Аномальная зона - Алексей Вебер

У перекрестка с основной дорогой Хрустов наткнулся на стоявший грузовик. Сначала подумал, что на всякий случай лучше свернуть в лес, но в последний момент решил не суетиться. Да и причин для особого беспокойства вроде бы не наблюдалось. Копавшийся под капотом мужик выглядел вполне мирно. Поняв голову, он приветливо поздоровался и поинтересовался:

– Куда топаешь, земляк?

В ответ Хрустов неопределенно махнул в сторону Глухаревки. Водителя это, почему-то, даже обрадовало.

– Так чего пешком то! Вон прыгай в кузов. Мигом довезем.

Захлопнул капот, водитель полез в кабину. Из открытого кузова на Хрустова с любопытством смотрели старушка и крохотный дед, похожий на гриб сморчок в телогрейке. Еще кто-то сидел рядом с водителем, но его Хрустов не мог разглядеть сквозь забрызганное грязью стекло.

– Ну, чего встал, земляк? Давай в кузов! – с настырным радушием продолжал зазывать водитель.

– Да мне только до конца леса, а дальше направо на Большие Выселки – смущаясь, проговорил Хрустов. Но и это не успокоило навязчивого доброжелателя.

– Вот делов-то! Забросим и на Выселки. Что же я крюка в пять верст не дам, чтобы человека подвести!

Дед и старушка в кузове дружно закивали, подтверждая старую истину, что человек всегда должен помогать человеку. Отказываться дальше было уже совсем не прилично, и Хрустов полез в кузов. Старушка, подвинувшись, освободила для него место на стопке пустых мешков. Не успел он сесть, как машина рванула и понеслась, безжалостно подбрасывая пассажиров на ухабах. Упав на пыльную подстилку, Хрустов подумал о том, что дороги у нас традиционно плохие, зато люди душевные. Взбрело бы в голову какому-нибудь водителю англичанину вот так вот уговаривать случайного прохожего?

Ветки пролетали в опасной близости от кузова, и на всякий случай Хрустов не поднимал голову. С его лежанки видны были только верхушки деревьев и затянутое облаками небо. Только когда они выскочили из леса, он смог приподняться и обнаружил, что его везут в противоположную сторону. Большие Выселки, как он хорошо помнил, находились с правой стороны от основной дороги. А машина свернула налево и, подпрыгивая на ухабах, неслась по колхозному полю.

Хрустов постарался привлечь внимание водителя. Он размахивал руками, кричал, но все было безрезультатно. Через заднее стекло в кабине он видел, как шофер оживленно беседует с человеком в кабине и совершенно не смотрит в его сторону. Тем временем расстояние от нужного поворота катастрофически увеличивалось.

– Эй, остановите! – во всю силу легких закричал Хрустов. Но ни какой реакции опять не последовало.

– Не услышат! – равнодушно констатировала старушка. Тогда Хрустов, перегнувшись через борт, стал стучать по кабине.

– Чего долбишь! По башке себя лучше постучи! – неожиданно подал голос дед.

– Все торопятся они. Вперед других хотят! – охотно поддержала его старушка. Оторопев от такой дружной отповеди, Хрустов вернулся на сидение из мешковины:

– Может быть, и правда он ведет себя неприлично?

Пытаясь оправдаться, повернулся к старушке и смущенно проговорил:

– Мне же на Большие Выселки, а он в другую сторону едет. Лучше бы пешком дошел.

– Вот и шел бы пешком! – снова вмешался дед. А старушка, непонимающе посмотрев на Хрустова, заявила:

– А чего тебе еще надо-то? На Большовку мы и едем.

Глаза у нее были голубые, спокойные, лишенные какого- либо проблеска сомнения. Прочитав в этом взгляде свой приговор, Хрустов вскочил на ноги и начал молотить кулаками по кабине. И тут сзади на него налетел дед, и, вцепившись в ворот штормовки, попытался оттащить от кабины. Забыв от уважение к старости Хрустов сильно толкнул его в грудь. Вредный дедок ойкнул и отлетел к дальнему борту.

Водитель по-прежнему не реагировал на происходящее в кузове. И вдруг в заднем стекле появилось улыбающееся лицо Сидорина. Оторопев, Хрустов несколько секунд смотрел на эту улыбку и чувствовал, как по спине стекают ручейки пота. В это время сзади снова подобрался дед и, обхватив ногу, впился зубами в брезентовую ткань штанов. Выйдя из оцепенения, Хрустов снова отшвырнул старика и бросился в конец кузова.

Пока, вцепившись в борт, он опускался к земле, колеса вращались совсем близко. Казалось, вот-вот туда затянет ногу. Набравшись смелости, он оттолкнулся и слетел на землю. Тут же страшная сила поволокла вперед. Несколько шагов он еще бежал, но, не удержав равновесия, упал, и кувырком покатился по свежей пашне.

На счастье падение оказалось относительно мягким. Встав и осмотревшись по сторонам, Хрустов обнаружил, что машина куда-то исчезла, и он теперь стоит совершенно один посреди огромного поля. Где-то вдалеке виднелась лента дороги. От нужного поворота теперь отделяло расстояние, куда большее, чем до посадки на проклятый грузовик. Но делать было нечего. Стряхнув грязь с одежды, и подтянув пояс, Хрустов двинулся прямиком через пашню.

Туман рассеялся. Солнце, проглядывая одним краем из-за молочной пелены облаков, раскрашивало мягкой пастелью землю и небо. Вокруг расстилался типичный среднерусский пейзаж. Волнистые поля уходили под самый край земли, где плавно перетекали в небо. По пологим холмам сбегали узкие перелески. И где-то далеко впереди за дорогой, почти у горизонта, синей лентой извивалась река.

Что чувствует российский человек в такие минуты? Наверное, близость Неба. Кажется, что голубой купол не где-то в бесконечной холодной дали, а совсем близко. И кто-то шепчет на ухо:

– Не горюй! Как бы не было на этой земле плохо, благодать небесная она здесь рядом. Только протяни руку…

И, наверное, для многих разочарованных и потерявших веру это свидание с родными просторами последняя зацепка. Тоненькая ниточка, что еще связывает душу с опостылевшим географическим пространством. Одна вот только беда – идти под этой благодатью без дорог крайне затруднительно. Особенно когда шагаешь по свежей пашне. Нога то увязает в рыхлой земле, то проваливается в узкую канавку. Хочешь идти быстрее, начинаешь спотыкаться. Идешь медленнее – время и пространство растягиваются в дурную бесконечность, и даже ближняя цель превращается в убегающую химеру.

Прошло не меньше двух часов, пока Хрустов Хрустов выбрался на край поля. Совершенно непонятно было, каким образом грузовик за несколько минут мог его увести так далеко. Оставалось только принять на веру гипотезу о проявлении в аномальных зонах неэвклидовых эффектов. Но, слава Богу, самый тяжелый отрезок был позади. До дороги и поворота к Разливкам оставалось примерно полкилометра некошеного луга. В обход, в направлении Глухаревки петляла тропинка. Хрустов вспомнил предостережение о том, что прямой путь не самый короткий. Но и на этот не смог удержаться от искушения и двинулся прямиком к дороге.