпирая грубую каменную кладку, его голова низко свешивалась на грудь. Кажется, спит.

Пытаясь унять частое сердцебиение, Мия на цыпочках прокралась мимо, молясь, чтобы оружие в сумке лязгом не выдало ее присутствие.

Бруно не шелохнулся. Пронесло.

Вот, наконец, и нужная камера. Мия подошла к решетке.

— Эй, подъем, заключенный! — тихо позвала она.

Звякнула цепь, от стены отделился призрачный силуэт.

— Черт возьми! Не может быть! — прошептал Тео. — Как тебе удалось сюда пробраться?

— Я же говорила, что вытащу тебя отсюда. — Она отперла решетку и вошла внутрь.

Тео крепко прижал ее к себе, когда она сняла с него кандалы.

— С ума сойти! Ты вернулась за мной! Я уж думал, мне крышка.

Запечатлев на его губах торопливый поцелуй, Мия отстранилась.

— Скорей, надень это. — Она достала из сумки стеганку капитана.

— Умно!

Он облачился в форму, не особо тщательно затягивая многочисленные ремешки. Гамбезон болтался на нем чересчур свободно, но когда Тео подпоясался, то стало почти незаметно, что одежда с чужого плеча. Сапоги, к счастью, пришлись впору, а шлем практически полностью скрыл его лицо.

— Возьми оружие. — Мия протянула котомку.

— Ничего себе! — присвистнул Тео, заглядывая внутрь. — Ну ты даешь!

Он прицепил на пояс саблю и осмотрел пистолеты.

— Не заряжены.

— Черт! — В суматохе Мия забыла про боеприпасы. — Вот я дура!

— Ты умница. — Тео притянул ее к себе и чмокнул в лоб. — А порох и пули — дело наживное.

Он сунул пистолеты обратно в сумку и повесил ее на плечо. Они вышли в коридор.

— Если на кого-нибудь наткнемся, — сказала Мия, — ты сопровождаешь меня во дворец после свидания с заключенным.

Едва они успели сделать несколько шагов, как из-за угла показался Бруно. От неожиданности Мия и Тео застыли как вкопанные.

— Э-э-э… миледи? — растерянно пробормотал стражник, переводя недоуменный взгляд с одного на другую.

— Чего уставился? — рявкнула Мия, не давая ему опомниться. — Я потеряла в камере свою брошь! Она стоит огромных денег! Живо найди ее, или капитан спустит с тебя шкуру!

— Э-э-э, сию минуту, миледи!

Бруно повернулся к решетке, и прежде, чем он успел что-либо сообразить, Тео схватил его за шиворот и со всего размаху приложил головой об стену. Тот обмяк и свалился на пол.

— Вот что бывает с теми, кто не носит шлем на рабочем месте, — ухмыльнулся Тео, затаскивая бесчувственное тело в камеру.

Там он нацепил на запястья стражника кандалы, сковав руки у него за спиной, затем оторвал воротник от его рубахи, скомкал и запихнул ему в рот.