Двуногое всесилие (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Наверное…

— Меня нельзя убить, — укоризненно сказал я смельчаку, только что воткнувшему мне кортик… в глаз, — Неприятно. Больше так не делай.

— Сука… — выдохнул тот, делая пару шагов назад и наблюдая, как я вынимаю из башки оружие. Это не просто неприятно, это ужас как неприятно, но я не могу себе позволить даже дернуться от боли. Эти морячки чересчур бравые, их кое-как удерживает лишь понимание, что я для них совершенно неуязвим. А еще сижу здесь, у них на глазах, а не тыкаю разным в реактор.

Щелкает рация. Три щелчка, пауза, еще три. Отлично. Всё идёт по плану… настолько, насколько это вообще план. Это уже чья-то другая игра.

Час проходит в довольно напряженном ожидании. Сейчас в белокаменной ходят на ушах и говорят исключительно матом, причем, не только друг с другом, но, наверное, даже со стенами. Ладно бы я требовал первым делом миллион долларов и вертолет, мне бы это всё прямо сюда закинули телепортатором, но вот давать прямой эфир… Симулянту…? Это для многих — кошмар.

Но дают, деваться им некуда. Временные рамки, плюс дополнительная дезинформация от союзников товарища майора — очень хороший коктейль. Правильный. Жгущий чужие зады, не желающие нести личную ответственность за происходящее. КПХ выведены из игры, «когти» на нашей стороне, КСИ молчит. Остается только мой родной Комитет Госбеза, но они уверены, что Витя в данный момент буквально сидит на бомбе и постукивает её молотком. Как и полагается слетевшему с катушек могущественному криптиду, настолько лютому, что сумел запугать Лебедеву, Жарова и Афонова. Те, кстати, где-то рядом, прямо как истина.

Понимание этого меня злит. Афонов способен сделать из Машки за секунду бульонный кубик «Магги» усилием воли. Но… Впрочем, из меня тоже. Но не сделал.

Вызов по рации.

— Приём?

— Симулянт, нам отказано в трансляции, — говорит Вероника. Её голос через рацию достаточно громкий, чтобы его услышали все на мостике. Люди, только недавно смирившиеся с текущим порядком вещей, снова напрягаются донельзя.

— Принято, — отвечаю я Кладышевой, — План «Б».

— Уже в процессе, — докладывает она мне, — Вещание начнется в течение следующих пяти минут.

Можно увезти майора из Стакомска, но нельзя увести Стакомск из неё. А там у нас не только неосапианты, но и развитая инфраструктура, в том числе и местные радио и телевидение. А также — связи Окалины Неллы Аркадьевны. Много-много связей. Мой манифест сейчас увидит свет.

— Капитан, передавайте моё следующее требование — убрать всех неогенов из Мурманска. Немедленно.

— Разрешите… сообщить команде, что пока норма… кха… но, — откашливается капитан, сам, похоже, не верящий в то, что сказал. Пусть успокоит тех, кого я запер по каютам. Особенно там инженеры волнуются.

— Разрешаю, — говорю я и… в это время рация издает два щелчка, а затем еще два.

Вот и первые гости.

Обычный спецназ, прямо на пирсе, несколько десятков лбов и тут же исчезнувший телепортатор. Превратившись в туман, обезоруживаю людей за несколько секунд, сразу выкидывая огнестрел и разные прибамбасы в воду, а затем, взлетев на нос «Литвинова», и получив пару пуль от каких-то левых снайперов, посылаю растерянно оглядывающих друг друга бойцов… на х*й.

— Вас на убой отправили, дебилы! — сообщаю я громко неприятную новость, — Валите в город! Хотя… какая разница, ко мне сюда не залезете…

Еще одна пуля. Надежды юношей питают.

В голову приходит идея. Превратившись в туман, покрываю всю верхнюю палубу «Литвинова» тонким слоем сверхскользкой слизи. Поручни, дверные ручки, горизонтальные поверхности, всё. Подумав, слетаю вниз, и дополнительно вымазываю пирс, тратя еще литров пять неплохо возобновляемого ресурса. Всё, на два часа любые личности без огнеметов, запаса соли и не способные к полёту — сюда не проберутся.

— И как я раньше об этом не подумал? — бурчу я себе под нос, вновь садясь на «своё» место на мостике. Машу рукой народу, — Расслабьтесь, пока ничего страшного не будет! Страна смотрит телевизор.

