Правила жестоких игр - Марина Ефиминюк

– Лиза, – хрипловато попросил ее Филипп, догадавшись о мыслях девушки, и покачал головой, – не надо!

Та бросила хитрый взор на Заккери, разглядывающего девушку с гримасой отвращения. Ее лицо расцвело от изумления, прочитав какое-то воспоминание в глазах у парня.

– О! – Протянула она. – Мальчики, вы меня изумляете! Враждовать из-за человеческой девушки, это выше моего понимания.

Заккери и Филипп тут же переглянулись, в одно мгновение воздух гостиной потемнел. Максим почувствовал смену настроений братьев и встал, готовый к самому паршивому развитию событий, когда взрываются синие энергетические шары и в стены летит мебель. Лиза, увидевшая достаточно, уставилась в одну точку, словно перебирая в уме крошечные бисеринки чужих секретов.

Фил медленно поднялся, не спуская пронзительного взгляда с Заккери, а потом пробормотал, прочитав нужный образ в голове брата:

– Ничего не было. Ты можешь забрать ее себе.

Зак зло сощурился и быстро скрестил руки на груди, очевидно, пытаясь из последних сил сдержаться. В комнате повисла нехорошая предгрозовая тишина, словно передышка перед страшной бурей.

– Фил, – сладкий голос актрисы, пропитанный сарказмом, прозвучал громом, – а ты, похоже, не сразу заметил, что стал первым?

Заккери выдержал ровно секунду, а потом сорвался с места. Взмахнув руками, он вышиб дверь, и та с диким грохотом, разнесшимся по пустому Гнезду, сорвалась с петель. В холле раздались сердитые удаляющиеся шаги парня, и громко щелкнул замок. Зак, вероятно, выскочил на улицу, и до гостиной донесся звук срывающегося с места автомобиля.

– Надеюсь, это не моя машина. – Огорчился Макс, почесав затылок.

Ситуация походила на дешевую мелодраму, губы Филиппа дрогнули.

– Ну, ты и стерва, Кошка. – Только пробормотал он. – Кто бы тебе язык укоротил?

– Да, ладно, расслабься. – Девушка с удовольствием растянулась на ковре, подложив под голову меховую подушку. Она в полной мере насладилась скандалом и желала предстать великодушной и взрослой. – Мы все в этой комнате прекрасно понимаем причины и следствия.

Максим насмешливо покосился на девушку и плеснул в стеклянный широкий бокал порцию коньяка, состроив гримасу. Филипп рухнул на диван, закрывая лицо руками, голова загудела, и захотелось спать.

Он не позволял себе копаться в голове Зака, но сегодня заглянул в воспоминания поглубже, тут же увидев дерзкие слова, написанные Сашиным неразборчивым почерком: «Значит, я не пассажир твоей машины». Заккери, прямой наследник Силы, сам себя сковал законами и правилами. Он не допускал в свою жизнь случайных людей, и рыжая Александра привлекала его только из-за того, что еще день назад она притягивала Филиппа, как вино алкоголика. Заккери очень сильно разозлился, когда девушка отправила его восвояси и неожиданно ответила согласием сводному брату. Во всем.

ГЛАВА 7. Когда плачет душа

Он не появился на следующий день в институте.

И днем позже тоже.

Он не звонил, а набрать его номер телефона, запомнившийся наизусть, казалось выше рыдающего чувства собственного достоинства.

Я даже не сердилась.

То, отчего болело внутри, не описывалось единственным словом.

Первые два дня сожгли меня изнутри мучительным адским пламенем неоправданных надежд, в середине третьего дня кошмар вырвался наружу и разбил мое тело на мелкие кусочки.

Выцарапывая неверный ответ на задачу по логике, я с тоской поглядывала в большое окно аудитории. Солнце снова разыгралось, заливая пыльный класс оранжевым апельсиновым блеском, ярко выделяя пудру мела на лацканах пиджака преподавателя. Клены на аллее, бегущей от метро, преобразились, поменяв зеленый камуфляж на желто-багряную раскраску. На дорожках и газонах ветер шелестел опавшей листвой, студенты окончательно переоделись в куртки и пальто, а город капитулировал перед осенью.

– Это запишем! – Объявил преподаватель и ткнул пальцем в формулу на доске.

Я опустила голову, занося данные в конспект, и неожиданно на белый лист в мелкую клеточку шлепнулась алая клякса. В недоумении я подняла руку к носу, и увидела на пальцах кровь. Через мгновение рот наполнился солоноватой жидкостью с резким металлическим привкусом. Сглотнуть не получалось, вскочив с места и прислонив ладони к лицу, я бросилась к дверям.

– Вы куда же? – Остановил меня преподаватель.

Я резко оглянулась, не в силах сказать ни слова, и только отняла руки. Судя по вытянувшейся физиономии учителя и сдавленного общего вздоха группы, мои дела были хуже некуда. По дороге до дамской ноги подкашивались, а в глазах темнело. Спину жгло так, словно на лопатки поставили раскаленный утюг. Откашлявшись, я умылась, но бок рассекло невыносимой болью, что захотелось заорать, и вопль удалось сдержать, лишь прикусив губу.

В какой-то момент душевная боль, мучившая меня ежеминутно, соединилась с физической, и мне показалось, что наступил конец. Я долго стремилась к нему в смятом в лепешку автомобиле и, похоже, наконец, добралась.

– Ты как? – Донесся до меня незнакомый голос, и оглянулась.

В нерешительности у раковины застыла одна из моих одногруппниц. В руках она держала мой рюкзак и тетрадь.

– Я тут собрала… пойдем в медпункт.

– Спасибо. – Позвоночник ныл, словно его закручивали жгутом, от рези в ребрах перекрывало дыхание. – Я сама.

Забрав у нее вещи, я тихо поплелась на первый этаж к медсестре, буквально волоча за собой рюкзак и еле передвигая ноги. Тело казалось искореженным и разбитым, словно меня скинули с обрыва на острые камни, а потом заставили резко подняться, бежать и не обращать внимания на увечья.

Филипп неожиданно вышел из лифта вместе с другими студентами. Он выглядел оглушительно красивым и чужим, у меня связало узлом все ноющие внутренности. Мы шли в толпе навстречу друг другу, сердце билось как сумасшедшее.

– Привет. – Он вежливо улыбнулся, ловко уступая дорогу, чтобы не толкнуть меня.

– Привет. – Бесцветно отозвалась я, проходя бочком в ручейке учеников.

И мы разминулись.

Интересно, сколько коротких незначительных встреч может выдержать человек, для которого такие столкновения являются центром личной вселенной?

Зайдя в медпункт, я буквально рухнула на стул у двери, стараясь сдержать рвущиеся рыдания, и одинокая подленькая слеза пробежала до подбородка. Приказав себе собраться, я вошла в кабинет, где за большим столом восседала женщина в белом халате, а в шкафах стояли сотни историй болезней студентов, порученных местному доктору.

– На что жалуемся? – Медсестра не отрывалась от изучения чьей-то медицинской карты, словно он представлялся ей увлекательнейшим детективом.