Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников

не без своего интереса. – Усмехается Андрос. – Как смотришь насчёт полцарства для начала? – спрашивает Андрос.

– Сказки. – Отмахивается рукой Тёзка.

– А, вон какой у тебя расчёт. – Про себя рассудил Андрос, после чего с другой стороны заходит к Тёзке. – А как насчёт того, чтобы завоевать прекрасную девушку, кто принцесса к тому же?

– Заманчиво. – После некоторого раздумья, проговорил Тёзка. Ну а Андрос развивает свою мысль, вовлекающую всё дальше и глубже в его махинацию Тёзку. – А добиться своего признания в глазах принцессы, тем более такой прекрасной, не простая задачка. Ведь они всегда своенравны, слегка разбалованы и со своими принципиальными бзиками на жизнь в свете своего совершенства. Что, не побоишься попробовать испытать свою судьбу и сверить свою субъективную оценку с настоящей действительностью? – задаёт итоговый вопрос боярин Сукин.

– Готов. – Без раздумья дал ответ Тёзка.

– Это самый верный ответ. – Говорит довольный Андрос, и уводит за собой Тёзку, чтобы проинструктировать и подготовить его к будущим испытаниям по поиску принцессы. Где он утаил от Тёзки только одно – что его будет ожидать в случае не верного ответа.

А между тем, заинтригованный вызовом в царские палаты самим Царём-батюшкой принц Чарльз Третий, уже прибыл в них, и даже чуть раньше назначенного времени, что прямо указывает на то, как принц Чарльз Третий крайне заинтересован во всём этом деле, связанным с его сватовством к принцессе, – все знают и наслышаны насколько концептуальны в деле пунктуальности единоверцы принца Чарльза Третьего, где он наиболее щепетилен из всех своих соотечественников в этом деле. И такая его демонстрация поспешности, прямо указывает на то, как он нервничает.

– Мои титулованные родственники нисколько меня не жалуют уважением, и только и ждут момента, когда я оконфужусь. Вот же сволочи. – Всё больше разбалтываясь в себе, едя в карете по нещадно жёсткой и каменистой мостовой на эту назначенную Царём-батюшкой встречу, принц Чарльз Третий с ненавистью смотрел в лицо сидящего напротив сэра Мальборо. Где при виде его постного лица, так к горлу и накатывало желание покурить трубку, и как же без того, чтобы врезать этой трубкой тому по отъевшейся физиономии. И у Чарльза Третьего не просто так, по причине его самодурства и внутренней деспотии, свойственной всем династическим лицам, претендующим на престол, так чесалось в кулаках, а для такого его недовольства в сторону сэра Мальборо были все основания. Ведь сэр Мальборо первый из его родственников, кто будет испытывать искреннее удовольствие и даже смех за его спиной, если принцесса прокатит его в деле сватовства.

И при этом сэр Мальборо ещё будет считать себя правым и оскорблённым недоверием со стороны титулованных лиц, а в частности им, Чарльзом Третьим, кто понадеялся на свою самонадеянность и не стал слушать сэра Мальборо, уверявшего его в том, что сперва нужно по дипломатическим каналам заручиться согласием принцессы на брак, – если что-то с вашим изображением не выйдет убедительного, то подарками склоним её к этому решению, – а уж затем к ней ехать. Но нет, Чарльз Третий сам себе на уме, и если сэр Мальборо что-нибудь ему советует, то он специально поступит наоборот. Что в итоге и привело к тому, что он стоит сейчас в шаге от позора на всю просвещённую Европу.

Где все династические семейства, правящие, и так, занимающие своё светское место в жизни своих подданных, особенно те, кого Чарльз Третий оскорбил своим длинным носом, который он сверх меры задрал вверх и проигнорировал их принцесс, начнут между собой сообщаться, надсмехаясь над выскочкой Чарльзом Третьим, кого ни в счёт не ставит самое не просвещённое по династическим рейтингам царство-государство. Где Чарльза, по заслуживающим всякое уважение и доверие слухам, не просто отказом прокатили, а вначале вдоволь над ним по надсмехались, заставляя носить кальсоны вместо эксклюзивных колгот, где поверх всего этого облачили его в тулуп. Затем ополоумели его, залив в него изрядное количество водки, и давай его пускать в пляс с мужиками, чтобы в конце пьянки-гулянки с ними подраться, а затем разбитыми губами примирительно целоваться и всё это заливать новой порцией водки.

Что в итоге привело к тому, что принцесса Аннет выразила недовольство поведением пока что только со стороны Чарльза наречённого жениха. – А на кой мне такой лапотник, – надув губы, укорила павшего от бессилья и перепитья под стол Чарльза Третьего принцесса Аннет, – если его от нашего мужика и не отличишь. – Из чего так ничего и не понял мало что уразумеющий Чарльз Третий, на пути к пониманию которого стоял не только языковой вопрос, но и его паскудное состояние запредельного опьянения, где он перепачкался не только блюдами со стола, но и своими грязными мыслями-помышлениями, настоянными на цивилизационном просвещении, где нисколько не осуждается сказанное шепотом при столе слово не созданным для этого местом.

Отчего сразу и возникло недопонимание между Чарльзом Третьим, совсем не тихим шепотом, запустившим в компанию за столом эту словесность, и его собутыльниками из числа самых доверенных Царю-батюшке бояр – Григорием Собакиным, Феронием Горбатым и Андреем Воротынским. Ну а бояре, как только услышали, что себе позволяет за столом Чарльз Третий, кого они по заданию Царя-батюшки, с таким успехом привели в такое бесчувственное состояние, то сразу рассердились на Чарльза Третьего за такое его пренебрежение местными обычаями и гостеприимством.

– Мы к нему со всей душой, а он вон какой монетой за всё наше добро платит. – Прямо взревели бояре, а в особенности Григорий Собакин, кто осерчал на весь белый свет сердцем с тех пор, как Царь-батюшка перестал звать его дружищем. И то, что он на этот раз был позван, прямо указывало на то, что ему был дан последний шанс оправдаться перед Царём-батюшкой, кого ложными наветами склонили подозревать в нём заговорщика. И Григорий Собакин расстарался, чтобы доказать Царю-батюшке, что его рано списывать со счетов и он с любым иноземным супротивником справится, загнав его под стол.

Так что перед Чарльзом Третьим стояла непростая задача, когда он прибыл в царские палаты раньше назначенного времени. А Царь-батюшка как только услышал, что принц Чарльз Третий уже прибыл, а также последовавшее предложение Собакина, полностью себя оправдавшего в глазах Царя-батюшки и вновь приближенного к его венценосному персту, – давай его пинками выгоним на мороз, пускай там ждёт своего времени, – крайне всему этому обрадовался и на радостях проявил милость к принцу Чарльз Третьему и не стал его гнать в одних колготах на мороз.

– А то всё там себе застудит, и раньше времени в качестве жениха забракуется. – Заметил Царь-батюшка, от души рассмеявшись. А Собакин