Полное собрание стихотворений. Том 3 - Николай Некрасов

И ношу твою облегчила судьба,

Сопутница дней славянина!

Еще ты в семействе – раба,

Но мать уже вольного сына!"

– --

Сманила Гришу узкая,

Извилистая тропочка,

Через хлеба бегущая,

В широкий луг подкошенный

Спустился он по ней.

В лугу траву сушившие

Крестьянки Гришу встретили

Его любимой песнею.

Взгрустнулось крепко юноше

По матери-страдалице,

А пуще злость брала.

Он в лес ушел. Аукаясь,

В лесу, как перепелочки

Во ржи, бродили малые

Ребята (а постарше-то

Ворочали сенцо).

Он с ними кузов рыжиков

Набрал. Уж жжется солнышко;

Ушел к реке. Купается,-

Три дня тому сгоревшего

Обугленного города

Картина перед ним:

Ни дома уцелевшего,

Одна тюрьма спасенная,

Недавно побеленная,

Как белая коровушка

На выгоне, стоит.

Начальство там попряталось,

А жители под берегом,

Как войско, стали лагерем,

Всё спит еще, немногие

Проснулись: два подьячие,

Придерживая полочки

Халатов, пробираются

Между шкафами, стульями,

Узлами, экипажами

К палатке-кабаку.

Туда ж портняга скорченный

Аршин, утюг и ножницы

Несет – как лист дрожит.

Восстав со сна с молитвою,

Причесывает голову

И держит на отлет,

Как девка, косу длинную

Высокий и осанистый

Протоерей Стефан.

По сонной Волге медленно

Плоты с дровами тянутся,

Стоят под правым берегом

Три барки нагруженные:

Вчера бурлаки с песнями

Сюда их привели.

А вот и он – измученный

Бурлак! походкой праздничной

Идет, рубаха чистая,

В кармане медь звенит.

Григорий шел, поглядывал

На бурлака довольного,

И с губ слова срывалися

То шепотом, то громкие.

Григорий думал вслух:

Плечами, грудью и спиной

Тянул он барку бичевой,

Полдневный зной его палил,

И пот с него ручьями лил.

И падал он, и вновь вставал,

Хрипя, "Дубинушку" стонал;

До места барку дотянул

И богатырским сном уснул,

И, в бане смыв поутру пот,

Беспечно пристанью идет.

Зашиты в пояс три рубля.

Остатком – медью – шевеля,

Подумал миг, зашел в кабак

И молча кинул на верстак

Трудом добытые гроши

И, выпив, крякнул от души,

Перекрестил на церковь грудь;

Пора и в путь! пора и в путь!

Он бодро шел, жевал калач,

В подарок нес жене кумач,

Сестре платок, а для детей

В сусальном золоте коней.

Он шел домой – неблизкий путь,

Дай бог дойти и отдохнуть!

– --

С бурлака мысли Гришины

Ко всей Руси загадочной,

К народу перешли.

И долго Гриша берегом

Бродил, волнуясь, думая,

Покуда песней новою

Не утолил натруженной,

Горящей головы.

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и могучая,

Ты и бессильная,

Матушка Русь!

В рабстве спасенное

Сердце свободное -

Золото, золото

Сердце народное!

Сила народная,

Сила могучая -

Совесть спокойная,

Правда живучая!

Сила с неправдою

Не уживается,

Жертва неправдою

Не вызывается,-

Русь не шелохнется,

Русь – как убитая!

А загорелась в ней

Искра сокрытая,-

Встали – небужены,

Вышли – непрошены,

Жита по зернышку

Горы наношены!

Рать подымается -

Неисчислимая!

Сила в ней скажется

Несокрушимая!

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная,

Матушка Русь!

– --

"Удалось мне песенка!- молвил Гриша, прыгая.-

Горячо сказалася правда в ней великая!

Завтра же спою ее вахлачкам – не всё же им

Песни петь унылые… Помогай, о боже, им!

Как с игры да с беганья щеки разгораются,

Так с хорошей песенки духом поднимаются

Бедные, забитые…" Прочитав торжественно

Брату песню новую (брат сказал: "Божественно!"),

Гриша спать попробовал. Спалося, не спалося,

Краше прежней песенка в полусне слагалася;

Быть бы нашим странникам под родною крышею,

Если б знать могли они, что творилось с Гришею.

