Сожжённые цветы - Яна Розова

— А пентакль шестиугольный — глаз не режет? Не могут сатанисты так запутаться в своих символах!

— Нам глаз режет дата на календаре, а больше ничего. До выборов надо хоть чёрта, но вспоймать!

Это бабушкино слово «вспоймать» Витя вспоминал только если нервничал — как сейчас.

— Хорошо. Будет тебе чёрт, — Седов усмехнулся с чуть заметным высокомерием. — Ты навёл справки, что там с убийством журналиста Маловичко?

— Да, следователь его уже в висяки записал. Скорее всего, напал какой-то наркоман. Маловичко задержался на работе, потом зашёл в бар, после гулял какое-то время. Вошёл в свой подъезд и его пырнули ножом в бок. Через двадцать минут журналист умер от внутреннего кровотечения. Сумку с кошельком, документами, рабочими блокнотами и прочим украли. Свидетелей нет.

— Это не может быть из-за интервью с сатанистом?

— Лана Житкевич, его помощница и заместитель, сказала, что сатанист — это утка. Подписка на «Алхимика» упала, рекламодателей мало, вот и придумали это интервью. Брехуны эти журналюги — страх!

— Ну, не больше нашего. А городской номер телефона Иры Китаевой проверил?..

— Да. Только, слушай, Паш, я тебе этого не говорил! Китаева звонила в квартиру одного нашего местного крутяшки — депутата Ивана Фирсова. Но самое главное: Фирсов намерен участвовать в выборах, и он — основной противник Володченко. У этого Фирсова крыша железная и бабок достаточно. А Хвостов нас заранее предупредил: если в деле всплывут значимые фамилии, то их — обходить стороной, а то неприятностей будет выше крыши! Ты туда не суйся, ладно?

— Сколько раз Китаева звонила Фирсову?

— Один, кажется… или два раза, а что?

— Да ничего. Кстати, знаешь, за что я вашу службу особенно не люблю?

— За что?

— За выборочную выморочную вашу справедливость — того не тронь, этого не задержи! Всё, пока, Виталикус!

Рыжий сыщик бегло пожал Вите руку, кольнув холодным взглядом серых глаз, и ушёл.

Калачёв хотел обидеться — что это его поучают? — но демонстрировать свои чувства оказалось уже некому. Поэтому он взял ещё одну литровую кружку пива и, насупившись, осушил в четыре долгих глотка.

1–7 октября

Ближе к вечеру первого дня октября Павел Петрович Седов зашёл на чай к отцу Сергию, удивив священника странным видом. Отводил взгляд, туманно улыбался, стопорился во время разговора, забывая, о чём речь.

Священник знал, где побывал его друг, потому что тот сам рассказал ему, что жена Фирсова, на чей номер звонила Китаева — её самая близкая институтская подруга Светлана Клюшкина, но связи между этим именем и переменами в поведении сыщика не нашёл. За чаем отец Сергий пытался добиться: что выяснил сыщик в доме депутата, а Седов продолжал витать в облаках. Осушив чашку, ушёл, оставив друга в недоумении.

Прошло ещё шесть дней, в которые Паша не давал о себе знать, а на седьмой — появился. На этот раз — весёлый, будто пьяный, болтливый, беспричинно смеющийся. При том, что причин для смеха не находилось.

— Я прошёлся по подругам Иры Китаевой и Светы Клюшкиной. Они все дружили в институте и писали диплом по книге такой средневековой, которая «Молот ведьм» называется. Слышал о ней?

— Да, учебник для инквизиторов. У этих католиков такие дикости творились, что страшно подумать… И что?

— Самая жуткая книга, какую я открывал. И ведь «Молот» — не художественная литература, а описание реальных событий и практикум!.. Ну, ладно, я не о том…

Тут он смолк. Отец Сергий шикнул на него:

— Так что?

— Пока ничего. Идём дальше. Ира, а следом и её подруги, исчезали по очереди как раз перед поджогами церквей. Я уверен — это их тела обнаружены на пожарищах.

— И что, женщин не ищут родственники?

— Странным образом, но — нет! Если ты помнишь, Иру никто не искал, потому что она одинока, а на работе предупредила об отъезде, так? Вот и остальные — тоже предупредили. Одна только Светлана, — он произнёс это имя почти шёпотом и тут же улыбнулся, — осталась.

Далее Павел Петрович рассказал следующее. Встречаясь с сослуживцами, друзьями или родителями исчезнувших подруг Иры, он старался никого зря не пугать, для чего прикидывался бестолковым частным детективом, который ищет родственников своего клиента, да запутался в ложных наводках. Так он и узнал, что каждая из женщин предупредила семью и знакомых, что должна уехать, причём в ближайшее время на связь она выйти не сможет, но волноваться не стоит.

