Весь Хайнлайн. Кукловоды - Роберт Хайнлайн

— Меня вытурили, — сказала она, улыбнувшись. — Там пока Старик.

Я решился.

— Знаешь, я давно хотел поговорить с тобой, но до сих пор все не удавалось. Похоже, я… э-э-э… Короче говоря, мне не следовало… Я имею в виду, что Старик сказал… — Я умолк, обнаружив, что здание тщательно отрепетированной речи лежит в руинах, и наконец выдавил: — В общем, я был не прав.

Она тронула меня за руку.

— Сэм. Ну что ты, успокойся. Из того, что ты знал, выводы у тебя сложились вполне логичные. Но для меня самое главное, что ты сделал это ради меня. Остальное не имеет значения, и я счастлива, что у нас все по-старому.

— Э-э-э… Только не будь такой благородной и всепрощающей. Это невыносимо.

Она весело улыбнулась, но эта улыбка показалась мне уже не такой мягкой, как первая.

— Сэм, мне кажется, тебе нравится, чтобы в женщинах было немного стервозности. Хочу тебя предупредить, я это умею. Ты, видимо, еще переживаешь из-за той пощечины. Мы можем рассчитаться. — Она протянула руку и легонько шлепнула меня по щеке. — Ну вот, мы в расчете, и можешь об этом забыть.

Выражение ее лица внезапно изменилось. Она размахнулась и — я думал, у меня голова отвалится.

— А это, — произнесла она зловещим шепотом, — за ту, что я получила от твоей подружки!

В ушах у меня звенело, комната плыла перед глазами. Впечатление было такое, будто меня огрели дубиной. Мэри смотрела настороженно и непокорно — даже зло, если раздутые трепещущие ноздри о чем-нибудь говорят. Я поднял руку, и она напряглась, но я просто хотел потрогать щеку.

— Она вовсе не моя подружка, — сказал я растерянно.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались. Мэри обняла меня за шею, затем, все еще смеясь, уронила голову на правое плечо.

— Прости, Сэм, — произнесла она, борясь со смехом. — Каюсь, ты ничем этого не заслужил. Во всяком случае, мне следовало сдержаться и не бить тебя так сильно.

— Черта с два ты в чем-то раскаиваешься, — проворчал я. — Так вломила, что чуть шкуру не содрала.

— Сэм, бедненький, — Мэри дотронулась до горящей щеки. — Она в самом деле не твоя подружка?

— Да нет же, что и обидно. Хотя я старался.

— Не сомневаюсь. А кто же твоя подружка?

— Ты, колдунья.

— Теперь да, — подтвердила она. — Вся твоя. Если ты согласен. Я уже говорила тебе. Оплачена, куплена — можешь брать.

Она чуть наклонилась, ожидая поцелуя, но я ее оттолкнул.

— Бог с тобой, женщина! В таком виде ты мне не нужна.

Ее это не остановило.

— Я неправильно выразилась. Оплачена, но не куплена. Я здесь, потому что сама этого хочу. Ну теперь-то ты меня поцелуешь?

Она уже целовала меня один раз. Теперь же она сделала это по-настоящему. Я почувствовал, что тону в каком-то теплом золотистом тумане, откуда мне не хотелось возвращаться. Наконец я оторвался от нее и выдохнул:

— Видимо, мне лучше сесть.

— Спасибо, Сэм, — сказала она и усадила меня на диван.

— Мэри, — сказал я спустя какое-то время, — дорогая, я думаю, ты можешь здорово меня выручить.

— Да? — с готовностью отозвалась она.

— Как тут у них заполучить завтрак? Я умираю с голода.

Мэри удивленно вскинула брови, потом сказала:

— Я сейчас.

Не знаю, как она это сделала — может быть, просто забралась на кухню Белого дома и взяла, что понравилось, — но вскоре она вернулась с горой сэндвичей и двумя бутылками пива.

Уписывая третий кусок хлеба с копченым мясом, я спросил:

— Как ты думаешь, долго они еще будут совещаться?

— Думаю, минимум два часа. А что?

— Тогда… — я проглотил последний кусок, — …у нас есть время сбежать, найти регистрационную контору, пожениться и вернуться назад, прежде чем Старик нас хватится.

Мэри молчала, разглядывая пузырек в своей бутылке пива.

— Что скажешь? — не отставал я.

— Я сделаю, как ты пожелаешь, — ответила она, поднимая взгляд. — Можешь во мне не сомневаться. Но лучше будет подождать.

— Ты не хочешь выходить за меня?

— Сэм, я думаю, ты еще не готов жениться.

— Говори за себя!

— Не сердись, дорогой. Я — твоя, с контрактом или без, в любое время, в любом месте. Но ты меня совсем не знаешь. Лучше сначала привыкни: вдруг передумаешь?

— У меня нет такой привычки.

Она посмотрела на меня и отвела печальный взгляд в сторону. Я почувствовал, что краснею.

— То были особые обстоятельства, и теперь такого с нами еще сто лет не случится. Я был сам не свой, и…

— Я знаю, Сэм, — остановила она меня. — Тебе незачем оправдываться. Я не убегу от тебя и, пожалуйста, не думай, что я осторожничаю. Просто увези меня куда-нибудь на выходные, а еще лучше, переселяйся ко мне. Если решишь, что я подхожу, у тебя будет достаточно времени сделать из меня «порядочную женщину», как говорила моя прабабушка, хотя одному богу известно, зачем это нужно.

Вид у меня, должно быть, был невеселый. Она накрыла мою руку своей и сказала серьезным тоном:

— Взгляни на карту, Сэм.

Я повернул голову. Красного цвета прибавилось: зона вокруг Эль-Пасо стала больше.

— Давай сначала разберемся с этим делом, хорошо? После, если не передумаешь, ты снова сделаешь мне предложение. А пока у тебя будут все права и никаких обязательств.

Казалось бы, чего еще желать? Но мне хотелось совсем другого. Странно, но приходит время, когда мужчина, который всю жизнь считал, что супружество хуже чумы, вдруг решает, что на меньшее он просто не согласен. С чего бы это?

Когда совещание закончилось, Старик прихватил меня с собой и повел прогуляться. Да, именно прогуляться, хотя мы дошли только до Мемориальной скамьи Баруха[9]. Там Старик сел и с мрачным выражением лица долго вертел в руках свою трубку. Духота стояла, как бывает только в Вашингтоне, и в парке почти никого не было.

— Сегодня ночью начинается операция «Ответный удар», — сказал он наконец, затем помолчал и добавил: — Мы выбрасываем десант на все ретрансляционные станции, телестудии, редакции и отделения связи в «красной» зоне.

— Неплохо, — отозвался я. — Сколько людей участвует в операции?

Не отвечая на вопрос, Старик произнес:

— Мне это совсем не нравится.

— В смысле?

— Видишь ли… Президент вышел в эфир и приказал гражданам Соединенных Штатов раздеться до пояса. Однако нам стало известно, что его обращение не достигло пораженных районов. Что дальше?

Я пожал плечами.

— Видимо, операция «Ответный удар».

— Операция еще не началась. Думай. Прошло больше суток. Что должно было произойти, но не произошло?