Вторая жена господина дознавателя (СИ) - Лакруа Катя

— Здесь нет ничего смешного. Я бы и врагу не пожелала оказаться в положении господина Нордена и хотела бы верить, что воспитала в дочерях умение сострадать ближнему.

— Простите, маменька. — Элинора потупилась, но я заметила на её губах злорадную улыбочку.

Орелия отвлеклась на Иси, уронившую шпильку, а «сестричка» наклонилась и прошептала мне в ухо:

— Повезло тебе, сестрёнка! Никаких надоедливых родственников со стороны муженька! Правда, муж не совсем нормальный, но это уже мелочи.

— Что ты там бормочешь, Нора? Почему позволяешь себе нарушать традицию? Разве не помнишь, что Элианна должна молчать?

— Простите, маменька, — повторила Элинора, но на сей раз всё-таки послушалась. В спальне повисла тишина. А я определённо предпочла бы болтовню, пусть даже и едкие замечания Элиноры, этому гнетущему молчанию, прерываемому только изредка падающими предметами и шиканьем на «бестолковую Иси».

К чести «сестры», макияж она сделала очень умело: неброский, подчёркивающий достоинства и скрывающий недостатки. Причёска, которую с такой тщательностью сооружала Орелия, оказалась обычным пучком, но он получился настолько ровным и гладким, что я мысленно поаплодировала её мастерству.

— Ну вот и всё, — сказала Орелия, поворачивая меня за плечи так и этак. — Ты готова. Ещё десять минут, и выходим. Исидория, где балахон?

Иси шустро метнулась к гардеробной и принесла чёрную хламиду, на ходу расправляя ткань. Орелия взяла её, и они вместе с Элинорой накинули балахон мне на плечи, а на голову — капюшон, к которому, как оказалось, была пришита вуаль. Всю эту конструкцию тоже закрепили булавками под подбородком.

Потом Орелия взяла со столика небольшую бутылочку с прозрачной жидкостью и стаканчик, которые я раньше не заметила. Осторожно вылила содержимое пузырька в стакан и протянула мне.

— Выпей до дна, — приказала она, и я с опаской приняла из её рук непонятное снадобье. Спрашивать, что это, всё же не решилась. Жидкость оказалась сладковатой и довольно противной, в отличие от успокоительного. После неё в животе разлилось тепло, будто я выпила что-то алкогольное.

— Ну, пожалуй, остался последний штрих. — Орелия подала мне руку, и я не без труда поднялась. По всему телу уже начинала разливаться усталость после наряжённого дня и такого же вечера.

«Маменька», между тем, привлекла меня к себе и поцеловала в лоб прямо через вуаль, бормоча что-то невнятное. Наверное, какое-нибудь местное напутствие. Потом то же самое проделала Элинора. Я невольно содрогнулась. В моём мире в лоб обычно целуют отнюдь не перед свадьбой…

Иси тоже подошла ко мне, но в лоб целовать не стала. Опустилась на колени, поцеловала подол платья и тоже забормотала что-то. Тоже приятного мало, но уж лучше так!

— Пусть боги будут милостивы и даруют Элианне силы на эту ночь, — уже вполне чётко проговорила Орелия. — Теперь точно всё. Исидория!

Служанка, уже поднявшаяся на ноги, шустро пробежала и распахнула дверь. Орелия взяла меня за руку и повела за собой. Когда мы проходили мимо Иси, я услышала, как она тихо продолжает бормотать молитвы.

Ноги едва слушались, пока «маменька» вела меня вниз по лестнице. Элинора спустилась с нами в холл, но потом свернула, очевидно, к другому крылу дома. В холле нас уже ждал господин Азерис, что-то тихо говоривший мужчине в таком же балахоне, как у меня. Сердце невольно ухнуло вниз. Вот и наша первая встреча. Для Элианны, конечно, не первая, но мне это неважно. Будущий муж ненамного выше меня. Наверное, примерно такого же роста, как Антон. А больше пока ничего не понятно…

— Приветствую тебя, Элианна. Пусть дорога в храм будет лёгкой, — пафосно сказал «папенька». Я поклонилась, не зная, нужно ли отвечать или всё-таки стоит помалкивать, как того требует обычай. Кажется, я не прогадала: Бруно кивнул и посмотрел на Орелию.

— Приветствую вас, Адриэн. Пусть дорога в храм будет лёгкой, — произнесла та, и мужик в балахоне тоже молча поклонился. В холле царил полумрак, но я смогла разглядеть, что его балахон немного отличается: никакой вуали, конечно же, нет, просто капюшон гораздо больше и надёжно скрывает лицо.