Слышал он в груди своей силы необъятные,

Услаждали слух его звуки благодатные,

Звуки лучезарные гимна благородного -

Пел он воплощение счастия народного!..

1876-1877

2. СОВРЕМЕННИКИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЮБИЛЯРЫ И ТРИУМФАТОРЫ

Я книгу взял, восстав от сна,

И прочитал я в ней:

"Бывали хуже времена,

Но не было подлей".

Швырнул далеко книгу я.

Ужели мы с тобой

Такого века сыновья,

О друг-читатель мой?..

Конечно, нет! Конечно, нет!

Клевещет наш зоил.

Лакей принес пучок газет;

Я жадно их раскрыл,

Минуя кражу и пожар

И ряд самоубийц,

Встречаю слово "юбиляр",

Читаю список лиц,

Стяжавших лавры. Счета нет!

Стипендия… медаль…

Аренда… памятник… обед…

Обед… обед… О, враль!

Протри глаза!.. Иду к друзьям:

Готовит спич один,

Другой десяток телеграмм -

В Москву, в Рязань, в Тульчин.

Пошел я с ним "на телеграф".

Лакеи, кучера,

Депеши кверху приподняв,

Толпились там с утра.

Мелькают крупные слова:

"Герою много лет…",

"Ликуй, Орел!..", "Гордись, Москва!.."

"Бердичеву привет…"

Немало тут "друзей добра",

"Отцов" не перечесть,

А вот листок: одно -"Ура!.."

Пора, однако, есть.

– --

Я пришел в трактир и тоже

Счет теряю торжествам.

Книга дерзкая! за что же

Ты укор послала нам?..

У Дюссо готовят славно

Юбилейные столы;

Там обедают издавна

Триумфаторы-орлы.

Посмотрите – что за рыба!

Еле внес ее лакей.

Слышно "русское спасибо"

Из отворенных дверей.

Заказав бульон и дичи,

Коридором я брожу;

Дверь растворят – слышу спичи,

На пирующих гляжу:

Люди заняты в трактирах,

Не мешают… я и рад…

В первой зале все в мундирах,

В белых галстуках стоят.

Юбиляр-администратор

Древен, весь шитьем залит,

Две звезды… Ему оратор,

Тоже старец, говорит:

"Ты на страже государства,

Как стоокий Аргус, бдил,

Но, преследуя коварство,

Добродетель ты щадил.

Голова твоя седая

Не запятнана стыдом:

Дальним краем управляя,

Не был ты его бичом.

В то же время населенья

Ты потворством не растлил,

Не довел до разоренья,

Пищи, крова не лишил!

Ты до собственности частной,

До казенного добра

Не простер руки всевластной -

Благодарность и… ура!…"

Вдруг курьер вошел, сияя,

Засиял и юбиляр.

Юбиляру, поздравляя,

Поднесли достойный дар.

Речь долго, долго длилась,

Расплакался старик…

Я сделал шаг… открылась

Другая дверь – на миг,

И тут героя чтили,

Кричали:"Много лет!"

Герою подносили

Магницкого портрет:

"Крамольники лукавы,

Рази – и не жалей!"

Исчезла сцена славы -

Захлопнул дверь лакей…

На столе лежат "подарки",

В Петербурге лучших нет.

Две брильянтовые арки -

Восхитительный браслет!

Бриллиантовые звезды…

Чудо!.. Несколько ребят

С упоением невесты

На сокровища глядят.

(Были тут и лицеисты,

И пажи, и юнкера,

И незрелые юристы,

И купцов… et caetera.)

"Чудо!- дядька их почтенный

Восклицает, князь Иван,

И, летами удрученный,

Упадает на диван…

Князь Иван – колосс по брюху,

Руки – род пуховика,

Пьедесталом служит уху

Ожиревшая щека.

По устройству верхней губы

Он – бульдог; с оскалом зубы,

Под гребенку волоса

И добрейшие глаза.

Он – известный объедало,

Говорит умно,

Словно в бочку из-под сала

Льет в себя вино.

Дома редко пребывает,

До шестидесяти лет

Водевили посещает,

Оперетку и балет.

У него друзья – кадеты,

Именитый дед его

Был шутом Елизаветы,