Пять капель смерти - Антон Чиж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВОПРОС: Как вы поступили?
На следующее утро начался приступ болезни. Я понял, что слова о рабстве — не пустой звук. Я действительно мечтал только об одном: получить глоток эликсира. Даже забыл, что хотел убить себя.
ВОПРОС: Кого вы привезли к Елене?
Эдуарда Севиера, британского подданного, серьезного финансиста и брата крупного банкира Роберта Севиера. Вечером с Эдуардом мы поехали в ресторан. Я не ел целый день, но не мог даже смотреть на еду. Эдуард ел и пил с удовольствием. Я предложил ему поехать к знакомым дамам, он с радостью согласился. Я привез Эдуарда в меблированные комнаты и получил от Елены пузырек с жидкостью, которую нужно было пить по три капли, смешивая с молоком.
ВОПРОС: Каким образом она собиралась связываться с вами?
Она сказала, что каждый вторник и субботу будет ждать в «Медведе». Елена сказала, что лекарства хватит на неделю, не больше. Чтобы получить следующий пузырек, я должен выполнить другое задание.
ВОПРОС: Кого Елена убила?
Вчера утром я открыл газету и прочитал о скоропостижной кончине Эдуарда Севиера. Это был совершенно здоровый молодой человек.
ВОПРОС: Вы готовы повторить свои слова под присягой?
Да.
ВОПРОС: Что было дальше?
Жидкость закончилась. Боль нарастала, став нестерпимой. Я пришел за новой порцией. Елена сказала, что даст только тогда, когда я привезу богатого иностранца. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Я нашел Ричарда Эбсворта, сына председателя правления пивного завода.
ВОПРОС: Вы говорите о «Калинкинском пивомедоваренном товариществе»?
Да, Ричард — наследник пивного дела. Я поступил точно так же. Отвез Ричарда в ресторан, угостил ужином, а потом предложил поехать к дамам. Юноша с жаром согласился. Елена дала мне жидкость в пузырьке и отпустила.
ВОПРОС: Господин Эбсворт тоже умер?
К счастью, Ричард жив. Я телефонировал ему сегодня утром, он полон сил и здоровья. В отличие от меня. Видимо, Елена пожалела молодого человека.
ВОПРОС: Когда именно вы были у Медоваровой в первый раз и когда привозили Севиера и Эбсворта?
К сожалению, не помню. Из-за недуга у меня все перемешалось. Я не могу ручаться за даты. Все это происходило в течение последних двух-трех недель.
ВОПРОС ЛЕБЕДЕВА: Где находятся пузырьки из-под зеленой жидкости?
Когда они кончались, я их выбрасывал.
ВОПРОС: Что вы сегодня делаете в ресторане?
У меня закончился эликсир. Мне было так плохо, что готов был рвать собственное тело. Я терпел сколько мог, но опять пришел к Елене за новой порцией. Я ненавижу эту женщину. Я хочу отомстить ей с помощью закона.
ВОПРОС: Вы видели, что делала ее сестра Раса, когда вы привозили мужчин?
Нет, Елена уводила меня из комнаты.
ВОПРОС: Вы видели, кто наливал гостям ликер?
Мне его принесла Елена.
ВОПРОС: Упоминала Медоварова о профессоре Окунёве?
Нет.
ВОПРОС: Госпожа Медоварова как-то называла жидкость, которую вам давала?
Нет, никогда.
Папка № 20Ванзаров поблагодарил за помощь и обещал поймать преступницу, предав ее в руки закона. Он снова вынул карточку и попросил взглянуть еще раз: нет ли на ней кого-нибудь знакомого?
Санже сощурился, словно страдал близорукостью, и вдруг ткнул пальцем в Лёхину:
— Это есть она!
— Прошу пояснить.
— Раса, сестра Мьедоварофф…
— Не замечали у Расы или Елены особых знаков на теле? Скажем, татуировку звезды вот здесь, чуть ниже шеи.
Санже покачал головой:
— Нет. У Раса бил открити платье. Совсьем чиста кожа. Елена носиль высоки воротник. Всьегда.
— Когда вы потеряли паспорт?
— О! Ви об этом знать? Я не терял, меня украли…
Ванзаров протянул сморщенный документ. Санже принял его и выразил огромную благодарность:
— Это стидна: дипломат терять паспорт! Ви меня спасай!
— У вас в паспорте не было важных документов или фотографий?
— О ньет! Спасиба! — сказал и скривился от боли.
Глядя на его страдания, Лебедев воззвал к человеколюбию: больного надо отправлять домой. Ванзаров не возражал. Ждать бесполезно. Госпожа Медоварова не явится. Вызвав Джуранского, он поручил доставить дипломата по любому адресу. За счет сыскной полиции.
