Солнце цвета крови - Дмитрий Казаков

– Кари! – рявкнул Хаук.

Огромный викинг неспешно двинулся вперед. Здоровенной лапищей он ухватился за плечо Сигфреда и легким движением оторвал его от поверженного Гавейна. Сигфред колотил руками во все стороны и шипел, будто рассерженная кошка, но поделать ничего не мог. Кари Ленивый встряхнул его пару раз, и боевое безумие начало потихоньку спадать с молодого викинга.

– Снимите с него шлем! – Повинуясь приказу, Ивар бросился к рыцарю. На шлеме от кулаков остались изрядные вмятины, забрало было погнуто так, что не поднималось.

Некоторое время возились, разбираясь с застежками, хозяин же доспехов, похоже, был не в состоянии ничего подсказать. Когда наконец сняли шлем, то увидели, что на лице Гавейна застыло выражение, которое бывает у упавших с большой высоты. В светлых глазах плавал туман.

– Да, крепко ему досталось, прямо по железному горшку, – проворчал Хаук, подходя, и тут же хлопнул рыцаря по щеке, резко и сильно. – Очнись, сэр Гавейн!

Паладин вздрогнул, и туман безмыслия в его глазах начал таять.

– Так нельзя… – пробормотал он несколько растерянно. – Он уронил меня не мечом…

– Ну и что? – пожал плечами конунг. – Это мы не обговаривали. Ты потерпел поражение. Мы остаемся в замке, а ты можешь ехать к своему королю. Передавай ему пламенный привет и пожелания удачи!

Не пришедшего в себя до конца рыцаря поставили на ноги и повели к воротам, бережно придерживая под руки. Ивар нес меч, выпавший из руки Гавейна, Нерейд тащил помятый, точно побывавший под обвалом шлем. За спиной ругался, посасывая окровавленные кулаки, Сигфред.

Рыцарский конь с висящим у седла щитом с изображением сокола обнаружился около останков гигантского дуба. Срубивший дерево Вемунд продолжал все так же мирно спать. Рядом с ним валялась секира.

Гавейна в четыре руки посадили на лошадиную спину. Шлем привесили на крюк у седла, а меч Ивар ухитрился впихнуть в ножны. Нерейд хлопнул коня по крупу, и тот, неуверенно перебирая копытами, двинулся к лесу.

Вновь впавший в прострацию рыцарь сидел неподвижно, слегка покачиваясь. Вскоре он скрылся за деревьями.

– Клянусь языком Локи, – проговорил Нерейд, глядя на сгубленный дуб. – Этот свинтус вчера переспорил меня! Вот только если он сам об этом не вспомнит, я ему не скажу!

Глава 7

ВОИНЫ СЕВЕРА

Голова гудела, точно колокол, в который так любят колотить поклонники распятого бога, пришедшие в Британию с юга. Внутри черепа плавал туман, и Гавейн ощущал лишь, что сидит на спине лошади. Но вот куда он едет и зачем – это оставалось загадкой…

Где-то невдалеке рыцарь услышал тихое журчание. «Нужно умыться, – мелькнула мысль, – тогда мне полегчает…»

Журчание стало громче, под копытами заплескала вода, и Гавейн натянул поводья. Выученный боевой конь послушно остановился. Рыцарь спрыгнул с седла, оказавшись по колено в холодном и очень прозрачном ручье.

Нагнувшись к воде, он обнаружил в ней чье-то лицо – волосы на голове встопорщены, светлые глаза вытаращены, словно у рака. Не сразу Гавейн догадался, что это его собственное отражение.

«Что со мной? – подумал он, зачерпывая горстью воду и плеща себе в лицо. – Неужели меня заколдовали? Но кто? Черный Рыцарь? Но зачем ему это?»

От холодной воды кожу стянуло, по шее забегали мурашки, а зубы заныли. Словно разбуженные неприятными ощущениями, стали возвращаться воспоминания. И они оказались на редкость болезненными…

Сжав кулаки и не обращая внимания на то, что вода заливается в сапоги, сэр Гавейн застонал. И как он мог такое забыть? Не иначе удары по шлему были очень сильны…

Он вспомнил все – и захваченный замок, и странных воинов с севера, победивших прежнего хозяина замка, могущественного и беспощадного колдуна. В памяти всплыл поединок, закончившийся столь странным образом, и вновь заболела голова, напоминая о доставшихся ей ударах.

Меч свой рыцарь обнаружил у седла. Тут же висел и шлем, с такими вмятинами, точно по нему молотили здоровенной дубиной.

«Надо известить короля!» – подсказало ему чувство долга, когда он вновь начал впадать в беспамятство. Спорить с этим чувством рыцарь не стал. Пересилив себя, Гавейн медленно, без обычной ловкости забрался в седло и пришпорил скакуна.

Способность связно соображать возвращалась к нему медленно.

Солнце висело довольно высоко, но ощутимо склонялось к западу. Судя по его положению, в беспамятстве рыцарь проехал немалое расстояние, но, к его счастью, конь шел той дорогой, которой они следовали вчера, – только в обратном направлении.

Но до Камелота было еще далеко.

Не обращая внимания на гул в голове и предательскую слабость, Гавейн все подгонял и подгонял коня, пока не помчался на север скорой рысью, которой боевой жеребец способен был скакать очень долго, не выказывая признаков усталости.

До Камелота он добрался в сумерках. Солнце почти наполовину погрузилось за западный горизонт, стремясь проскользнуть в разверстые врата бездны Аннуна, по ложбинам и оврагам растеклись густые, пахнущие сыростью тени. Но дорога здесь, около замка, шла прямая, как стрела, и заблудиться было невозможно.

Гавейн преодолел небольшой подъем, и конь вынес его на опушку. Впереди, на величавом холме, виднелся Камелот – островок света посреди сгущающейся тьмы. Ярко пылали факелы на его стенах, светились окна башен, а внизу, у ворот, был разожжен большой костер. Слышался смех. Доносились и звуки пения.

Там не ждали войны, нападения, там пировали.

Король Артур не имел могущественных врагов. По крайней мере живых.

У ворот тем не менее дежурила стража. Стоило Гавейну въехать в круг света, отбрасываемый пламенем костра, как из полутьмы выступили несколько закованных в доспехи воинов. Багровые отблески ползали по наконечникам длинных копий.

– Почтенный рыцарь! – согнулся в поклоне десятник, разглядев лицо всадника, и воины тотчас опустили оружие. – Рады видеть вас в добром здравии. Надеюсь, ваша поездка была успешной?

– Вполне, – коротко ответил Гавейн, спешиваясь.

Ведя коня на поводу, он прошел в гостеприимно распахнутые ворота Камелота. Они не закрывались почти год, с того самого дня, как Артур разгромил последнего из племенных вождей Британии, не признававшего его власти.

Внутри замковых стен было еще светлее, чем снаружи. Яркий свет пробивался через узкие окна королевского дворца. Ноздри почуяли аромат жаренного на углях мяса. Желудок рыцаря, целый день проведшего в седле, беспокойно задергался.

Из полутьмы соткался конюх, и запах навоза перебил аппетитный аромат.

– Позаботься о нем, – приказал Гавейн, бросая слуге поводья.