«Воздушные мосты» Третьего рейха - Александр Заблотский

Так как в это же время советские армии успешно наступали практически на всем протяжении южного фланга советско-германского фронта, то, вполне естественно, что Ставка Верховного главнокомандования Красной армии сочла отвод немецких соединений на Тамань одним из этапов общего отступления вермахта на линию Днепра. Точно так же воспринял интенсивное движение транспортов между портами Крыма и Тамани Военный совет Черноморского флота. Добавляли уверенности в скором отходе противника и материалы опросов попавших в плен немцев и румын. Так, в разведывательной сводке Штаба ЧФ приводились высказывания одного из пленных, который утверждал, что эвакуация Кубанского плацдарма должна закончиться к 1 марта 1943 г.{156}

Однако ОКВ рассудило иначе: Тамань не оставлять! В одном из немецких документов это решение обосновывалось так:

«— наличие плацдарма создает перманентную угрозу Кавказу, сковывая большие силы русских;

— сильно ограничивает деятельность советского Черноморского флота;

— прикрывает Крым от вторжения Красной армии;

— воздействует в благоприятном для Германии Отправлении на позицию причерноморских стран»{157}.

Приняв решение удерживать Тамань, германское командование вынуждено было озаботиться снабжением находившихся на полуострове войск. Снабжение могло осуществляться двумя путями—по воздуху и морем. При этом морские перевозки могли полностью покрыть все потребности отрезанной группировки, которые, по разным оценкам, составляли от двух до четырех тысяч тонн разных грузов в сутки.

Естественно, что основным путем снабжения 17-й армии стал Керченский пролив. Тем более что его ширина позволяла привлекать к перевозкам не только быстроходные десантные баржи кригсмарине, но и знаменитый «сухопутный флот» вермахта — паромы «Зибель» и более мелкие десантные катера.

* * *

Возможности десантно-высадочных средств вермахта по снабжению Кубанского плацдарма (в сутки) по состоянию на 25.02.1943 г.{158}

Тип Саперно- десантный катер тип 40 Паром тина «Зибель» Тяжелый штурмовой катер Итого Имелось в наличии 16 15 10 41 Могло быть перевезено в сутки Грузов, тонн 1080 660 150 1890 Военнослужащих со стрелковым вооружением 5400 6600 1800 13 800 Лошадей 540 1760 — 2300 Грузовых автомашин 72 132 — 204 Лотовых автомашин 180 264 — 444 Спецмашин 216 216 — 432 Конных повозок 288 352 — 640

Примечание. Кроме того, для перевозок также могли быть задействованы до 15 быстроходных десантных барж кригсмарине.

Надо отмстить, что события начального этапа борьбы за Кубанский плацдарм происходили в середине, хотя и черноморской, но зимы, поэтому навигация в проливе затруднялась наличием плавающего льда. Кроме ледовой обстановки на объемы перевозок оказывало свое влияние и противодействие советской стороны.

Неплохо поработала над проливом советская морская авиация, довольно плотно «засорившая» его минами. Всего в феврале — марте в Керченском проливе было выставлено 65 мин, в том числе 23 неконтактные, на которых погибли шесть кораблей и десантных катеров противника{159}. В результате немцы были вынуждены отказаться от свободного плавания одиночных судов и перейти к проводке конвоев.

16 марта командование 17-й армии отмечало, что из строя по причине подрыва на минах вышло 10% всех быстроходных десантных барж и «Зибелей». Через десять дней в журнале боевых действий армии было записано: «Прием судов в Темрюке нельзя ожидать ранее, чем через две-три недели вследствие минной опасности»[48]. Практически непрерывным и достаточно эффективным ударам с воздуха подвергались порты Таманского и Керченского полуострова. Морская блокада, установленная надводными кораблями Черноморского флота, до двадцатых чисел февраля не позволяла использовать морскую коммуникацию между Крымом и Анапой.

Все эти обстоятельства и вынудили немецкое командование прибегнуть к помощи военно-транспортной авиации. Журнал боевых действий 17-й армии содержит упоминание об интенсивных переговорах командования армии со штабами люфтваффе об организации снабжения войск по воздуху, которые состоялись 2 февраля 1943 г.{160}

Сразу оговоримся, что по своему напряжению и драматизму кубанский «воздушный мост» не идет ни в какое сравнение со сталинградским. Хотя на полуострове была отрезана очень крупная группировка противника[49], тем не менее здесь речь о физическом выживании армии не шла. Немецкие тыловые органы смогли складировать на Тамани большое количество различных припасов. Наверное, даже при отсутствии подвоза Кубанский «котел» смог бы держаться довольно долго.

Впрочем, эту фразу из послевоенных исследований немецкие документы из 1943 г. расшифровывают следующим образом. На 16 февраля имевшиеся запасы 17-й армии позволяли продержаться:

— по хлебному зерну до 1 марта 1943 г.;

— по табачному довольствию (с учетом сокращенной нормы) до 1 апреля;

— по животным жирам до 27 марта;

— по овощам до 10 апреля.

То есть без регулярного снабжения все-таки немцы на Кубани особо долго бы тоже не протянули.

Но весной 1943 г. на стороне Красной армии против немцев выступил неожиданный союзник — «Генерал Чернозем». С 19 февраля дороги стали непроходимы даже для тягачей, немецкая армия буквально завязла в грязи![50] Раскисшие кубанские черноземы сковывали любое движение транспортных средств на плацдарме, кроме конных повозок. Части, только что совершившие отход на Тамань с берегов Терека, теряли лошадей падшими от истощения десятками в день. При этом, как, может быть, с известной долей преувеличения, писали немецкие штабисты, морской путь через Керченский пролив практически утратил свое значение. Ведь доставить грузы до передовых частей все равно было невозможно!

В этой ситуации военно-транспортной авиации люфтваффе пришлось, хотя и кратковременно, но выступить в роли спасителя 17-й армии. Было принято решение максимально приблизить площадки выгрузки снабжения к войскам. Для этого немцы широко использовали сброс грузов на парашютах, а также в больших масштабах применили грузовые планеры. Удивительно, но среди грузов, доставляемых по воздуху в эти критические недели, большой объем составлял фураж, хотя в упомянутом выше документе о наличии запасов положение с фуражом на плацдарме признавалось не вызывающим беспокойства. При этом немцы, как и в большинстве других случаев, сталкивались с большими потерями некоторых номенклатур грузов при сбрасывании{161}.

Начало «кубанского сидения» немцев совпало с завершением Сталинградской битвы. Вполне естественно, что освободившиеся под Сталинградом силы сразу были привлечены к снабжению нового плацдарма. Хотя надо отметить, что состояние частей транспортной авиации люфтваффе к этому моменту было весьма плачевным.

В немецкой военно-исторической литературе в обязательном порядке упоминается о деятельности на Востоке Kampfgruppe 200, оснащенной дальними морскими разведчиками-бомбардировщиками FW-200 «Кондор»{162}. После завершения сталинградской эпопеи руководство кригсмарине настаивало на скорейшем отзыве группы обратно во Францию, чтобы после отдыха и восстановления боеспособности и в дальнейшем использовать сё над Атлантикой. Но командованию 4-го Воздушного флота удалось задержать эта вместительные машины именно под предлогом снабжения Кубанского плацдарма.