У объекта филерского наблюдения Ласка оказалась красивая фамилия. Надо проверить по паспортному столу, но, скорее всего, это фальшивка. И госпожа Лёхина назвалась чужим и странным именем Раса. Точная причина отсутствия Медоваровой неизвестна. Однако филеры доложили, что к ресторану подъехала, а потом долго стояла пролетка с закрытым верхом. Как будто кто-то наблюдал за входом. Когда они попытались проверить, пролетка сбежала в ночь. Кто в ней находился, узнать не удалось. Скорее всего, Медоварова заметила слежку и скрылась окончательно. Ехать в «Сан-Ремо» бесполезно. Такие опытные дамы, как Медоварова и Лёхина, наверняка там больше не появятся.
Размышлял над этим Ванзаров уже дома. В тишине мирно отбивали время настенные часы. Племянницы спали в детской, Софья Петровна, высказав все, что думает о сыскной полиции вообще и ночных возвращениях кузена в частности, тоже легла. Даже Глафира угомонилась и дремала на своих полатях на кухне.
В доме не спал только Ванзаров. Он запахнулся в халат и устроился в гостиной, не зажигая настольной лампы. Сидеть за рабочим столом совершенно не хотелось.
В глубине квартиры часы отбили четверть первого. И в этот момент оглушительно зазвенел телефон. Он бросился к аппарату и дернул с крючка рожок.
— Ванзаров слушает! — прошипел в воронку амбушюра.
Где-то на том конце щелкнуло.
— Слушай меня внимательно… — произнес сдавленный голос.
— Кто говорит?
— Ты больше не прикоснешься к тому, что не имеешь права знать…
— Не понимаю, о чем вы.
— Прекрати поиски, или неотвратимое возмездие падет на тебя и твою семью.
Невидимка умел хорошо маскироваться. Так говорить мог кто угодно: хоть Бадмаев, хоть дворник Пережигин. Говорили через тряпку.
— Я ничего не понимаю. Кто вы?
— Берегись. Погибнут твои жена и дети. Ты получил предупреждение.
— Подождите…
Трубка замолчала.
Странно, что преступник не знал важной мелочи: у Ванзарова не было жены и детей.
Вырезка из газеты «Петербургский листок» за 5 января 1905 года (Сохранилась в папке)ЗАГАДОЧНЫЙ ТРУП
Вчера на Шлиссельбургском проспекте и на Охте разнеслась весть о найденном трупе мужчины на поле военного стрельбища, что на правом берегу Невы за Киновиевским монастырским кладбищем. Действительно, в первом часу дня компания каких-то рабочих, отправившаяся на военное поле погулять, хотела расположиться у канавки. Вдруг все почувствовали трупный запах. Заглянув в канаву, рабочие увидели там труп какого-то человека. Немедленно на место происшествия прибыли чины полиции. При осмотре трупа на нем были найдены рассеченная рана на темени и резаная глубокая рана на левой стороне лица от подбородка до нижней губы.
Приглашенный врач нашел, что труп пролежал в канаве с осени. Судя по одежде и найденным у покойного в карманах вещам, он принадлежал к рабочему классу.
Покойному на вид не более 20 лет, он шатен, волосы коротко острижены, бороды и усов нет, одет в триковое черное полупальто, красную с крапинками рубашку и длинные с голенищами сапоги. В карманах найдены: головная щеточка, столовый нож без черенка, два цинковых свистка, небольшой машинный ключ для отвертывания гаек, два листа отрывного календаря на 23 и 24 сентября и два коротких с пряжками ремешка.
Труп покойного находится в покойницкой Киновиевского кладбища.
Записки к событиям 5 января 1905 года Папка № 21Ванзаров уверял нас с Лебедевым, что после звонка спокойно лег спать. И проснулся как обычно, от стука маятника, пробившего восемь. Как было на самом деле, не могу сказать наверняка. У него никогда не знаешь, что думает. А тем более говорит. Он уверял, что был совершенно спокоен за сестру с племянницами. И желание поднять на ноги сыскную полицию или устроить повальный обыск в городе, проверяя все гостиницы, меблированные комнаты и квартиры при трактирах, вовсе его не одолевало. Как знать. Поверил ему на слово.
Ванзаров вошел в столовую как раз в тот момент, когда Софья Петровна занялась воспитанием дочек. Рассердившись не на шутку, она схватила близняшек и потащила к стульям. Малышки затихли, надули губки и жалобно оглядывались на доброго дядюшку, умоляя о защите от суровой матери и ненавистной утренней каши. По румяным щечкам текли слезинки. Связываться с сестрой Ванзаров не рискнул. Кажется, она не слышала ночного звонка — что уже неплохо.
Едва уселся во главе стола, едва взялся за чашку с утренним чаем, как в дверь позвонили.
Воспоминания Курочкина Афанасия Филимоновича, старшего филера филерского отряда Департамента полицииДень для меня был памятным. С утра пораньше получил приказ явиться в Управление сыскной полиции. Рассчитывал, что за поимку мужиков, ограбивших замерзшего, получу денежную премию не меньше ста рублей, как у нас полагалось, и заслуженный выходной. Очень он мне был нужен. Потому как намерился подвести черту под холостой жизнью. До смерти надоело бобылить, пора обрести семейный статус.