А там, в голубых экранах, всё очень весело. Мы с девчонками тоже не пальцем деланные. Окалина просила наговорить какой-нибудь ереси, чтобы гарантированно завлечь зрителя минут на двадцать, но… упускать такую возможность? Ищите дураков. Мы втроем, бегая от разных мутных личностей, успели подготовить кое-что гораздо серьезнее. А вы что, уважаемая публика, думаете, что мы прямо уверены, что выйдем из всей этой жопы живыми?

…нет.

— Приём, Витя. Запись запущена и заблокирована Юлькой.

«Здравствуйте, товарищи. Меня зовут старший лейтенант КГБ, Изотов Виктор Анатольевич, 1973-го года рождения. Я неосапиант, криптид… и ни одного дня в своей жизни я не был свободен. Государство вырастило меня, ставя на мне эксперименты, а когда всё-таки выжил — им было принято решение использовать меня дальше. В качестве палача, убийцы, охотника за другими неосапиантами…»

Хех, наверное, сейчас у товарища майора полное затмение организма и головы.

«Думаете, я такой один? Нет, нас много, гораздо больше, чем вы можете представить. Стакомск был нашей тюрьмой, домом, резервацией, лагерем подготовки. Для многих из неогенов он стал путёвкой в жизнь, но для других, более полезных — загоном для рабов. Да, вы не ослышались. Те, кто мог принести Союзу много пользы — лишались права выбора… либо уничтожались. Я не могу уверенно сказать, что меры, которые применялись по отношению к нам — не были оправданы интересами всего государства. Интересами всех вас, дорогие сограждане…»

— Приём. Витя. Вертолеты. Не десантные.

— Приём. Принято.

У капитана горят вызовы. Разрешаю ему ответить и отчитаться. Какой-то истеричный престарелый голос орёт на Лайкина, требуя, чтобы он и его экипаж приложили все возможные и невозможные усилия для истребления меня. Капитан психует, выдавая легендарный боцманский загиб, а затем орёт в трубку, что это невозможно, пытались, пошёл в жопу!

Показываю ему большой палец.

«Мы придумали Систему. Электронного помощника, друга, советчика, поисковую сеть. Она изменит мир к лучшему. Она сделает его в тысячу раз более справедливым местом, она не даст никому безнаказанно обманывать и наживаться на других. Она возведет законы в абсолют, а если они не выдержат проверки временем — то придумает новые. Она поможет вам, товарищи, превратить планету в место, где не будет лжи, недоверия и предательства. А заодно, она даст нам, неосапиантам, возможность жить так же, как живете и вы»

Время ожидания подходило к концу, я это буквально чувствовал. Ощущал, как подходит пик, преддверием которого было пять суток подготовки, побегов, планирования и созвонов. Еще сигарета-две, и… Что-то случится.

«Этот манифест, этот рассказ о темной стороне жизни, которую никто из вас не видел, не будет закончен на мрачной ноте. Наоборот! Я хочу вам сказать — смотрите! Смотрите в будущее! Там подобного — не повторится! Система позволит вам, именно вам творить трудовые и иные подвиги с куда большей эффективностью, чем за счет эксплуатируемых неогенов! Она приведет вас в новое время, сделает мечты реальностью, избавит от потребности в нас! Она объединит весь мир!»

Хотите завоевать сердца и души? Пообещайте много и на халяву. Нет, не обещайте. Гарантируйте. Обещают пусть политики.

Что только не лезет в голову, когда ты сидишь на мостике в захваченном ядерном корабле, одновременно раскрывая посредством записи душу всему свету. А ведь всего лишь хотел нормально прожить вторую жизнь. Покупать сливки в треугольничках, кушать докторскую, завести семью, ездить на рыбалку по выходным. Простая мирная жизнь здорового человека, уже хапнувшего суеты, понявшего цену денег и людей. Какой из меня герой, Прометей, толкатель прогресса, разрушитель инопланетянских компьютеров, победитель Машек и боец со «Стигмой», а?

Никакой. Но есть такое слово — «надо».

— Север! Два часа!! — внезапно, страшно и хрипло, рычит мой «детонатор», вводя в состояние тотального когнитивного диссонанса всех, присутствующих на мостике.