Трофейная жена для лорда-дракона (СИ) - Рияко Олеся L.Ree

Перед ним предстал чумазый, крючконосый старик с маленькими тёмными глазами, цепко глядящими из-под седых косматых бровей и клочковатой бороды – в дикаре, одетым в грязную ветошь едва ли можно было разглядеть человека. Скорее он мог сойти за одичавшего горного духа или даже сумасшедшего пустынного джина невесть как забредшего на эту сторону гор.

Судорожно выдохнув вмиг накатившее на него напряжение, Арвольд спешился и коротко кивнул Шороху, оставшись от него на безопасном расстоянии.

– Добрый вечер, извини, что… напугал. Ты в порядке?

Куча тряпья вдруг затряслась и, раззявив беззубый рот, издала хриплый кашляющий звук. Кажется, Шорох смеялся.

– Он не говорит. – Сказал Маркус. – Я слышал, что люди Озула отрезали ему язык, когда тот не смог выплатить игорный долг. Возможно оттуда и его прозвище – Шорох. Теперь ему только шуршать и остаётся.

Оруженосец аккуратно разгружал поклажу с коня своего господина, пока Дарон пошёл к пещерам выбирать место для ночлега. Арвольд смерил мальчишку заинтересованным взглядом и, оценив, что лорд вряд ли услышит их отсюда, решил воспользоваться случаем разговорить молчуна.

– Кто такой Озул?

Маркус как-то странно, воровато оглянулся на него и предпочёл промолчать. Но Арвольд не собирался упускать полученную возможность. Он встал к оруженосцу ближе, сделав вид, что просто помогает ему развязывать узлы. Теперь Маркусу стало сложнее уходить от ответа.

– Вы здесь не впервые, да?

– Были пару раз. – Нехотя прокряхтел тот. – Сэр Дарон много путешествует. Его манят чужеземья, риск, азарт… Он не любит по долгу находиться в родовом замке.

– Почему?

Оруженосец поморщился, словно бы Арвольд клещами тащил из него каждое слово, но всё же ответил:

– Не в ладах с отцом. Лорд Фэррэйн слишком многого требует от него.

– А это действительно так? Или… ну, знаешь…эти проблемы лордов, которые слугам не понять.

Маркус смущённо ухмыльнулся в кулак и, бросив короткий взгляд на Дарона, остановившегося от них на почтительном расстоянии, кивнул.

– Да, да… Лорд Фэррэйн требует от него, чтобы женился пораньше. Хочет внуков и, чтобы господин учился управлять приисками, а не бился на турнирах… ой! Зря я вам всё это, сэр…

– Нет-нет, ты чего! Я же свой и ничего никому не скажу. Считай, что я… вон, как Шорох. Тот ещё молчун.

Маркус прыснул от смеха, а Шорох, принялся рассёдлывать его коня, заинтересованно навострив свои оттопыренные уши.

Оруженосец вдруг заёрзал на месте и, опасливо кивнул Арвольду, намекнув, наклониться поближе.

– Я рад, что у Фэррэйнов теперь есть вы… Может быть, вас сам Единый нам послал. Ведь столько бед вокруг из-за проклятого короля. В доме, где хозяин убит горем, даже мухи мрут быстрее положенного…

Мальчишка тяжело вздохнул и, нервно теребя в руках обрывок верёвки, сказал ещё тише.

– Не подумайте худого, сэр, но будьте осторожнее. Озул часто останавливается здесь со своими людьми. Они с сэром Дароном на короткой ноге и не тронут нас. Но будьте с ними вежливы, даже если будут грубить. А станут предлагать чего-нибудь выпить или ещё хуже, играть в кости – ни за что не соглашайтесь!

Арвольд нахмурился.

– Да кто такой этот Озул, которого ты всё время поминаешь?

– Тсс… Озул он… хозяин этих мест. Без платы ему никто через перевал не ходит. Опасно.

Юноша замер, задумавшись над его словами. Впереди Шорох то и дело оборачиваясь на них, снимал с коня Маркуса поклажу. Дальше него у входов в пещеры, подбоченясь прогуливался Дарон. В укрытой от всех ветров расщелине было удивительно тихо и спокойно. Так как бывает в поле перед самой бурей… Это и не нравилось Арвольду. Ой как не нравилось.

– Спасибо, что сказал мне. Я не забуду твоей доброты.

Тихо поблагодарил юноша, но оруженосец не успел ничего ему ответить. Его отвлёк недовольный голос хозяина:

– Маркус! Чёрт тебя дери! Уже солнце село, а лошади до сих пор не рассёдланы!

Очень скоро Арвольд понял, почему Дарон обозвал Шороха трактирщиком. Сгорбленный старичок двигался быстро, резво и вот уже жарко развёл костёр в одной из пещер, выставил над ней треногу и повесил над огнём мятый медный котелок.

Разобравшись с поклажей, Арвольд было принялся помогать тому, взявшись за чистку картошки, но ощутимо получил по рукам поварёшкой, чем немало рассмешил Дарона.

– Не вздумай! А увидит, что ты кормишь лошадей и вовсе в драку полезет.

– Почему это?

– Решит, что работу у него отнимаешь. Шорох до денег очень жадный. Вот, смотри. – С этими словами Дарон снял с пояса кошель и, выудив из него какую-то мелкую монету, кинул ту, целя в кипящий котелок. А Шорох, даже мгновения не подумав, схватил её на самом подлёте к похлёбке и, воровато попробовав на зуб, спрятал куда-то в складки своей пыльной хламиды.

Дарон расхохотался, а вот Арвольду было не до смеха. Ему стало ещё жальче старика. Поймав на себе печальный взгляд Маркуса, который тот тут же поспешил отвести, он понял, что оруженосцу такие издевательства тоже не доставляли удовольствия.

По спине юноши пробежал неприятный холодок. Он подумал, что сэр Ремальд никогда бы не позволил себе обращаться так с кем бы то ни было.

Сытно поужинав, Арвольд принялся готовиться ко сну и был озадачен тем, что только он. Дарон расхаживал у входа в пещеру, явно нервничая, а Маркус сидел у костра, с потерянным видом.

Выбрав из груды поленьев одно поровнее, он задумчиво обтачивал его коротким ножичком, одну за другой кидая стружки в огонь.

– Что это с ним? – Выждав момент, тихо спросил его Арвольд.

– Озула ждёт. Этого я и боялся. – Вздохнул в ответ оруженосец и срезалв с полена особо крупную стружку, с досадой бросил её в жадное пламя.

– Зачем?

– Отыграться решил.

И в тот же самый миг, когда он это произнёс, тихую горную расщелину наводнили звуки: топот копыт, грубые голоса, подгоняющие лошадей, заливистый свист. И секунды не прошло – Шорох, мирно посапывавший у входа в их пещеру, подорвался с места, и, словно верный пёс, бросился навстречу хозяину. Вслед за ним, выглянули из ночного укрытия и все остальные.

Больше дюжины крепких, коренастых лошадей въехали в расщелину, неся на своих широких спинах дивных всадников. Закутанные в серые ткани вместо доспехов и лат, они были похожи на посланников ветра или горных духов. Их мешковатые одежды развевались на ходу, лица скрывали разноцветные повязки – единственная яркая деталь во всём их пыльном образе, – а к поясам были прилажены длинные ножи и странные кривые мечи, больше похожие на полумесяцы.

Всем своим видом эти люди внушали какой-то необъяснимый животный страх, чувство опасности… и тем не менее Дарон вышел к ним, широко раскинув в приветствии руки и что-то заговорил на непонятном Арвольду языке.

– Что он сказал? – Растерянно шепнул юноша на ухо Маркусу.

– Это аджайский. Господин говорит на нём, а я нет. Должно быть, просто поприветствовал Озула.

– А Озул это…

Ответ Арвольду уже не понадобился. Один из воинов, ехавших во главе колонны, спешился на ходу. Не глядя кинув поводья в руку Шороху, он подошёл к Дарону и коротко обнялся с ним. Следом аджаец стащил с лица повязку, явив на свет смуглое обветренное лицо с непривычными взгляду чертами.

Угловатые скулы, нависшие брови, раскосые тёмные глаза под ними, такие же цепкие, колючие, как у Шороха и короткая седая борода, в которой скрывалась жёсткая прорезь рта. Мужчина вдруг резко перевёл взгляд в сторону Арвольда, заставив того скрыться обратно в пещере. Показываться Озулу на глаза вновь, даже из любопытства, юноше больше не хотелось.

– Да. Неприятный тип. – С усмешкой озвучил Маркус его мысли. – Вот что. Давайте-ка спать, милорд. Если господин сядет с ним играть, то это на всю ночь, будьте уверены.

Делать всё равно было больше нечего, потому Арвольд лёг на свою койку у костра – толстую подстилку, подбитую соломой. Их Шорох раскидал по пещере, как только господа доели сваренную им похлёбку.