— Ты же знаешь, батюшка, что у меня иногда третий глаз открывается? — Пашка улыбался во весь рот.

— Ну?..

— И третий глаз подсказал, что надо спросить о том, не появлялся ли кто-то новый в жизни каждой женщины перед тем, как она уехала.

— И что?

— Помнишь ухажёра Китаевой? Так вот, у каждой появился прекрасный принц!

С этого момента отец Сергий забыл сердиться на друга — такими увлекательными оказались рассказанные им истории.

Итак, в конце мая Ангелину Черкасову видела в ресторане её коллега Виктория Василенко. Черкасова сидела за столиком с лысым эпатажным типом, который всполошил весь ресторан: облил официанта текилой и, придерживая парня за шиворот, размахивал перед носом бедняги зажигалкой. Оказывается, лысому принесли сильно прожаренное мясо, а он заказывал — средне прожаренное. В наказание бритый обещал поджечь официанту рубашку. Геля заливалась смехом, наблюдая за выходкой своего бойфренда.

Наташа Напханюк исчезла, познакомившись с настоящим итальянцем. То есть, это Седов понял, что Напханюк исчезла, а её родители в селе Дивном, у которых она оставила сына, знакомые и сослуживцы пребывали в уверенности: Наташа вышла замуж и уехала в Италию. Освоится во Флоренции и выйдет на связь. Этого итальянца видело много народу — красивый молодой мужик с чёрными бровями и бородкой.

— Кстати, растительность на его лице твою напоминает! — весело заметил сыщик и продолжил дозволенные речи.

Перед своим исчезновением Софья Бочкарева завела роман с виноторговцем из Москвы. О нём — в выражениях самых восторженных — рассказали Паше секретарша и няня сына Бочкаревой — Антонина Васильевна. Она же, попросив сыщика не выдавать её, сообщила, что впервые увидела ухажёра Софьи в драматический момент похищения Софьиного сына Игорька. Няня и мать ребёнка тогда страшно переволновались, а Василий повёл себя точно как рыцарь: занял денег на выкуп и спас Игорька! Мужчина — молодой, весьма привлекательный, с русыми волосами.

Выслушав всё это, отец Сергий спросил:

— Так что же получается: сектанты соблазняют женщин, задуривают их — и убивают?

— Ты же сам сказал, что секта тут не при чём!

— Но серийные убийцы не сбиваются в сообщества любителей серийных убийств! Разве не так? Они действуют поодиночке, а у нас тут — толпа мужиков, прости господи, трудится, не покладая рук.

— Ты мыслишь верно, а выводы строишь ошибочные.

— Но не мог же один?.. Мог? Это один человек всё сделал? Он же монстр!

— Это многоликий человек, Серёжа. Очень тонкий психолог, потрясающий актёр и режиссёр собственных спектаклей. Он умеет изменять внешность, он не ограничен в материальных средствах, он безумно умён. Только представь себе: убийца приходил в жизнь каждой женщины прекрасным принцем, тем самым, о котором она мечтала. Да ещё и подстраивал ситуации — как с этим наивным похищением сына Бочкаревой! Он создал для каждой особенную историю, воплотив их желания. Ирине дал возможность позаботиться о страдающем грешнике, Ангелине организовал приключения, Наталье — романтику, Софье — стабильность и защиту.

В голове священника такой образ убийцы никак не укладывался:

— Как может выглядеть такой человек?

Седов рассмеялся, словно бы гордясь созданным образом убийцы:

— Описание очень прозрачное! Ему за тридцать, а то и около сорока лет, потому что я не могу поверить, что человек моложе сумел бы так организовать эти убийства. Он выше среднего роста, спортивного или худощавого телосложения. Правильные черты лица. А вот цвет глаз и волос, образование, воспитание, особые приметы выделить невозможно. В каждом случае убийца выглядел иначе, изменяя детали облика.

— Но под это описание подходит кто угодно, и даже ты!

— В том-то и дело!

Покачав головой, отец Сергий задумчиво произнёс:

— Влюблённые женщины, как послушные овцы, сами шли на заклание.

8 октября

В этот день, ближе к вечеру, на город опустился плотный и почти вязкий туман. Вынырнув из него, Паша Седов вошёл в квартиру друга. Сыщик походил на потерявшего память человека. Сел в кресло, закрыл глаза, и вдруг тихо, чуть ли не безумно, рассмеялся.

Чудачества сыщика раздражали отца Сергия: