Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры - Герт Нюгордсхауг

— …havera uma coisa, senhor Ribeira — mulher bebe — tenho me examinado…[1]

Португальский язык.

Фредрик оскалил зубы в злобной усмешке. Рибейра, управляющий, про которого мсье Кардиль говорил, что он испанец… Так и сказал в тот раз: «Сеньор Рибейра из Испании!» Рибейра — португальское слово, означающее «река». По-испански река — «ривера», и фамилия пишется соответственно. Настолько-то Фредрик знает оба языка.

Голоса пропали.

Держась подальше от лестниц, он пересек помещение и вошел во второй флигель. Эта часть замка производила обитаемое впечатление, коридор освещался электрическими лампочками. Не думая больше об осторожности, Фредрик решительно подошел к первой двери и распахнул ее. Спальня с неубранной постелью… Следующая дверь была заперта, и он проследовал дальше. Третья дверь. От того, что Фредрик увидел в этой комнате, у него перехватило дыхание.

На кровати в углу в неестественной позе лежала Женевьева. Ее икры, бедра и живот были схвачены ремнями. Голова свисала с кровати, и черные волосы стелились по полу. Глаза были широко открыты, грудь часто вздымалась, изо рта вырывались нестройные булькающие звуки.

— Женевьева! — хрипло прошептал он.

Она не отозвалась.

На стуле возле кровати Фредрик увидел какие-то странные предметы: пластиковый шланг, резиновую грушу, измерительные приборы, пластиковый кувшин, содержимое которого цветом напоминало красное вино.

Фредрик упал на колени перед кроватью. Поднял голову Женевьевы и положил на подушку. Она повернулась и устремила на него пустой взор.

— Женевьева, что они сделали с тобой?

От нее пахло вином, и он понюхал содержимое кувшина. Судя по запаху — молодое вино. Но Женевьева не производила впечатления пьяной, глаза ее были не затуманенные и вялые, а лихорадочно возбужденные.

Дрожащими руками Фредрик принялся освобождать Женевьеву от ремней. Как только он убрал их, она рывком села и уставилась куда-то через его плечо.

— Может быть, он зайдет сюда завтра? Ты можешь идти, только оставь ботинки. — Она говорила быстро и твердо.

— Посмотри на меня, Женевьева, на меня! Это я, Фредрик, я пришел за тобой. — Он тщетно силился поймать ее блуждающий взгляд.

Внезапно у нее вырвался короткий лающий смех.

— Тихо, прошу тебя, не шуми! Они не знают, что я здесь, пойдем со мной! — Он взял Женевьеву за руку и потянул ее с кровати.

Она подчинилась ему, хихикая, словно предвкушала увлекательное приключение. У выхода из коридора Фредрик остановился, прислушиваясь. Тихо… Пространство до второго флигеля он одолел без проблем. Вдруг Женевьева остановилась и дернула его за руку.

— Ты же не разулся! В ботинках идешь! — Она смотрела на ноги Фредрика так, будто он совершил чудовищный поступок; сама Женевьева была босая.

— Потом, Женевьева, я разуюсь немного погодя. Пошли! — Он затащил ее в комнату, где лежала стремянка.

Закрыв за собой дверь, Фредрик остановился в раздумье. Предстояло решить довольно трудную задачу. В том состоянии, в каком сейчас находится Женевьева, не так-то просто переправить ее на дерево и спустить на землю. На всякий случай, чтобы не раздражать ее, он снял ботинки и поставил их на пол в углу.

— Только ночью, — улыбнулась Женевьева. — Тогда мы будем с ними говорить.

— С кем?

— Как с кем — с ботинками, — ответила она и опять хихикнула.

Шок, сказал себе Фредрик, у нее что-то с психикой. Он лихорадочно соображал: что они могли сделать с ней?

— Женевьева, — сказал он, подойдя к ней и бережно гладя девушку по щеке. — Это я, Фредрик. Постарайся понять то, что я сейчас скажу: мы должны уйти отсюда, иначе они нас убьют. Нам надо перебраться вон на то дерево и спуститься на землю. У меня есть стремянка, она дотянется до дерева. Сейчас сама увидишь! Это будет трудно, Женевьева, но мы должны справиться. Я все время буду держать тебя. Ты понимаешь меня, понимаешь, что мы с тобой должны быть осторожны?

Он поймал взгляд Женевьевы, но ее глаза по-прежнему ничего не выражали.

Она хихикнула и показала пальцем на его колено:

— Большая шишка.

Фредрик посмотрел — колено как колено, однако, кивнул.

Веревка. Сейчас бы веревку, чтобы спустить ее вниз. Есть еще несколько минут, чтобы заглянуть в соседние комнаты; вдруг повезет, найдется что-нибудь подходящее.

