Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов - Анна Сергеевна Акимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свобода слова, неприкосновенность личности, свобода собраний, полная гласность суда, образование, широко открытое для всех способностей, отмена административного произвола, созвание земского собора, в который все сословия призвали бы своих выборных — вот в чем спасение[301].
В ином случае Цебрикова пророчески видит впереди лишь страшное будущее, зарево «пожаров и дымящейся крови»[302]. Цебрикова оказывается проницательнее в своем видении будущего России, чем критиковавший ее Плеханов и другие революционеры ее времени. Ее неприятие крови — и позиция интеллигента — сторонника мира и ненасилия, и позиция женщины, которая не приемлет гибели людей и, прежде всего, детей. При этом она адресует «Письмо» и брошюру всем гражданам России, а не только женщинам, и потому не акцентирует внимание на своей принадлежности к женскому полу.
После Октябрьской революции о сочинениях Цебриковой стали говорить намного реже, к ее творчеству обращались в основном специалисты по русской литературе второй половины XIX века; также ее имя упоминали в связи с биографией Этель Лилиан Войнич. По всей видимости, проблемой был не столько пол Цебриковой, сколько ее умеренные политические взгляды и популярность ее произведений в среде противников большевизма (кстати, в собрании сочинений В. И. Ленина какие-либо упоминания Цебриковой отсутствуют). В позднесоветское время и в постсоветской России Цебрикова получила известность в феминистских кругах благодаря публикациям И. И. Юкиной, С. Г. Айвазовой и других исследователей[303]. Между тем, едва ли современные правозащитницы (в особенности те, которые не являются специалистками по истории русского феминизма) когда-либо слышали о Цебриковой — первой русской женщине-критике и публицисте — как о своей непосредственной предшественнице. Ее сочинения нуждаются в переиздании, а ее биография — в дальнейшей популяризации.
Е. В. Юшкова
«Назад к природе?»
«Женский вопрос» в малоизвестной дискуссии 1903 года о творчестве Айседоры Дункан
Принято считать, что первым автором, представившим американскую танцовщицу Айседору Дункан (1877–1927) российской публике, был поэт Максимилиан Волошин, опубликовавший свои восторженные рецензии в мае 1904 года еще до приезда Айседоры в Россию: сначала в газете «Русь», а затем и в пятом номере «Весов»[304], [305]. Действительно, хотя критик С. Рафалович и написал короткую заметку о Дункан немного раньше[306], Волошин сделал первый профессиональный критический разбор творчества начинающей танцовщицы, быстро завоевавшей европейскую славу и ставшей модной в европейских столицах после успешного выступления в Будапеште в 1902 году[307]. Затем последовал шквал рецензий в российских газетах и журналах: им сопровождались и первые гастроли Дункан 1904 года, и вторые, 1905-го[308]. Более того, вторые гастроли предварило издание отдельной брошюры, в которую вошли как рецензии, написанные ведущими деятелями культуры по-русски, так и переведенные статьи нескольких немецких авторов[309] — в Германии про танцовщицу к тому времени было написано уже довольно много.
Однако существует и более ранняя публикация, практически забытая, автором которой стал профессор Михаил Андреевич Рейснер (1868–1928), регулярно присылавший в журнал «Русское богатство» свои подробные «Письма из Германии» — по жанру это были скорее развернутые корреспонденции-обзоры, касающиеся широкого круга общественно-политических вопросов. Публикация, о которой пойдет речь в данной статье, вышла в «Русском богатстве», а ответ на нее, хранящийся в архиве ГА РФ, не появился в печати. В этой дискуссии творчество Дункан разбирается скорее с позиций гендерных и этических, хотя и эстетическая составляющая также присутствует (в неопубликованном ответе). Благодаря этой дискуссии мы можем увидеть некоторые проблемы того времени, связанные с отношением к женщине и особенно — к женщине на сцене.
Михаил Андреевич Рейснер, отец легендарной революционерки Ларисы Рейснер, профессор права Томского университета, после студенческих беспорядков в 1903 году эмигрировал в Германию и Францию, а затем вернулся в Санкт-Петербург. Он известен как автор ряда книг и многих статей, в том числе изданных после революции[310]. Рейснер публиковался в «Русском богатстве» под несколькими псевдонимами[311]. Разбираемое нами письмо подписано «Реус» и называется «Назад к природе. Письмо из Германии».
Письмо Реуса (Рейснера) по жанру ближе к социально-философскому аналитическому очерку и не посвящено собственно Айседоре Дункан: о ней написано только семь страниц из сорока трех. Будучи правоведом, Рейснер не особенно интересовался искусством и лично концертов танцовщицы не посещал. В этом очерке он обратился к разбору модных интеллектуальных веяний, сложившихся в Германии к 1903 году, для чего проанализировал множество дискуссионных журнальных публикаций того времени, связанных с идеей так называемого возвращения к природе, с противопоставлением культуры и природы в их современном состоянии, а также посвященных анализу капитализма и его негативных последствий для общества. Кроме того, он обращается к зарождавшейся расовой теории и теории естественного отбора (который в статье именуется «естественным подбором»). Взвешенность его суждений свидетельствует о том, что Рейснер глубоко изучил тему, обладает огромной эрудицией и пониманием социально-политического и философского контекстов; он обильно цитирует немецких ученых и публицистов в собственном переводе. Хотя он многое критикует, но делает это вполне аргументированно (например, кажущиеся нелепыми призывы отказаться от завоеваний цивилизации, идею превосходства одной расы над другой и многие другие концепции). Критикует он и мрачные стороны современного капитализма: быстрый рост городов с их скученностью и бедностью, загрязненностью окружающей среды, неумеренную эксплуатацию рабочих и пропасть между богатыми и бедными. Именно эти негативные проявления и вызвали, на его взгляд, популярность идей о так называемом возврате к природе как способе гармонизации личности, разрушаемой нездоровыми капиталистическими отношениями.
Очевидно, чтобы придать статье живость, публицист берет два непосредственных примера из немецкой жизни, иллюстрирующих анализируемые им интеллектуальные поиски. Но выбранные примеры довольно странные. Один из них связан с образом некоего проповедника природной жизни, которого он лично встречал в баварской деревне — этот человек, скульптор, разгуливал в одеждах, похожих на индийские сари, и призывал жить на лоне природы, причем пользовался популярностью среди немцев. Обращаясь к личной истории этого модного проповедника, Рейснер делает акцент на том, что тот выбрался из ужасающей бедности, все детство провел в тяжких трудах, и только случай помог ему стать сначала помощником скульптора, затем скульптором, и наконец — модным гуру. Интонация ученого при описании баварского чудака меняется от глубокого сочувствия при описании детства до сарказма по поводу его позднейшего поведения. К подобным гуру, хорошо вписавшимся в тренд, он относит и Айседору Дункан, о которой много читал и слышал, ибо она действительно стала невероятно популярной в Германии с 1902 года.