Бруно, между тем, сделал знак, и откуда-то сбоку возникли двое слуг с зажжёнными свечами в громоздких металлических подсвечниках. Один получил сам Бруно, второй достался Орелии. Господин Азерис взял своего подопечного под руку, и они медленно двинулась к входным дверям. Орелия, и так не выпускавшая мои пальцы — может, боялась, что сбегу? — медленно пошла следом. Я, с трудом переставляя ноги, поплелась за ней. К счастью, туфли мне достались удобные — на невысоком каблуке, довольно устойчивые и как раз по размеру.

Мы вышли и так же медленно направились по подъездной дорожке в противоположную от дома сторону. Кажется, именно отсюда меня привезли в поместье. Несмотря на фонари, аллея выглядела сумрачной, однако свечи явно несли просто для соблюдения традиции: они мало помогали. Я вцепилась в руку Орелии, чувствуя, что силы окончательно покидают тело. Не то от свежего воздуха, не то от странной водички начала кружиться голова, ноги ещё сильнее отяжелели, и каждый шаг давался с трудом, будто я волочила за собой чугунные гири.

— Не отставай, — строго сказала Орелия.

Я заторможенно кивнула, стараясь приноровиться к её шагу. Бруно и его спутник шли гораздо быстрее. Я попыталась выровнять дыхание, начавшее ощутимо сбиваться. Наверное, летний вечер был прекрасен. Сквозь лёгкий туман в голове до меня доносилось пение цикад и шелест крон деревьев по краям аллеи. Несмотря на полночь, особой прохлады и свежести не ощущалось.

Мы ещё некоторое время шли по аллее, а потом Бруно и его спутник свернули влево. Оказалось, что среди деревьев вилась узкая тропинка, где едва могли пройти рядом два человека. Земля была ровной, но я всё равно умудрилась споткнуться и едва не упала.

— Да что с тобой такое? — прошипела «маменька», явно забыв о сострадании и прочих так восхваляемых ей качествах. — Если надеешься разыграть немощь или сбежать, то можешь об этом даже не думать.

Я и не думала, мечтая лишь об одном: поскорее хоть куда-нибудь присесть. Вроде Иси не говорила, что нужно стоять, и это вселяло надежду. Мужчины на нашу заминку не обернулись, чему я только порадовалась. Кое-как совладав с жуткой слабостью, продолжила ковылять дальше. Орелия безжалостно тянула меня, не давая отстать.

В конце концов, деревья расступились, открывая взору небольшую, уютную полянку и небольшой домик с конусообразной крышей. Не очень-то это здание похоже на храм! Наша компания зачем-то разделилась: Бруно с будущим зятем пошли в обход домика направо, а мы с Орелией — налево. Встретились снова у неприметной двери.

Господин Азерис извлёк из кармана сюртука — тоже чёрного, как и платье его жены — внушительного размера ключ вставил его в большой висячий замок. Дверь открылась беззвучно, и Бруно первым вошёл в храм. За ним последовал мой будущий муж, потом Орелия, так и не выпустившая мою руку. Мы вошли в небольшую квадратную прихожую, где господин Азерис всё-таки зажёг свет — тусклая лампа под потолком светила как-то зловеще. Здесь ничего не было, кроме четырёх дверей: одной большой двойной посередине, совсем крохотной и неприметной рядом с ней и двух узких по бокам.

Наверное, маленькая дверка ведёт в уборную. Надеюсь, там хотя бы не дырка в полу, и я не улечу в очередной портал. Хотя было бы весело из уборной попасть обратно в свой мир… Я невольно хмыкнула, и Орелия неодобрительно глянула на меня.

— Веди себя как полагается, — шикнула она.

— Ну вот мы и на месте, — начал Бруно, открывая перед господином Норденом. — Прошу вас. Увидимся завтра на церемонии. Пусть ночь пройдёт легко.

Орелия распахнула левую дверь и кивнула мне.

— Пусть ночь пройдёт легко. И не смей думать о глупостях!

Она почти втолкнула меня внутрь, и через несколько мгновений послышался звук запираемого замка. Я осмотрелась: свет здесь, видимо, не предусмотрен. Придётся ждать, когда глаза привыкнут к темноте. Прислонившись к стене, я тяжело и прерывисто вздохнула. Клаустрофобией вроде никогда не страдала, но сейчас почувствовала себя неуютно. Дверь в комнатушку не заперта, и я, в общем-то, нахожусь наедине с будущим мужем. Надеюсь, никаких непотребных идей ему в голову не придёт. А то мало ли — решит начать брачную ночь заранее. Я поёжилась и закрыла глаза. Кровь билась в висках и самочувствие оставляло желать лучшего. Хочется верить, что до свадьбы я хотя бы доживу…