Ариссьель. Жизнь после смерти - Лиз Бурбо

и в гармонии, если ты хочешь создать для себя собственные небеса на Земле, ты должен принимать свои поступки.

– Правду сказать, я не очень понимаю смысл слова «принятие». Мне кажется, я полностью принимаю то, как я поступал, и если бы мне пришлось прожить жизнь заново, то поступал бы так же. Разве этого недостаточно?

– Но ведь ты не принимаешь то, как ты распорядился своими деньгами.

– Как это?

– Когда ты собираешь урожай, то есть когда другие платят тебе той же монетой, тебе это не нравится: тебя это злит и огорчает. Закон сеяния и жатвы помогает тебе осознать, насколько ты находишься в принятии. Если ты отвергаешь действия других, это помогает тебе обратить внимание на тот факт, что, когда ты поступаешь точно так же, в глубине души свои поступки ты тоже не принимаешь. Как узнать, принимаешь ли ты? Это просто: ты начнешь пожинать урожай – плоды своих поступков, – не испытывая гнева. Внутри тебя будут в этом случае приблизительно такие мысли и такой настрой: «Мне не нравится, что со мной происходит, но изменить я ничего не могу, ведь я пожинаю то, что посеял. Если я хочу, чтобы что-то изменилось, то есть получать другие результаты, мне нужно действовать по-другому, сеять какие-то другие семена». Вот это уже проявление МУДРОСТИ, и это выводит людей на новый уровень РАЗУМНОСТИ. Но я не хочу прямо сейчас обсуждать с тобой тему разумности, ведь тебе нужно продолжать наблюдать за тем, что происходит.

– МИШАЭЛЬ, объясни мне: почему я слышу все, что ты мне говоришь, но лично для меня в твоих словах нет никакого смысла? Жизнь остается для меня несправедливой. Что заставит меня думать иначе? Надо же, как ему удается сохранять спокойствие и непоколебимость! Моя реакция его совсем не смутила. Кажется, он даже не удивился моим словам. И вот он уже машет мне рукой на прощание и исчезает.

Все это мне не нравится: и то, что я вижу на планете, и то, что пытается мне донести МИШАЭЛЬ. Можно сказать, что все идет не по моему сценарию. Что тут, что там – свою жизнь я больше вообще не контролирую. Кто бы мог подумать, что я докачусь до такого? Мне кажется, что все перевернулось с ног на голову.

И вот я снова в номере отеля. Мона спрашивает у Карины, хочет ли та оставить себе некоторые картины или другие предметы искусства из моей квартиры. Карина отвечает:

– Мама, мне нужно подумать, не могу вот так с ходу решать. Конечно, дизайн его квартиры очень хорош, но, на мой вкус, там все слишком обезличено. Там нет души. А ты, мама, хочешь что-то оставить себе?

– Мой художественный вкус слишком отличается от его представлений о прекрасном. Я не увидела там ничего такого, что было бы уместным в моем доме. Ну а ты не торопись, у тебя есть время подумать. Скажи, сможешь ли ты взять на себя труд заняться распродажей его имущества?

Подумав мгновение, Карина соглашается:

– Хорошо, я сделаю это для тебя, мама. Не можешь же ты остаться здесь на неопределенное время, чтобы за всем этим присматривать. Муж одной моей коллеги работает в художественной галерее, попрошу его помочь мне с продажей. Скажи, ты не против заплатить ему процент от того, что ему удастся продать?

– Конечно, я не возражаю. Сама договорись с ним обо всем. Но не забудь: прежде чем что-то продать, убедись, что ты сама не хочешь оставить эту вещь себе. А если твой брат передумает, отдай ему все, что он захочет.

Как такое возможно, черт побери? Они обе не заинтересованы в том, чтобы оставить себе хотя бы по паре картин из моей коллекции, за которые я отвалил бешеные деньги? Они хотят все это продать! Да ведь их же при продаже любой надует в два счета!

Карина обещает подумать насчет себя самой и, конечно, поговорить с братом.

– Огромное спасибо, дочь, – говорит Мона. – Прямо гора с плеч. Я очень доверяю твоей интуиции, ты умеешь выгодно заключать сделки. Напомни мне оформить доверенность на твое имя. Чем быстрее мы со всем этим покончим, тем для всех будет лучше. Пока мы всё не продадим, я буду давать тебе деньги на оплату услуг домработницы. Уверена, что она с удовольствием согласится помогать нам, пока мы не продадим квартиру новым владельцам.

– Как думаешь, сколько времени уйдет на все это? Наверное, существует закон о наследстве? Ты еще не узнавала у нотариуса?

– Нет, я точно не знаю, как быстро смогу вступить в наследство, но уверена, что много времени это не займет: завещание очень простое, к тому же я единственная наследница. Как только я буду знать общую сумму состояния, половину я оставлю себе, а вторую половину разделю между тобой и твоим братом. Убеждена, что твой отец именно так бы и поступил. Если бы он хотел отдать все, чем владеет, другой женщине или кому-то другому, он бы наверняка нашел время, чтобы переписать свое завещание. Мне кажется, что подсознательно он хотел, чтобы все унаследовали именно мы.

– Но, мама, он все оставил именно тебе. Ты слишком щедра, честное слово! Я чувствую себя очень неловко. Я не могу взять деньги отца, не будучи уверенной, что он и сам бы хотел оставить их нам с братом.

– Слишком поздно, дорогая. Он все оставил мне. И теперь мне решать, что делать с его деньгами… Признаюсь тебе, мне это очень нравится. Твой отец всегда был уверен, что женщины и финансы – понятия несовместимые. Что они не способны управлять деньгами. И я всегда доверяла ему в этих вопросах: что и говорить, он был в этом силен, и это факт. Но с тех пор, как мы расстались, я вдруг поняла, что тоже умею управлять бюджетом и мне это даже доставляет удовольствие. Хотя мы с Петером живем вместе, у нас разные кошельки и никогда на этой почве разногласий не происходит. Вот это да! Как интересно – иметь на руках огромную сумму денег и иметь возможность распоряжаться ею! Конечно, лучше бы я унаследовала ее при других обстоятельствах, но что поделаешь… Это жизнь…

Но что такое происходит? Еще мгновение назад они совершенно непринужденно обсуждали мое имущество, как вдруг посмотрели друг на друга и расплакались… и плача, бросились обнимать друг друга. Что с Кариной? Не могу поверить: она просто рыдает! Она пытается глубоко дышать, но ей это, очевидно, не помогает. Надо же, а ведь она пыталась