— Женевьева, подожди здесь. Не выходи из комнаты, я сейчас вернусь. — Он неуверенно посмотрел на нее. Показал пальцем на ботинки. — Ботинки, побудь здесь, посторожи мои ботинки.

Она живо кивнула, и он поспешил выйти в коридор.

Все прочие комнаты в этом коридоре были заперты. Кроме одной. Веревки Фредрик не обнаружил, зато увидел несколько ящиков вина. «Шато Лео-Понэ» 1970. Схватив одну бутылку, он засунул ее за пояс под футболкой. Будет чем подкрепиться, если выберутся живьем отсюда.

Женевьева стояла, точно загипнотизированная, не сводя глаз с ботинок.

— Отлично, — сказал Фредрик, берясь за стремянку.

Вытолкав ее из окна, он примостил дальний конец на толстых ветках. Затем подвел к окну Женевьеву, и — о чудо! — она легко перемахнула через подоконник, пробралась по стремянке к дереву и уселась верхом на суку. Помахала ему рукой и хихикнула.

Фредрик последовал за Женевьевой, прополз мимо нее и опустился на следующий сук. Подняв руки, потянул стремянку на себя. Слишком поздно увидел, что зацепил перекладиной ногу девушки. Женевьева потеряла равновесие. Выбросив руку, он успел подхватить ее, но стремянка сорвалась и с грохотом ударилась о стену дома, сломав по пути несколько сухих веток.

Где-то в здании неистово залаяла собака.

На секунду Фредрик застыл, потом взял Женевьеву за руку и приступил к спуску. Они стремительно скользили вниз между ветками; к счастью, девушка не сопротивлялась, и вот они уже на земле. Откуда-то доносились возбужденные голоса. Вместе с Женевьевой Фредрик нырнул в лес; секундой позже из-за угла флигеля выбежала лающая собака. Они продирались сквозь густой мокрый подлесок; сердце бешено колотилось в груди Фредрика, и лай раздавался все ближе. Он попытался сориентироваться на бегу, прикинул, что где-то здесь должен быть обнаруженный им подземный тайник, увидел приметные деревья. Прежде чем собака успела догнать их, он спрыгнул в канаву и потянул туда же девушку. Ползя на четвереньках, высмотрел лаз, и вот они уже сидят в холодном, темном, сыром подземелье.

Анисовые капли. Пригодились-таки. Какая собака устоит против запаха аниса! Лучшее средство сбить ищейку со следа.

Женевьева сильно дрожала, и он обнял ее одной рукой. Босые ноги девушки были расцарапаны в кровь. Сам-то он был в носках, но подошвы горели и ныли.

— Не бойся, Женевьева, — прошептал Фредрик. — Скоро будем в безопасности.

Она отодвинулась от него и громко произнесла:

— У вас у всех шишки. Большие шишки на коленях.

— Тс-с-с! — остановил он ее. — Пожалуйста, не говори так громко. Они услышат нас. Они хотят нам зла, Женевьева!

К ним в тайник доносились голоса, треск ломающихся веток. Преследователей было по меньшей мере двое, да еще собака.

— Гектор! — Звали собаку, которая явно упивалась запахом аниса. — Гектор, para casa![2]

Португальские слова — значит, кричит Рибейра.

Звук шагов приближался. Фредрик понимал, что с минуты на минуту их могут обнаружить. Теперь, когда он расчистил лаз, тайник нетрудно высмотреть. И ведь беглецы, что называется, провалились сквозь землю.

Вытащив из-за пояса бутылку, Фредрик пальцем протолкнул пробку внутрь. Сделал несколько добрых глотков и почувствовал, как по всему телу растекается тепло. Протянул бутылку Женевьеве, но она безучастно взяла ее в руки, как бы не понимая, что это за предмет. Тогда он сам сделал еще несколько глотков. Попытался собраться с мыслями.

Можно сказать, они очутились в ловушке… Как побудить Женевьеву оставаться здесь, чтобы сам он мог выбраться из тайника и отвлечь преследователей, увести их за собой? В одиночку он, возможно, сумеет незаметно выбраться из леса, добежать до соседнего поместья и обратиться за помощью. Но действовать нужно быстро.

— Гляди сюда, Женевьева! — Он схватил ее за плечо. — Шишки на моих коленях скоро пропадут, если ты постережешь мои носки.

Фредрик снял носки и положил на землю перед ней.

— Да, да, да! — радостно воскликнула девушка, поеживаясь от холода.

— Ни в коем случае не уходи от моих носков, сиди тихо и жди, пока я не вернусь. Понятно?

— Никаких шишек?

— Никаких, — заверил он. — Но у тех, которые там наверху, на коленях большие шишки, нельзя позволить им найти тебя и носки. Сиди совсем тихо, никуда не выходи.

Фредрик уже отполз к лазу.

— Твои носки теплые, — сказала девушка. — Я погреюсь.

— Да-да, теплые, — подтвердил он и выскользнул наружу.