Колыбельная для бронехода - Влад Тепеш

Я пожал плечами:

— Да ничего особенного, просто среди захваченных боеприпасов нет ничего зажигательного.

Густаво нахмурился.

— С чего бы это они вдруг сменили боекомплекты?

— Полагаю, что «Черная пантера» заставила.

— А она тут при чем?

Я усмехнулся:

— Кодекс бронеходчиков же. Зажигательное — табу. Никто не хочет замараться в этом дерьме, потому что репутация — штука такая, разок запачкал — и все, конченный человек.

— Думаешь, ей есть дело?

— Есть, ведь она все еще красит бронеход в свой цвет.

Потом, когда мы перебрались в ангар и принялись хлопотать у бронехода, Густаво спросил:

— Кстати… Я давно уже удивляюсь, почему бронеходчики развитых армий красят свои бронеходы, словно космические пираты?

Я отхлебнул из банки с амасеком и ответил:

— Некорректный вопрос. Это не бронеходчики переняли у пиратов традицию, это бронеходчики, ушедшие в пираты, все еще чтут кодекс. А те немногие, которые никогда не были армейскими бронеходчиками, просто следуют кодексу ради собственного благополучия.

— Даже так? Ну и зачем вообще красить боевую машину в демаскирующий цвет?

— А чтобы узнавали и ни с кем не спутали, — сказал я и снова отхлебнул. — Понимаешь, Густаво, выход в бой на узнаваемой машине, на которой как минимум написано имя пилота, равносилен обещанию сражаться по кодексу. Меня и моего противника объединяют две вещи: мы оба хотим дожить до выслуги или хотя бы погибнуть быстро, а не сгореть заживо. Так что пословицу о том, что лицо бронеходчика — его бронеход, следует воспринимать буквально: честные бронеходчики узнают друг друга по раскраске бронехода. А кто катается на машине в стандартной окраске — тут еще большой вопрос, то ли это просто «человек без лица», то ли урод с отвратительной репутацией. Как раз поэтому кодекс бронеходчиков не распространяется на тех, чей бронеход не подписан и не раскрашен в цвета владельца. Лично я ни разу в жизни не вышел в бой в составе отряда с хотя бы одним «человеком без лица».

— Что мешает человеку, запятнавшему репутацию, выбрать себе новую раскраску? Или покраситься «под кого-то»?

Я допил амасек, сжал банку в кулаке и бросил в ящик для мусора.

— Когда появляется неизвестная раскраска, сразу же начинается расследование, кто пилот. Есть куча фанатских сайтов, которые специализируются на сборе информации о бронеходчиках, не говоря уже о правительственных. Мы популярны и знамениты, понимаешь? Лично у меня по всему Млечному Пути миллионы фанатов, от умеренных, которые за меня болеют и следят за моими приключениями, до очень рьяных. Если ты пройдешься по любому крупному городу на любой планете Содружества — увидишь хотя бы пару футболок или курток, имитирующих цвета моего бронехода. Ну и не только моего, на каждую тысячу человек, статистически, приходится порядка пяти-шести фанатов того или иного бронеходчика, такие дела…. И как ты, вероятно, догадываешься, мы, бронеходчики, очень не любим самозванцев, которые красятся в чужие цвета.

* * *

Последствия боя не заставили себя долго ждать.

Весть о том, что на стороне восставших сражается известный на весь Млечный Путь бронеходчик, всколыхнула общественность. Уже на следующий день начались акции пассивного и не очень сопротивления: в столице сожгли пару полицейских машин, а напротив резиденции Саламанки, на «глухом» участке стены расположенного через центральную столичную площадь «банка Нова Эдемо» ночью кто-то сделал крупную надпись. Красной краской нарисовали перечеркнутый крест-накрест номер «01» с имитацией кровавых потеков и чуть ниже добавили надпись «собака, твоя смерть уже идет за тобой». И еще чуть ниже другим почерком и черной краской приписка «как и за твоим хозяином».

— Приятно, когда в тебя верят, да? — спросила Дани, которая и принесла мне в ангар эту новость.

Я только кивнул, поскольку мои челюсти были заняты яичницей с беконом.

Днем прошли облавы и обыски, которые мало что дали: партизана можно вычислить по оружию, а как ты вычислишь человека, сделавшего надпись, если баллончики с красками продаются в шести строительных и бытовых магазинах каждый день десятками? Зато во время одного из обысков, проводимых где-то в столице службой государственной безопасности, из толпы швырнули камень в голову СГБшнику, стоявшему в оцеплении. Судя по тому, что оперативник был в форменной фуражке, но без каски, физическое сопротивление силам правопорядка тут явление действительно новое.

На вторую ночь символ ненависти к режиму окончательно оформился: утром по всему городу появились граффити в виде перечеркнутого номера «01».

Мы эти два дня тоже не сидели сложа руки. Густаво занимался ремонтом моего бронехода: в бою машина почти не пострадала, но многие навесные пластинки были уничтожены. Он вместе с Сабриной откреплял такие же с двух других бронеходов и наваривал на мой. Девочка все еще не простила мне мою выходку и демонстративно слушалась только Густаво.

Я вместе с командирами и Дани занимался изучением местности и планировал, где и как нанести новый удар. В виду того, что первая атака происходила почти в сотне километров от нашей базы, мы ответного рейда не опасались, поскольку при любой активности больших масс войск непременно узнали бы об этом.

Сам Кастильо в собственно планировании почти не участвовал.

— Понимаешь, Кирин, — сказал он мне, — я — не командующий как таковой. Я — лидер и администратор, скажем прямо. Продолжатель дела Меркадо. Моя специальность — организация, логистика, координация. Я скорее идеолог и вдохновитель, нежели собственно командир, по военным вопросам больше на Дани и остальных рассчитываю. Ну ты и сам увидел: как только появляется более компетентный военный — я ухожу на менее важную роль. Воевать-то мне пришлось научиться, но на тактическом уровне надо принимать быстрые решения, жертвуя их совершенством. Так что я предпочитаю стратегический, где можно все выверить многократно.

И на этом своем стратегическом уровне Антон достиг кое-какого успеха: за два дня он спланировал передислокацию удаленных групп поближе к нашему району боевых действий. Благодаря этому ПЛА собрала свои силы в пока еще не сжатый кулак, скрытно рассредоточив отряды по секретным базам вроде нашей, но еще меньше. При том, что общая площадь обжитой территории составляет порядка двадцати тысяч квадратных километров, при наличии всего четырех тысяч солдат максимум Саламанка вряд ли способен быстро отыскать хотя бы один лагерь.

А вот по части дальнейшей борьбы возникли сложности.

Вся обжитая территория при столь большой площади, тем не менее, представляет собой примерно полукруглое пятно на карте, и добраться из столицы на морском берегу до любого края — вопрос примерно шести часов. При том, что пираты всегда вынуждены садиться в джунглях в стороне, чтобы не попадать под огонь